Ежемесячный журнал путешествий по Уралу, приключений, истории, краеведения и научной фантастики. Издается с 1935 года.

В Свердловске на углу улиц Малышева и Луначарского, там, где ныне красуется фирменный магазин «Дом радио», стоял когда-то небольшой деревянный домишко. Такой же невзрачный, как и соседние, но примечательный тем, что на подоконниках его низеньких, подслеповатых окон зрели круглый год лимоны. И редкий прохожий не замедлял шага, чтобы не полюбоваться удивительной картиной. На одних ветвях висели плоды размером с грецкий орех, совершенно зеленые, на других — покрупнее, с куриное яйцо, желтеющие, и совсем крупные, солнечно-желтые, спелые, как те, сухумские, что появляются в свердловских магазинах перед Новым годом.
От яркой желтизны плодов и окна, и сам домик, почерневший от времени, выглядели вроде бы веселее, наряднее. Помню, смотрел я на экзотические плоды и думал: видно, это очень редкая удача любителя — вырастить на окне полутемной комнаты субтропический лимон. Не знал я тогда, что лимон этот был вовсе не южным, а местным, что в горнозаводских поселках Северного и Среднего Урала комнатный лимон столь же обычен, сколь герань в любой русской избе. Еще в прошлом веке слава об уральском комнатном лимоне, который в народе прозвали Надеждинским, разошлась Далеко за пределы Урала. Открыл его для науки, изучил и описал впервые старейший уральский садовод, ученый и краевед Михаил Павлович Бирюков, сотрудник, а потом и директор Свердловской плодово-ягодной опытной станции.
Еще в 1929 году на Сочинской сельскохозяйственной опытной станции работал он с так называемой горшечной и кадочной культурами лимона. Потом создавал цитрусовое хозяйство научно-исследовательского института садоводства в городе Мичуринске. Перевез туда с Кавказа 350 экземпляров цитрусовых и других субтропических плодовых растений. В Москве изучал культуру Павловского комнатного лимона. И когда вернулся на родину, на Урал, тоже занялся лимоном.
…Когда-то дикий лимон рос в юго-восточной Азии. Но сейчас в природе он уже нигде не встречаемся. Культурный, садовый лимон начали выращивать в Индии и в Пакистане. В X— XI веках его перевезли на Ближний Восток. Отсюда он переселился в Египет, потом в Испанию и в Италию, где лимоноводство стало общенациональным занятием. В начале XVIII века первые лимонные деревца, появились у виноградарей Грузии на побережье Черного моря. А несколько позже в России зародилась комнатная культура лимона. До революции особенно широко развилась она в знаменитом кустарным промыслом по металлу селе Павлово-на-Оке. Пытливый мастеровой народ проявил смекалку и в новом, вроде бы и несвойственном для него деле — цитрусовом плодоводстве. Народной мудростью, коллективным опытом рабочие люди создали здесь свой, местный сорт комнатного лимона — Павловский, известный теперь во всех областях нашей страны. То же самое произошло и на Урале. Самобытно, независимо от павловской культуры, уральские горнозаводские рабочие вырастили свой, Надеждичский, лимон.
Началось с малого, с одного лимонного кустика-саженца, привезенного из оранжереи Петербурга в середине сороковых годов прошлого столетия управляющим Богословского горного округа. В успех своей затеи управляющий особенно и не верил. Приобрел кустик по совету друзей — так, на авось: может быть, и приживется. Растеньице холили, поливали теплой водой, протирали влажной тряпицей листья. Деревце-то и зацвело, покрылось белыми,  колокольчиковидными двухступенчатыми цветками. Появилась завязь, и примерно через год созрели плоды — крупные, ярко-желтые, ароматные. Вот это была сенсация! Поглядеть на чудо приезжали с соседних заводов.
От первого деревца вырастили второе, третье. Теперь черенки — частицу побега с почками — раздавали друзьям и знакомым, горным инженерам Богословского и Надеждинского заводов, Турьинского Рудника. А от них лимон перешел в квартиры местных купцов, заводских служащих, а затем быстро распространился и среди трудового населения — рабочих рудников, копей, приисков, заводов, которые оценили лимон как хорошее средство, быстро восстанавливающее силы после тяжелой работы в шахтах, у плавильной печи или кузнечного горна. Появился своеобразный задор: у кого дело пойдет успешнее. И в 60— 70-е годы лимонные деревца росли почти в каждой избе Богословского горного округа.
Теперь, когда люди оценили новый плод, лимон двинулся на Урал и по другим дорогам. В 1872 год ветеринарный врач Турьинских Рудников Сергей Петрович Крапивин, будучи еще студентом Казанского ветеринарного института, привез черенки лимона из Казани. Другие везли их с Нижегородской ярмарки.
Из Богословска новое растение откочевало еще дальше к северу — в Ивдель, потянулось и на Средний Урал — в Новую Лялю, Верхотурье, Нижний Тагил, Пермь, Алапаевск, Шадринск. Так лимон дошел и до Екатеринбурга. Здесь с 1870 года саженцы лимона выращивало и распространяло уже целое садовое предприятие — фирма Дитриха. Лимоны росли и в оранжерее известного садовода Д. И. Лобанова. Ухаживал за ними Петр Михайлович Ваулин, после революции много лет работал он с цитрусовыми в теплицах Верх-Исетского металлургического завода.
