Недавно в Государственном архиве Свердловской области обнаружены три письма знаменитого поэта государственного деятеля России Гавриила Романовича Державина. Главный хранитель фондов этого архива Г. Курышева рассказала в газете «Вечерний Свердловск» о губернаторской службе Державина в Тамбове, где он занимался также и просветительской деятельностью. Поэт и губернатор устраивал в своем доме танцевальные вечера, перемежая их занятиями по арифметике и геометрии. Именно оттуда, из Тамбова, ‘ и отправил Державин первое из трех писем, хранящихся теперь в Свердловске. Оно было адресовано правителю Пермской губернии И. В. Колтовскому и содержало просьбу послать, железо для строящегося в губернском городе «казенного каменного строения».- И второе письмо Державин отправил на Урал (в 1787 г.) пермскому генерал-губернатору Е. П. Кашки ну, который просил тамбовского губернатора о содействии своему родственнику Бабушкину, а именно об устройстве его городничим в город Лебедянь.
Прославленный поэт ушёл в отставку со службы уже с поста министра юстиции в 1803 г. Этим же годом датируется и третье из найденных писем. Тут речь идет о бывшем подпоручике Шубине, сосланном за какую-то провинность в Иркутск,— пишет главный хранитель фондов госархива Свердловской области. В дороге ссыльный заболел горячкой и остановился для лечения в Екатеринбурге. Отцом его было подано прошение царю «о дозволений, остаться сыну тут до выздоровления». Державин сообщал, Что «его императорское величество высочайше указать соизволили дать сему больному все время, потребное для излечения его и никакого притеснения ему не делать,‘ по выздоровлении же отправить в определенное место».
Прочитав это, я вспомнил, что среди копий царских указов 18— 19 веков (сделанных тогда же, во времена Державина) у меня хранятся и такие, что рассказывают о каком-то опальном офицере Шубине, но только не подпоручике, а поручике. И вот нахожу одну копию, а точнее — даже копию с копии царского указа, датированного 1802 г.* В нем сообщается, что «поручик Шубин принес наконец чистосердечное раскаяние в коварном своем поступке, признавшись па письме». И что «военный суд находя его, Шубина, как по следствщо, так и по собственному его признанию виновным в нарушении общего спокойствия, приговорил его по силе законов к смертной казни». И далее в указе сообщается о смягчении наказания. Шубина лишили чинов и дворянского достоинства и решили послать на каторгу. Однако царь и каторгу заменил поселение!. И указал: «отослав его на поселение, дать о том знать во всенародное известие».
Что же содеял поручик лейбгвардии Семеновского полка Алексей Шубин? О, это была история словно бы из романтической повести и ее, надо полагать, пришлось разгадывать и министру юстиции поэту Г. Р. Державину. А дело было в том, что однажды молодой поручик вдруг донес лично Александру I о заговоре против царя. И, дескать, одий из заговорщиков некий Григорий Иванов, боясь разоблачения о стороны Шубина, стрелял в поручика и прострелил ему руку. Однако выяснилось: донос поручика был лживый. На поступок этот Шубин «дерзнул в чаянии награды». И «без всяких розысков и пристрастных домогательств» в ухищрении своем сознался. Ну, а руку, руку он, конечно, прострелил себе сам. Вот за какую незаурядную провинность был сослан поручик Шубин, о котором и говорил в третьем из недавно обнаруженных в Свердловском архиве писем Державин.
Братья Эд. и Ж. Гонкуры однажды остроумно заметили, что история — это роман, бывший в действительности… Истинно этот неповторимый эпизод русской истории, в котором действует молодой лжегерой, отчаянный поручик Алексей Шубин, жаждущий славы, очень похож на авантюрный роман. Поэт Державин, как мы в этом уже убедились, знал об этом невероятном романе, занимался им по долгу службы в министерстве юстиции. Однако, властительный автор торжественных од не написал, разумеется, на основе этих фактов приключенческого романа или, как бы мы сейчас сказали, детектива. Сей энергичный жанр еще не родился.
