Мечта (фантастический рассказ)

МЕЧТА

Глеб Олежкин уже не один год мечтал о машине. Строго говоря, машина у него была. И отнюдь не выкидыш отечественного автопрома, которому никак не дают честно помереть, а искусственно продлевают агонию. Серебристая «Мазда-5» уже почти пять лет служила ему верой и правдой, ни разу не остановившись посреди дороги (предыдущий представитель вазовской продукции регулярно выкидывал предательские фортели и мог отказаться ехать в самый неподходящий момент). Мазда совсем другое дело – надежная, просторная, удобная. Вполне подходящая для его семьи: жены и двух девчонок-близняшек, учащихся в пятом классе. С Ириной – женой ненаглядной – они прожили в браке уже пятнадцать лет, а встречались вообще со школьной скамьи, чуть ли не с первого класса. И вот за такой долгий срок умудрились не надоесть друг другу. Хотя обоим было только по тридцать пять, и всё, как говориться еще возможно. Ну это так, лирическое отступление. Глеб мечтал сесть за руль «Инфинити» серии FX. Но этот «башмак» японского производства стоил сумасшедших денег, коих Олежкин никак не мог скопить. Нет, бедным его не назовешь: дача, новая трехкомнатная квартира в популярном жилом комплексе, жена-домохозяйка, ежегодные поездки на отдых за границу (Мальдивы, Бали, Маврикий, и в том же духе). Но квартиру взяли наполовину в кредит, и сей факт настырно не давал возможности обрести эту самую «Инфинитю», как ее любовно называл Олежкин. Впрочем, на подержанный автомобиль он мог бы раскошелиться, но… Сколько в жизни этих самых «но»! И разве может мечта быть подержанной?
Трудился Олежкин в одной вполне респектабельной фирме юристом: договора, контракты, сделки, сопроводительная документация и вся прочая правовая база лежала на нем. Не пил… Ну так, грамм по сто пятьдесят в праздник. Не курил, поддерживал форму регулярными пробежками и занятиями в тренажерном зале. Высокий и стройный, с печатью благородства на лице. Любимец дам, но однолюб. Кроме жены – ни-ни! Даже невинного флирта себе не позволял. Начальство его уважало и премиями регулярно баловало. В общем, многие просто мечтали бы о такой жизни! Однако, не давался в руки желанный автомобиль, хоть ты тресни. Глеб и с женой делился своим сокровенным желанием (стопроцентное одобрение), и с друзьями (легкий скептицизм и рассказы о дороговизне обслуживания и ремонта), и с сослуживцами (шепот за спиной: от «совсем обнаглел» до «хрен тебе по всей морде»). Его не смущало, что пятилитровый двигатель, в коем спряталось четыре сотенных табуна лошадей, требует соответствующего корма и хавает бензин, словно верблюд после длительного перехода по пустыне. Фигня все это! Мечта может иметь несущественные недостатки, которые мечтающий, как правило, предпочитает не замечать.

Судьба, если очень долго и нудно у нее просить что-либо, иногда слышит мольбы и награждает (или наказывает?) просящего.
Свершилось! При непосредственном участии Глеба фирме удалось заключить контракт с умопомрачительной для себя выгодой. Сногсшибательной просто! Бонус в виде денежного вознаграждения последовал незамедлительно. Такие премии Олежкин еще не получал! Денег, естественно с учетом предыдущих накоплений и немедленно проданной «Мазды-5», вполне хватало на долгожданную мечту. Да еще в самой топовой комплектации! Когда продавал свою старушку – еще вполне шуструю – чуть не плакал. Человек всегда сильно привыкает к любимым вещам, едва ли не с кожей от себя отрывает. А отношения с личным автомобилем и вовсе носят почти мистический характер… Но горевал не долго – впереди ждала МЕЧТА! Конечно, слышал Глеб и не раз об опасностях, прячущихся в осуществляемых желаниях. А был ли в истории человечества хоть один мечтатель, который взял и отказался от исполнения своего самого заветного желания только по той причине, что неведомо как там все сложится, если оно сбудется? Неизвестно! Хотя вряд ли…
И вот вместе с женой они в салоне, у официального дилера. Здесь чисто, как в операционной, всё блестит и сверкает, до тошноты приветливый персонал, которого больше, чем покупателей. А на одном из стендов… «Инфинити» FX 50 s, бронзового – желанного! – цвета. И ценник – 3 589 000 рублей! Практически вся сумма, накопленная Глебом. Оставалось только на страховку, да на установку сигнализации.