В 1936 году Михаил Павлович Бирюков обследовал и описал болея 700 комнатных лимонных деревьев на территории бывшего Богословского округа — в Серове, Карпинске, Краснотурьинске и в ближайших к ним поселках. Самым старым оказался 40-летний лимон Ольги Петровны Ляпушкиной в Краснотурьинске. Еще в 80-е годы прошлого века укоренила она первый лимонный черенок, полученный от Сергея Петровича Крапивина.
Ни книг, ни агрономов тогда не было. Все добывалось практикой, опытом. Знания передавались устно от человека к человеку. Сравнивались приемы и способы посадки, ухода, сравнивались результаты. Удачное запоминалось, повторялось и становилось правилом. Так формировалась народная, довольно мудрая агротехника уральского лимона.
Почву для посадки брали в лесу из-под еловых или пихтовых пней или с огорода, богатую перегноем. Смешивали с речным песком, просеивали через решето. Потом увлажняли и ночь парили в горячей русской печи в чугунке, покрытом сковородой. Кто придумал такое, не скажешь, а как мудро: в пропаренной земле уже не появлялись сорняки, она не плесневела. На дно посуды укладывали слой мелкого древесного угля.
Посаженные в ящики или в горшок черенки накрывали стаканом. Черенки держали под стаканом до первых листочков, 4— 5 месяцев. Потом высаживали в постоянную посуду. Через год пересаживали еще раз. Десятилетнее деревце помещали в просторную кадку.
Поливали теплой водой, снеговой или колодезной. Для подкормки растения добавляли в нее чай, настой лимонных листьев или цветков,  мясную воду или воду от пропаренного овса. Установили, что деревце нуждается еще и в минеральных добавках, и в землю втыкали гвозди, железные прутья или пластины. Другие по нескольку лет держали растение в железных ведрах. И это оказалось верным: теперь-то мы  знаем, что при недостатке железа листья желтеют.
Следили, чтобы уровень земли в посуде всегда был на определенной черте. Почву периодически обновляли: убирали верхний слой и насыпали новый, с перегноем. И растение не голодало. Зимой лимон держали в холодке, подальше от жаркой русской печи. Не переставляли с места на место, не передвигали. Пол возле него не мыли. Не разрешали детям бегать и прыгать по комнате, чтобы не стрясти с деревца завязь или плоды. А так как за лимоном ухаживали главным образом женщины, то мужчины посмеивались: не лимон у нас в квартире, а мы у лимона квартиранты. Но установленного порядка придерживались строго. Оно было к лучшему и по иным причинам.
Побеги не обрезали, а оттого крона оказывалась уродливой, однобокой. С обильно цветущего растения снимали пустоцветы. Люди заметили: на деревце бывает до двухсот завязей, а вызревает лишь несколько десятков плодов. Остальные понапрасну тянут из земли соки, и деревце хиреет. Сейчас установлено: для нормального роста одного плода требуется не менее десяти листьев. Поэтому» лишнюю завязь обязательно срезают.
Никто не знал, когда снимать плоды с дерева. И лимоны подолгу висели на ветвях, разрастались, но теряли полезные свойства, становились дряблыми и даже прорастали. Сквозь кору пробивались побеги.
Деревце плодоносило круглый год, и на ветвях одновременно были и цветы, и завязь, и плоды. Созревало по 7— 8 плодов, иногда по 10— 12. В Турьинских Рудниках умели выращивать даже по 1S— 24 плода в год.
Пытались размножать лимоны семенами. Но не умели прививать сеянцы, а без прививки дерево не плодоносило. И черенкование оставалось главным способом размножения уральского лимона.
Вот так и родился местный сорт лимона, названный по имени города Надеждинским.
…Длинное помещение под стеклом — лимонарий Свердловского дендрологического парка. В центре помещения растет высокое дерево, несколько напоминающее яблоню. Но листья потемнее, пожестче, и на ветвях не яблоки, а ярко-желтые лимоны. Дереву уже 30 лет. Привезли его из Сочи. Справа на стеллажах по всей длине оранжереи — лимонные кустики в горшках высотою чуть меньше метра. Это маточники. От них-то и берут черенки для размножения. А слева на таком же стеллаже — саженцы, выращенные из тех черенков и подготовленные к продаже. Агроном Нина Павловна Гилева говорит, что дендрарий продает населению ежегодно по тысяче лимонных саженцев. Можно представить себе, как много комнатных лимонов растет в квартирах свердловчан. Бывший киномеханик Александр Трифонович Двинянинов вот уж десять лет с выращенных им в квартире лимонов снимает высококачественные плоды весом до 600 граммов. А рекордным был 800-граммовый лимон. Ныне лимоны Двинянинова растут в Гомеле, во Владивостоке, на Сахалине.
В середине XIX века лимонное деревце привезли на Урал. А теперь его везут с Урала во все концы страны — на север и на юг, на запад и на восток. Уральский комнатный лимон, как оригинальный, приспособленный к местным условиям сорт, описывается в книгах по цитрусовые растениям.



Перейти к верхней панели