Я сам набрал, номер шефа, поздравил с Первомаем. Потом мне позвонил Серега-отличник. Поздравив с Международным праздником солидарности трудящихся, он спросил, нет ли у меня книги воспоминаний об академике Тамме. Он знал, что я достал ее, но у меня еще месяц назад взял почитать директор и не отдавал. Жаловаться было бы смешно — Серега мог распустить слух, что я нарочно не требую книгу обратно, как бы намекая шефу, что он может зажилить ее взамен на некие благодеяния. Р азве мог понять Серега, что эту потрясающую книгу я не отдам никому, ни за что. Там есть одно грандиозное место — я всем читал его по телефону в первые дни, как только сам заполучил книгу. (К слову сказать, узнав, что я развелся, ко мне подобрели все девчонки в Академгородке — в столовой и даже в книжном магазине, где с учеными ниже доктора наук вообще не разговаривают! Там работает уже упоминавшаяся Неля Гофман, та самая, перекупщица, тонкая, гибкая, в черных кожаных брюках, язвительная, с ярко блестящими черными, намеренно узкими глазами — она была бы похожа на кореянку, если бы не была такой белой, с рыжими волосами веером, как у Анджелы Дэвис…) Так вот, в книге имеется великолепный’ эпизод в воспоминаниях Е. Л. Фейнберга; «Как ни покажется невероятным… даже в 30-х годах у нас встречались титулованные ученые, считавшие электромагнитное поле проявлением механических движений эфира. Особая трудность ситуации заключалась в том, что они утверждали, будто всего этого требует диалектический материализм, и… им верили люди, не знавшие физики… Игорь Евгеньевич сказал: «Существуют вопросы, для которых нет осмысленного ответа, например, вопрос, какого цвета меридиан, проходящий через Пулково,— красного или зеленого?» И вот академик В. Ф. Миткевич громко произнес: «Профессор Тамм не знает, какого цвета меридиан, на котором он стоит, а я знаю — я стою на красном меридиане».