Осторожно сел за руль, жена примостилась на соседнее сиденье. Огляделись. Простора было столько, что казалось — сидишь в кабине пилотов аэробуса. И приборов на панели, наверное, не меньше. Ну, если только чуть-чуть. И запах… Запах новенькой машины невозможно ни сравнить, ни спутать ни с чем!
— Отличная машинка! – тут же нарисовался продавец. Молодой, рано лысеющий симпатяга с чуть скучным лицом. Многие вот так посидят, посмотрят, пофотографируются иногда и уходят – цена все-таки саблезубая.
— Нам тоже нравится, — открыто улыбнулся Глеб.
Он вылез из-за руля, обошел вокруг машины, зачем-то постучал по колесам, деловито заглянул в просторный багажник.
— Докатка? – зачем-то спросил у менеджера.
— Что вы? – ответил тот с легким недоумением. – Полноценное запасное колесо.
Да хоть бы его там вообще не было! Разве сейчас это могло повлиять на его решение?
— Берем? – радостно подмигнул он жене, продолжавшей сидеть в машине. Ей мощный и красивый автомобиль тоже нравился. Стоимость пугала, разумеется, но видя абсолютно счастливую физиономию мужа, возражать не стала. Женщины – как бы там мужики ни кичились – чувствуют сильный пол насквозь, да еще на два метра под землю. И если сейчас возразить… Пусть лучше уж получит долгожданную игрушку. В конце концов, он добытчик и имеет право на распоряжение деньгами. Ну, пусть иногда думает, что имеет.
— Берем! – выдохнула она. – Ты же давно мечтал.
Менеджер несколько оторопел от такого поворота событий. Давненько при нем в салоне не было такой удачи. А ведь зарплата напрямую зависит от наличных поступлений. Ох, не спугнуть бы…
— Кредит будете оформлять? – спросил робко.
— Да нет, — Глеб взглянул на табличку на лацкане его пиджака, — Владимир! Наличными заплатим и немедленно. Готовьте документы!
Оказалось, что машина в данной комплектации наличествует в единственном экземпляре. На подходе уже новая партия, естественно с увеличенной ценой. Более того, автомобиль несколько дней назад собирались купить, да передумали в последний момент – взяли комплектацию ниже стоимостью. А поскольку экземпляр последний, и оплата производится наличными, покупателю предоставляется скидка 89 000 рубликов. Для ровного счета, так сказать. И еще! В качестве бонуса машину бесплатно регистрируют в ГИБДД. И это еще не всё! На автомобиль совершенно бесплатно установят сигнализацию; и на КАСКО скидочка имеется. Ирина и Глеб удовлетворенно переглянулись – хоть что-то да останется в семейном бюджете после столь серьезного удара.
Через три дня, чудесным солнечным деньком в середине сентября Глеб Олежкин выехал из салона на новеньком авто. Более счастливого человека в этот момент трудно было представить. Он буквально светился счастьем, чувствуя себя пилотом сверхзвукового истребителя, из снисхождения к остальным малявкам двигающегося с ними на одной скорости. Идеальный звук аудиосистемы окутывал его волнами тут же пойманного любимого «Нашего радио», где в данный момент Макаревич призывал не «прогибаться под изменчивый мир». Ехалось чрезвычайно удобно и приятно. Не зря он мечтал: его это машина, его!
