О роли молодых в «овладении» Уралом рассказывает Герой Социалистического Труда, лауреат Государственных премий СССР академии С. В. ВОНСОВСКИЙ
— Сергей Васильевич, мы вступили в новую пяти» летку, не за горами год 2000-й. Наверное, вопрос о смене поколений в науке так же сложен, как и повсюду!
— Значение науки чрезвычайно возросло… Действительно, все, чем сильна страна, а именно: экономикой, промышленным потенциалом, производительными силами— все это, в конечном счете, определяется уровнем развития науки. Кто же должен делать ее, кто должен быть наиболее смелым? В первую очередь — талантливая молодежь.
— Но какая это молодежь! Есть ли у каждого поколения в науке свои отличительные черты!
— Конечно, у каждого поколения свое неповторимое время. Но есть неизменные черты. Научная молодежь должна обладать определенным уровнем интеллектуальных способностей. Нужна высокая работоспособность. Я бы сказал, особая педантичность. Для настоящего ученого нет работы «от» и «до» — он всегда должен быть в мыслях о своих поисках. Легкого пути в настоящей науке не было, нет сейчас и не будет в будущем. Потому что наука проникает в область неисследованного, неразгаданного. Ученый должен настойчиво вторгаться в глубочайшие тайны мира, которые с каждым новым шагом все труднее раскрывать. Молодым открывается так много заманчивого, интересного, зачастую совершенно необычного. Особенно это проявляется в фундаментальных исследованиях, где мы видим границу между уже познанным и еще совсем непознанным. Здесь самый трудный и, вместе с тем, самый увлекательный, романтический поиск.
Сейчас в моей любимой физике, как и во всякой науке, существует свой передний край: постижение глубинного строения мира. Еще в далекой древности возникла мысль, что при делении любого тела на все более мелкие части в конце концов придешь к неким последним «кирпичикам мироздания», которые греческие натурфилософы назвали атомами. Долгое время атомы и были «последними инстанциями» в структуре материи.
Сейчас учение о строении микромира значительно продвинулось. Оказалось, что и такие субатомные частицы, как атомные ядра, тоже не элементарны, не являются последними кирпичиками мироздания, а представляют комбинацию протонов и нейтронов. И они имеют еще более мелкие составные части — так называемые кварки. Здесь в свете знаменитого ленинского положения о «неисчерпаемости электрона» предстоит путь дальнейшего бесконечного деления материи, за кварками будут еще какие-нибудь сверхкварки и так далее… Мы пока, конечно, еще не можем сказать, что будет дальше, но именно в этой неизбежности, неисчерпаемости материи и заключается самое увлекательное, самое поразительное. Действительно, можно только удивляться, как это удается человеку производить такие сверхтонкие и сверхточные эксперименты, которые позволяют раскрыть глубочайшие тайны микроструктуры материи и одновременно — строение огромного звездного мира. Да, да, именно одновременно — так было раскрыто единство мира. Следует также отметить и еще один факт: все то, что открывают физики, уточняет практически все наши старые научные знания. Таким образом, все новое, что происходит на переднем крае науки, заставляет пересматривать ее прежнее содержание!
— Можно сказать, что мы имеем дело со своеобразным «рикошетом» новых результатов на старом поле науки!
— Да, действительно, можно говорить о таком рикошете. Мы уже знали, например, о таком явлении, как электропроводность металлов или об их магнитных свойствах, еще и до открытия ядерно-электронной структуры атомов. А вот после открытия все эти явления мы стали понимать гораздо глубже. С появлением механики атомной (так называемой квантовой механики) были созданы полупроводники. Мы теперь знаем, какую революцию они произвели и в науке, и в технике (были созданы целые новые отрасли — электроника и т. п.!). А ведь без открытия электрона и его новой механики мы, возможно бы, не додумались до полупроводников. Мы видим: наука непрерывно омолаживается. И это не может не привлекать молодежь.
— Но ведь мужество, целеустремленность и другие качества, названные вами, требовались от молодого ученого во все времена. Есть ли качества, которые характерны для современного молодого ученого!
