— Вот новый десятник в конной сотне — вот тот казак добрый, — вдруг заговорил Емельян Тюменцев, атаман пешей сотни. — Не рядовой — десятник, начальный, стало быть, человек. Ежели послом к Ишенею слать — тому не обидно будет. А сам тот десятник — казак добрый: смел и в дураках никогда не ходил, рассудителен опять же…
— Какой еще новый десятник? — сердито спросил Карамышев.
— А тот , что замест убитого Романа Яковлева поверстан. Он еще в торги ходил с одним торговым человеком. Про новые места разведывал.
— Афонька-то, — опять прогудел из угла Дементий Злобин.
— А , Афонька, — улыбнулся Никита Карамышев. — Как же, как же. Востер казак. А справится ли с такой службой?
— Он -то, Афонька? Управится,— ответил Дементий Злобин. — Уж мне ли его не знать, Афоньку-то ! На Красный Яр, чай, вместях пришли, еще с воеводой Дубенским, с Тобольска-города.
— Ну что же, пошлем твоего Афонь-ку в киргизы. Грамоту ему дадим, чтоб все как надо было. Как он по-ихнему, по-киргизски, разумеет?
— Умеет. Он и по-татарски может. У него в женах-то, слышь, татарка-новокрещенка.