Машину следовало заправить. В автосалонах горючего в бензобаке оставляют ровно столько, чтобы добраться до ближайшей бензоколонки. Глебу казалось, что пока он шел к кассе, чтобы оплатить бензин, владельцы трех машин, уже заправлявшихся, – ха! он даже не обратил внимания на их марки – во все глаза рассматривают его автомобиль. Примерно как космонавты, профессиональным взглядом оценивающие инопланетный корабль. Конечно же, это было не так, но иногда можно потешить собственную гордость.
Заправился, пристегнулся не торопясь и поехал. И здесь Глеб впервые испытал странное чувство. Ему показалось, что в машине кто-то есть еще, кроме него. Он даже обернулся, чтобы убедиться, а не забрался ли кто на заднее сиденье, пока он расплачивался за бензин. Чушь, конечно! Никого там не было. Но чувство чужого присутствия не отступало.
До дома добрался без приключений, и вечерком в узком дружеском кругу обмыли «колеса». Благо, что день был пятничный и на работу никому наутро не нужно. Сам-то Глеб позволил себе лишь три рюмки коньяка, а друзья оторвались по полной! Ни у кого из них подобного шедевра импортного автопрома в «конюшнях» не стояло. В общем, искренне порадовались за друга.

В субботу всей семьей выбрались на дачу. Поездка на осуществленной мечте всех привела в восторг. О вчерашнем чувстве чужого присутствия Глеб даже не вспомнил. Прогулка в лес, шашлычки, кое-что из садовых работ… Выходные, как обычно, пронеслись быстро и незаметно.
А в понедельник началось. Его желанная и уже искренне любимая «Инфинити» с утра отказалась заводиться. Наотрез! Стартер крутил во всю, бортовой компьютер показывал, что все системы находятся в норме, а она не заводилась, хоть расшибись. Фантастика! Сюрприз с большущим знаком минус. Глеб пожал плечами, щелкнул несколько раз кнопочками на брелоке сигнализации – мало ли что, но движок даже не чихнул. Олежкин, недоумевая и поминая всех матерей, кроме Божьей, вылез из машины и открыл капот. Зачем он это сделал? Он и сам тут же задал себе такой же вопрос, только в более грубой форме. Ибо увидел перед собой лишь монолитную плиту, и совершенно непонятно, как тут что работает. Это вам не отечественный «сделай сам», где можно что-то подкрутить, где-то перетянуть и оно худо-бедно поедет. Дудки! Тут без автосервиса не обойтись. Да и инструментов никаких при себе у Глеба не было; отвык еще при «Мазде».
— Давно купили? – услышал Олежкин из-за спины.
Он обернулся и увидел перед собой низенького мужика лет пятидесяти с пивным животом и неприятной наружности. Обширную лысину обрамляли рыжие кучерявые волоски, давно не мытые и нечесаные; по щекам спускались такого же цвета бакенбарды. Лицо описать сложно, но относится к типу: «сразу вмазать или чуть погодя». С подобными лицами в ста-арых советских фильмах фашисты расстреливали партизан. Сразу видно: гнида и сволочь, к тому же напрочь лишенная интеллекта. Одет он был в потертые джинсы и аляпистую рубаху с немыслимыми яркими узорами. Никогда раньше Олежкин этого типа в своем дворе – охраняемом! – не видел.
— Недавно! – зло ответил Глеб и захлопнул капот.
— Н-да, — сквозь губу процедил незнакомец, — неприятная история.
У него и голос-то был противный. Как у кастрата, оскопленного не до конца.
— А вы ничего странного в машине не заметили? – не унимался толстопузый.
— Да вам-то что?! – неожиданно взбеленился Глеб. – Вы автомеханик?
— Нет. Просто интересуюсь.
Неизвестный оставался спокойным как удав – ни одна мышца на лице не дернулась и тон не изменился. Мужичок пристально посмотрел на Олежкина. В серых и невзрачных глазах плескалось нечто такое, что заставила Глеба насторожиться. Вовсе не праздный идиот стоял перед ним. Пузатрон быстро развернулся на сто восемьдесят градусов и направился куда-то прочь со двора.