— Резко усиливается необходимость более глубокого проникновения внутрь материи, то есть существенно увеличивается высота барьера, который должен преодолеть в своей деятельности ученый, а это требует еще больше мужества, настойчивости, систематичности, педантичности…
— Можно еще сказать, что значительно усилилось требование и умению работать в коллективе!
— Раньше ученый мог и в одиночку делать большие открытия, проводить решающие эксперименты. Достаточно напомнить о таких гигантах мысли, как Фарадей, Ломоносов, — они работали, как правило, индивидуально, А сейчас, когда вы, предположим, хотите работать на ускорителе, там уже никак нельзя работать в одиночку. Еще, может быть, в области чисто теоретических проблем остались некоторые возможности решать и большие научные задачи одному ученому. Но и в области теории коллективизм преобладает — достаточно напомнить о школе физиков, которая возникла вокруг Нильса Бора, или о школе Ландау. Коллективизм в науке, я бы сказал, в первую очередь связан с экспериментальной техникой. Научный эксперимент теперь нельзя делать «на спичках», «на веревочках», его делают с помощью мощных аппаратов, сложных приборов. Это ЗВАЛ, ускорители, электронные аппараты-микроскопы, лазеры, установки с использованием экстремальных внешних воздействий. Словом, техника физического эксперимента невероятно усложнилась. Усложнилось и управление индустрией науки, нужны поэтому большие коллективы ученых-естествоиспытателей, техников и инженеров самых различных специализаций. Молодой ученый, работающий в большом коллективе, должен хорошо представлять себе, где находится его участок, какими соседями он окружен. Все это требует добавочных знаний. Надо также отметить очень большой темп в развитии науки, в появлении новых направлений. В прошлом году я был с несколькими моими московскими и украинскими коллегами на очередной международной конференции по физике магнитных явлений в Соединенных Штатах. И мы обнаружили новые имена, новые направления в изучении магнитных свойств. И еще раз убедились, насколько важно быть в курсе перемен. Конечно, современному ученому несравненно сложнее, чем исследователю, скажем, начала XVIII века. А передача опыта молодежи сейчас приобретает особенное значение,
— То есть вопросы подготовки кадров, человеческого фактора в развитии науки!
— И в подготовке кадров, и в выборе программ научных исследований, и в выборе тех знаний, которые нужны молодому человеку, чтобы двигаться самостоятельно. Тут у нас далеко не все в порядке. Должна помочь электронно-вычислительная техника, компьютеризация. Это очень важный инструмент и для науки и вообще для всей жизни. Так ценно, чтобы молодежь хорошо ориентировалась в специальной литературе. Мы должны быть на уровне мировых научных достижений. Поэтому ученый и не может трудиться «от» и «до»…
— Вообще» роль учителя в жизни молодого ученого невозможно переоценить!
— Это, конечно, очень важно. Каким должен быть пожилой ученый? Если он отстал, не понимает своеобразия новых научных течений, нового духа науки, то должен немедленно уйти. Потому что, оставаясь с таким непониманием, он будет только тормозом. Знаменитый физик Петр Леонидович Капица… И в 90 лет он не потерял живости ума, не утратил свежести восприятия. И он мог передать это молодежи, оставаясь до самого момента ухода из жизни Учителем. Оставаться в науке можно только до тех пор, пока ты способен поддержать молодежь, пока можешь показать, что именно в этом направлении надо сейчас идти молодому человеку, что это именно самое интересное, самое важное, самое нужное в науке. Тут важны и некоторые этические моменты. Ученый заслужил уважение, имеет имя… Зачем ему гнаться за лишним числом работ, «приписываться» к работам молодых коллег? Это все совершенно лишнее, я бы сказал, недостойное. Хотя такая тенденция имеет место и за границей, и у нас, к великому сожалению. И это, конечно; плохо действует на молодежь. И вот уже и сами молодые стремятся, якобы для большего веса, включить своих руководителей в число соавторов, ставя тем самым старших товарищей в неловкое положение…
— Сергей Васильевич, известно, что на Украине молодежь очень много сделала для создания инженерных центров, в Белоруссии — для развития оптики. А можно ли обозначить узловые вопросы, где могли бы проявить себя наиболее эффективно молодые ученые Урала!