«Провались ты пропадом!», — подумал Олежкин, чуть не плюнув в спину незнакомцу. И удивился собственной злобности. Впрочем, совсем не до пузатого дядьки ему сейчас было. Он никогда не опаздывал на работу и не собирался начинать столь порочную практику.

Ладно, последняя попытка.
Снова ключ — в замок зажигания, поворот… Тихо, почти бесшумно мотор заурчал. Глеб возликовал. Сейчас некогда было разбираться в причинах предыдущего отказа чуда техники, но Глеб решил подстраховаться. Он заглушил мотор и снова повернул ключ; двигатель послушно заработал. Захлопнув дверь и пристегнувшись, Олежкин тронулся в путь, думая про себя, что в ближайшее время на сервис заехать необходимо. Пока есть гарантия, пусть разбираются!
Автомобиль двигался послушно, как и раньше, доставляя удовольствие от его вождения. И тут вновь вернулось чувство, что он в машине не один.
Контора, где он трудился, находилась на тихой улочке неподалеку от Бородинской панорамы. Вообще он удобно устроился: утром все двигались в сторону центра, он наоборот. Вечером та же картина только в обратном направлении. Таким образом, он счастливо избегал пробок. Относительно, разумеется.
Выезд из тоннеля, довольно крутой поворот, ведущий наверх, и на его излете к полосе дороги присоединялась еще одна, идущая с внешней стороны третьего кольца и уже обе они вливались в самый, пожалуй, охраняемый проспект столицы. Глеб бросил взгляд в салонное зеркало заднего вида. Вполне нормальная привычка для добросовестного водителя – во время движения смотреть в зеркала по несколько раз за минуту. А уж при перестроении сам Бог велел, как говорится.
Лучше бы Глеб этого не делал! Еще несколько секунд назад в зеркале он видел лишь дорожную ситуацию, а вот теперь…
Помимо собственной физиономии, давно привычной и любимой, в зеркале он увидел непомерно здоровую змеиную морду. Матовые, ничего не выражавшие глаза, раздвоенный язык, то и дело высовывавшийся из пасти и чуть ли не касающийся затылка Глеба… Олежкин с детства, мягко говоря, не питал симпатии к пресмыкающимся, а тут получалось, что черная гадина притаилась у него на заднем сидении. Да еще невиданных размеров! Это ж сетчатый питон, анаконда! Как она вообще проникла в машину?! Тут любого может охватить панический ужас на грани безумия. Глеб вскрикнул и ударил по тормозам. Ехавший за ним «Фольксваген Пассат» едва умудрился избежать столкновения, ушел вправо и чуть не снес двух работников ГИБДД, стоявших перед выездом на Кутузовский проспект. Но тормозить не стал, а благополучно вписался в неплотный поток, двигающийся к Триумфальной арке. Доблестные стражи безопасности движения не начали преследования – они прекрасно видели, кто стал первопричиной аварийной ситуации, которая чудом разрешилась без последствий.
«Инфинити» остановилась, как вкопанная, посередине уже слившихся полос. Глебу отчаянно сигналили, кто-то даже опускал стекла и выкрикивал всё, что о нем думает. Ничего лестного, разумеется, он в свой адрес не слышал. Да он вообще сейчас ничего не слышал! Олежкин неотрывно смотрел в зеркало, где мгновение назад его пристально изучали глаза огромной змеи. Но сейчас честное стекло отображало только его изумленное лицо. Глаза выпучились, словно при базедовой болезни, рот раззявился, а волосы на голове встопорщились. Никакой змеюки не было и в помине. Он резко обернулся, но новенькая обшивка из дорогой ткани хранила девственную чистоту. Он даже посмотрел на пол, перегнувшись через спинку своего кресла, но там лишь глянцево чернели коврики, ничем еще не попачканные.
Вернуло к реальности Олежкина лишь повелительное постукивание жезла о боковое стекло. У машины уже стоял пузатый и усатый работник ГИБДД с широким лицом Соловья-разбойника, учуявшего легкую и обильную поживу. Глеб опустил стекло.