— Мог бы назвать много узловых проблем, в решении которых молодые могут принять, а часто уже принимают активное участие. Во-первых, науки о Земле. Урал— это изумительная по разнообразию полезных ископаемых геологическая провинция. Вместе с тем Урал, как это сейчас стало очевидным, еще далеко не исследован. Точка зрения о том, что уральские недра уже практически исчерпаны, оказалась совершенно неправильной. И поэтому в области геологических, геофизических исследований, раскрывающих нетронутые богатства Урала, конечно, наша молодежь может сделать многое. Здесь и участие в геологических экспедициях, в разработке новых геофизических методов разведки полезных ископаемых. В области добычи нефти и природного газа, которые так необходимы для нашей экономики, сейчас очень остро стоит вопрос об оживлении потухших совсем или «умирающих» нефтяных скважин. Известно, что при добыче нефти используется примерно треть ее запаса в земле. Вот где возможность для ученых проявить творческую инициативу. Группа молодых физиков УНЦ, электронщиков Уральского политехнического института и геофизиков одного московского института опробовала на ряде угасающих скважин Западнрй Сибири метод, способствующий увеличению дебита нефти. Используется при этом ультразвуковое облучение нефтяных слоев.
Еще одна область для применения сил молодежи… Уральское рудное богатство, как правило, многокомпонентное. Например, месторождения, где добывается руда для черной металлургии, всегда содержат (хотя и в меньшем количестве) также и медь. Однако до сих пор господствует, к сожалению, своего рода «монотехнология», когда из всех богатств руды извлекается лишь один компонент, а все остальное — в отвалы. Какое же богатело в них содержится? А сами отвалы к тому же приносят вред, ибо отнимают плодородную почву, загрязняют природу. Однако, если к этим отвалам приложить руку, то из них можно получить много полезных вещей.
Можно указать еще на один важный вопрос: создание экологически чистых технологий.
Возникают проблемы, связанные с созданием принципиально новых материалов — магнитных, полупроводниковых материалов, обладающих высокой прочностью, но не содержащих дефицитных веществ. Здесь очень интересную работу выполнили наши химики. Они разработали великолепный материал для изготовления режущего инструмента, не содержащий дефицитных вольфрама и кобальта.
— Всегда ли вы ощущаете поддержку производственников!
— Конечно, не всегда,.. Например, наши ЭВМ часто не соответствуют уровню мировых стандартов. В Союзе есть крупнейшие в мире ученые и инженеры-специалисты в области вычислительных математики и техники, а само производство ЭВМ, их качество уступают зарубежным. Вот в прошлом году мне удалось наблюдать, так сказать, компьютеризацию в США. Там в любых магазинах, где продают радиоаппаратуру, есть индивидуальные компьютеры. Видел такую интересную сценку. В магазин пришли папа с дочкой — покупать компьютер. Пока он читал проспект прибора, его дочурка уже включилась в игры на экране телевизора, который был придан компьютеру. Дети сразу схватывают эту технику. А вот у нас иногда, к сожалению, пытаются учить информатике… без компьютеров. Это все равно, что обучать езде на велосипеде без велосипеда. Перед научной молодежью стоит огромная задача — помочь общеобразовательной школе и ПТУ во всем, что касается компьютеризации. Убедить учителей и школьников, что это не какая-то мода, а что это действительно необходимо для всей практической и научной деятельности человека. Компьютеры широко начали применяться не только для решения сложнейших и трудоемких математических задач, но также для многих других, казалось бы, очень далеких от математики вопросов — здесь и составление отчетов, решение строительных и архитектурных задач, даже сочинение музыки. Если армия молодых энтузиастов-ученых сдвинет это дело, разовьет его, то польза для всей страны будет неоценимая
Помните, как сказал о настоящем моменте Генеральный секретарь нашей партии М. С. Горбачев в своих ответах на вопросы газеты «Ю маните»: «Суть того, что делается в стране и, прежде всего,’ в партии сейчас,— решительно ускорить социально-экономическое развитие советского общества, используя для этого все имеющиеся возможности. Это — конечно же, революционная задача». Именно мы, ученые, и молодые и старших поколений, должны поднять уровень науки на большую высоту. Велика здесь роль правильного сочетания фундаментальных научных исследований с исследованиями технического плана. И здесь многое, повторяю, зависит от активности научной молодежи, ее задора.