— Я… — начал было он, но его тут же перебил рыцарь полосатого жезла:
— Капитан Растерягин, второй спецплок ДПС, давайте машинку вправо, к бордюрчику, чтобы движению не мешать.
Капитан взмахнул жезлом, останавливая поток, и Олежкин свободно подрулил к указанному бордюру. Он даже вышел из машины для разговора с представителем власти. Никакой вины он за собой не чувствовал, а потому был решителен и смел. Вот только адреналин в крови бушевал изрядно, отчего в руках гулял легкий тремор.
— Понимаете, товарищ капитан…- опять начал Глеб и опять был прерван.
— Документы, пожалуйста, — гибэдэдэшник был ниже его чуть ли не на голову, но смотрел и разговаривал явно свысока.
— А что я, собственно, нарушил? — Глеб приходил в себя и в нем начинал просыпаться юрист; но документы, все-таки, предъявил.
— Я полагаю, должны догадываться, что именно, Глеб Викторович, — Растерягин профессиональным оком просмотрел документы вмиг. – Вы себя в зеркало видели? Много употребляли вчера? Или уже сегодня?
Олежкин тут же смекнул, что видок у него сейчас действительно тот еще: глаза как плошки, волосы дыбом, руки дрожат. Но приписать ему управление автомобилем в состоянии опьянения не удастся. Дудки-с, ребята!
— Я ничего не употреблял! — Глеб постарался дышать ровно и вообще успокоиться, а руки сложил за спиной. Может, ему вообще все привиделось? Хотя галлюцинациями никогда не страдал…
— Ну, это мы еще проверим. А чего тормозим так резко, аварийную ситуацию создаем?
Глеб замешкался. Что он мог ответить? Рассказать, как увидел в зеркало заднего вида огромную змеищу? Не только на «продув» отправят, а еще и в дурку упекут. Но, как юрист опытный, выкручиваться умел моментально:
— Я всего второй день на этой машине езжу. Не привык еще. Движок мощный – педальку едва нажал, стрелка спидометра тут же вправо устремилась. Я по тормозам, а они у нее тоже – дай Бог. Вот, собственно, и все.
— Н-да, — улыбнулся в усы капитан. Запаха, вожделенного запаха спиртного он не чувствовал, и это настораживало. За время работы в ГАИ-ГИБДД он пьяных насмотрелся достаточно, глаз наметанный имел. Не похож Олежкин на датого. Не похож… Наркоман, быть может? — Не убедительно как-то, хотя машинка у вас, судя по документам, действительно новенькая. Освидетельствоваться будем?
— Да без проблем, – Глеб уже успокоился. Никаких промилле в его пробе просто быть не может.
— Тогда пройдемте к нашей машине.

— Хорошо, — взглянул на часы Олежкин. Даже если он опоздает на работу, оправдание получит железное. Каждый автолюбитель когда-нибудь да попадал в цепкие и липкие лапы ребят с жетонами на груди. – Ключи только из машины заберу.
— Пожалуйста, — не возражал Растерягин.
Глеб открыл дверь и, нагнувшись, протянул руки за ключами, преспокойно торчавшими из замка зажигания. И черт его дернул повернуть голову в сторону заднего сиденья! В широком просвете между водительским креслом и креслом пассажира удобно угнездилась… змеиная голова! Теперь пресмыкающаяся тварь закрыла глаза, будто спала, а ее бесконечное тело с темными молниевидными зигзагами заполнило всю заднюю часть автомобиля аж до потолка. От неожиданности Олежкин отпрянул назад. Да так сильно и резко, что саданулся затылком о верхний край дверного проема. Вообще он старался не ругаться матом, но сейчас не удержался и отпустил пару слов без падежей. Чертыхаясь, как пробка отпрянул от машины, чуть не сбив с ног не ожидавшего подобных действий капитана.
— Да в чем дело?! – искренне и справедливо возмутился Растерягин, только благодаря своему весу не очутившийся на асфальте. Его напарник, находившийся метрах в тридцати от машины Олежкина и безучастно наблюдавший за происходящим, встрепенулся и лениво направился к ним.
— Там!! – Глеб трясущейся рукой указывал в салон автомобиля.
— Что там?! – возмущения капитана нарастало. Особенно после того, как он увидел лицо Глеба, вновь приобретшего черты сумасшедшего испуга.
— Да ты сам посмотри!
Растерягин, сильно подозревая, что перед ним обкуренный или умалишенный, тем не менее, в автомобиль решил заглянуть. Очень уж убедителен был ужас Глеба. Но только он сделал движение в сторону двери, как та с силой захлопнулась, словно кто-то дернул ее изнутри, и едва не прищемила Растерягину пузо.
— Что за хрень такая?! – подобной наглости от автомобиля инспектор просто не ожидал. Естественно, виновником он считал не технику, а ее хозяина. Вполне может быть, что появился какой-то новый вид сигнализации, способной вот так запросто и резко захлопывать двери. Нажал кнопочку на брелоке – и готово.
Капитан дернул ручку двери, но та даже не шевельнулось, оказавшись заблокированной. Боковое стекло же быстренько-быстренько поднялось до первоначального положения. Машина явно жила своей жизнью!
— Проблемы, Геша? – поинтересовался подошедший напарник, также имевший погоны капитана. В отличие от Растерягина он не обладал массивным животом, а наоборот был до невозможности лядащ, и даже лицо имел узкое и острое, как топор.
— Да вот сумасшедший, понимаешь! Стебается надо мной, ей богу!
— Я?! – тут уже возмутился Глеб. – Да я сам не понимаю, что происходит! Змея в машину как-то забралась.
— Хватит придуриваться! Откройте машину!
— Чем я ее открою?! Ключи-то в замке зажигания остались!
Для убедительности Олежкин даже выставил вперед ладони и покрутил ими перед лицами обоих инспекторов. Растерягин сразу сдулся. Раз сигнализации у водителя в руках нет… Не срастается что-то! И что он там про змею балаболил?
Мимо проносился поток машин, водители слегка притормаживали из чистого любопытства – кого это там дэпээсники нахлобучивают? А потом прибавляли газу; нас не трогают и славно, а богатею на такой машине – поделом.
Пока инспекторы и Глеб соображали, что же делать дальше, загадочная машина сама собой завелась. Тихо и ровно затарахтела, показывая полную исправность двигателя. А затем произошло и вовсе уж невероятное: новенькая красавица, показавшая строптивый характер, медленно, словно издеваясь над полицейскими, да и над собственным хозяином, двинулась вперед. Разинув рты, трое мужчин следили за самодвижущемся автомобилем. Мечта Олежкина, проехав метров десять, остановилась; водительская дверь широко открылась. Проезжавший в этот момент какой-то джигит на ржавой и тонированной «девятки», вдарил по тормозам, чуть не снеся открывшуюся дверь, и уже собирался что-то гаркнуть незадачливому водиле, но, увидев пустой салон, присвистнул и отправился далее. Еще неизвестно, как он отреагировал, если бы не видел в зеркале заднего вида двух инспекторов ГИБДД. Вполне возможно, замечательная «Инфинити FX 50s» приобрела бы нового хозяина.
— Знаешь что, — решительно заявил Растерягин, — вот твои документы, и катись отсюда со своей машиной к чертовой матери!
Глеб обомлел от такого предложения, но открывшуюся дверь собственного автомобиля тоже воспринял, как приглашение сесть за руль. Ему хотелось плюнуть на все и отправиться до работы пешёчком, благо тут было недалеко, но что-то подталкивало вернуться в машину. Словно нашептывал кто-то подобное действие. После секундного колебания Олежкин взял протянутые документы и бодрым шагом отправился к машине.
— Чего ты его отпустил? – спросил напарник Растерягина, когда машина скрылась за поворотом, влившись в поток, двигающийся в сторону Бородинской панорамы.
— Ты знаешь… — пожал тот плечами. – Вот не люблю я с такими возиться и всё!