— По погоду «задора и активности» разрешите, Сергей Васильевич, еще раз заметить: «кристаллизации» этик качеств начинается в детском, подростковом возрасте. Между тем если в школе сегодня провести сочинение на старую тему «Кем быть!», то лишь немногие ребята, мне кажется, напишут: я хочу быть физиком или математиком.
— Здесь есть приливы и отливы. Например, после войны был «ядерный всплеск». А потом молодежь больше стала увлекаться не физикой, а биологией. Задача ученых — и молодых, и старых — умно и настойчиво пропагандировать свою науку. Выдающийся ученый Мстислав Всеволодович Келдыш всегда подчеркивал, что для отыскания молодых талантов нельзя жалеть ни сил, ни времени. Иногда они погибают. Их никто не поддержал. Поэтому часто люди, вступив на самостоятельное поприще, занимаются деятельностью, никак не связанной с их способностями и возможностями. Вы спросите: проводим ли мы поиски талантов где-нибудь в глубинке? Ответ почти всегда будет отрицательным. между прочим, в США не только интенсивно работают по тщательному отбору талантливых молодых людей у себя дома, но систематически «забирают мозги» из других стран. Да, надо нам заботиться о резерве науки, тщательно отбирать людей, действительно способных к науке.
— Вы могли бы привести примеры, когда рост ученого проходил на ваших глазах!
— Конечно, я могу назвать коллег, становление которых проходило при моем . непосредственном участии. Вот один из них — Юрий Александрович Изюмов, которого я по старой памяти зову Юрой. Он теперь стал ученым, которого хорошо знают физики Союза. Бывал во многих американских университетах и атомных центрах, читал там циклы лекций, работал полгода у крупных физиков Англии, сейчас уехал в длительную командировку в Копенгаген, Вот так из студента физфака и родился ученый, которого знают сегодня во всем физическом мире» Он очень крупный теоретик в области нейтронной физики, автор больших монографий. А свои первые шаги в науке он на моих глазах делал еще скромным студентом. Теперь вокруг него работает целая группа уже из следующего поколения.
— Сергей Васильевич, ваша судьба — наука,.. В какие моменты вы испытывали наибольшую радость!
— Как вам сказать? Конечно, такие моменты были. В физику я пришел не сразу, хотя отец был у меня учитель физики. Когда я заканчивал школу (в конце 20-х годов), было повальное увлечение техникой. Физика, математика и другие естественные науки считались далекими от жизни. Мечтал строить паровозы. Почему-то была у меня такая сильная, как говорят, голубая мечта. Сейчас паровозы уже практически ушли из жизни, но тогда это было так интересно… С увлечением читал книги писателя и инженера Гарина-Михайловского, знал все серии паровозов. В свободное время бегал в депо и до сих пор помню, с каким наслаждением вдыхал смесь дыма и пара… Так случилось, что я стал часто болеть — привязались ангины, которые наградили брачком в сердце… А ведь инженеру нужна хорошая физическая подготовка. Тем более инженеру-паровозостроителю. Ему надо было поработать и кочегаром, и машинистом. Тогда и решили у меня дома (наверно, я не один раз всплакнул тайком по этому поводу!): лучше поступить на физико-математический факультет, тем более у меня в школе по математике и физике дела шли не плохо. Итак, я поступил на физмат, но с тайной мыслью, что потом, может быть, когда здоровье немного улучшится, я смогу перейти в институт железнодорожного транспорта. Но тут и произошла метаморфоза — увлекся физикой. Вот это и было одной из моих первых радостей. Я полюбил физику, и она стала скоро моей профессией. Начал свое высшее образование в Ташкенте, в стенах Средне-Азиатского госуниверситета. Но когда /переходил на третий курс, возникла такая ситуация. В 30-х годах закрыли практически все университеты, кроме московского и ленинградского и, кажется, киевского. Считалось: университеты, в самом названии которых предполагалась универсальность образования, что это, мол, наследие царской России, а для построения социалистического общества надо перенимать американский метод образования — по узким специальностям. Правда, такая «культурная революция» в высшем образовании продолжалась не очень долго, но я успел перевестись и окончить физический факультет Ленинградского госуниверситета. И вот там, когда я встретился с нашими крупными учетными, я еще больше увлекся физикой. Всем, что я сделал полезного в моей жизни, я обязан, конечно, своим родителям, которые воспитали у меня определенные гражданские принципы, и учителям, начиная со школьных. Я им очень глубоко обязан и благодарен, хорошо помню их всех…
Второе радостное событие в моей жизни было после окончания Ленинградского университета. Меня направили на работу в Уральский физико-технический институт».
— В каком году это было!
— Решение об организации Уральского физико-технического института было принято в январе 1932 года. Институт (после окончания строительства здания) сформировался в 1935 году, но несколько физиков-теоретиков, в числе которых был и я, переехали в Свердловск еще в октябре 1932 года. Вот с тех пор я и живу на Урале. Здесь живут и работают мои дети, внуки, а теперь появился и первый правнук — Сенечка. Радостным у меня в Свердловске было то время, когда я начал делать первые шаги в науке. Исследования выполнял под руководством моего дорогого учителя Семена Петровича Шубина, основателя научной школы по теоретической физике в Свердловске. К сожалению, он ушел из жизни совсем молодым человеком… Докторскую диссертацию я защищал в военное время (она была написана еще до войны) — в 1942 году. Тогда работал как инженер на оборонном заводе. Применил свое знание физики при разработке специальной аппаратуры для контроля качества корпусов артиллерийских снарядов. Вспоминается сейчас… Когда впервые вошел в огромный цех, где велась механическая обработка корпусов снарядов, услышал скрежет резцов (который до <их пор стоит в моих ушах), увидел: за рядами станков стояли женщины и подростки! Вот кто тогда ковал оружие для нашей армии… Когда мы защитили свои диссертации, наши войска разгромили фашистов под Сталинградом. У меня тогда было двойное счастье с моим товарищем Яковом Савельевичем Шуром. Мы тоже внесли какой-то, может быть, и не очень большой вклад, но все же вклад в победу. Наш труд давал возможность заводу, на котором мы работали, и другим заводам, где были наши контрольные приборы, увеличить выпуск корпусов артиллерийских снарядов. Ну, а потом еще были приятные моменты. В 1957 году избрали членом-корреспондентом АН СССР, а потом (в 1966 году) академиком… Не переоцениваю своих достижений, но считаю, что правильно себя вел в том смысле, что не принимал никаких лестных предложений о переезде с Урала. Всегда считал и сейчас уверен в том, что коли я сюда послан таким человеком, как Абрам Федорович Иоффе, одним , из создателей советской физики, то должен служить Уралу.
— А вот такие счастливые моменты в жизни физика-теоретика бывают, как у Ньютона: яблоко упало, и открытие совершилось!
— Такое, наверно, очень редко случается. Например, Нильс Бор работал у Резерфорда. Резерфорд открыл на опыте ядериую модель атома, Бор объяснил ее теоретически. Открытие типа «ньютоновского яблока», видимо, красивая легенда. Кстати, это дерево я видел. Когда был в Англии, то ездил посмотреть и домик Исаака Ньютона. Там сейчас музей…