Как ни в чём ни бывало полицейские вернулись на прежнее место. Скорее всего, Растерягин обладал недюжинной интуицией, подсказавшей инстинкту самосохранения, что от странной машины лучше отстать.

Глеб садился в собственную машину вовсе не с тем чувством, какое испытывал, когда забирал ее из салона. Он пытался убедить себя в том, что гигантская змея лишь плод его воображения, неожиданно и совершенно необъяснимо разыгравшегося. Но это ему не очень удавалось. Слишком уж реальным было видение. Он видел каждую чешуйку змеиной кожи; даже чувствовал, как ему казалось, смрадное дыхание ползучей гадины. Оно должно быть у нее смрадным? Да черт его знает! Но Глеб точно знал, что подобным образом с ума не сходят. В один миг и без всяких к тому предпосылок. Дело, скорее всего, в машине… Но это не повод отказываться от нее! Мечту нельзя бросать после воплощения, даже если она тяжело больна.
Как только Глеб пристегнулся и закрыл дверь… привычный окружающий мир перестал существовать. Машина погрузилась в непроглядный туман, светящийся изнутри серебристым светом. Судя по встречному, обтекающему движению тумана, Глеб понял, что машина движется, причем сама по себе. Он и руль отпустил, и ноги с педалей убрал, а она продолжала двигаться, неторопливо наращивая скорость и «баранка» сначала повернула направо, затем вернулась в прежнее положение и уже не меняла его, словно заклиненная. Глеб подёргал передние двери – глухо! Чудо техники не желало выпускать его из своего комфортабельного чрева.
Теперь он уже спинным мозгом почувствовал чье-то присутствие на заднем сиденье. Бросил взгляд в салонное зеркало, но увидел лишь сгусток тьмы, мгновенно растекшийся по всему салону. Глеб не видел даже кончика собственного носа. Неожиданно сознание, секунду назад работавшее бесперебойно, отказало. Словно беспросветный мрак проник под черепную коробку и отключил мозги…
Очнулся Глеб от ледяного потока воды, обрушившегося ему на голову. Но сразу глаза открывать не стал, стараясь вникнуть в окружающую обстановку с помощью других органов чувств. В ноздри вползал тяжелый запах дыма вперемешку с миазмами какой-то гнили или плесени. Из звуков слышалось только легкое неясное потрескивание, словно где-то рядом горел небольшой костер. Глеб попытался пошевелиться, но тут же понял, что руки не только туго связаны за спиной, а между ними еще торчит нечто железное и неподвижное. Проще говоря, он крепко накрепко прикручен спиной к какому-то столбу. Но – в сидячем положении, и ноги также плотно привязаны к ножкам стула или кресла, весьма жесткого, между прочим; в положении он находился неудобном и беспомощном. И вообще, окружающая атмосфера дружелюбием не дышала. Пришло время открывать глаза.
Открыл и тут же смежил веки снова. Однако такая страусиная позиция не уберегала от опасности и не давала ответы на многочисленные вопросы. Глеб вторично открыл глаза. Увиденное оказалось непригляднее и страшнее, чем он мог представить. Полумрак невеликой комнаты разбавлялся светом немногих факелов, висящих на каменных осклизлых стенах. Именно они трещали наподобие маленьких костров. Их дымное пламя позволяло узреть прибитые к стенам железные крючья, цепи и прочие принадлежности для пыток. Вон крепкий деревянный стол с ухватами для рук и ног… Подробности мешало разглядеть весьма неожиданное препятствие. Прямо перед Глебом возвышались два здоровенных мужика с пустыми ведрами в руках. Олежкин тут же понял, что именно из этих ведер его и окатили водой. Одеты детины были странно, если не сказать немыслимо. Старорусские косоворотки заправлены в джинсы, которые в свою очередь прятались в невысокие ботфорты. Глеб сам имел вовсе не слабую комплекцию, но эти двое… Внешне они походили на новоиспеченного думца Николая Валуева. Вот только на их лицах печать доброты отсутствовала вообще. И следа не отыщешь! Вожаки стаи горилл, одним словом, взбешенные непослушанием нижестоящих по рангу самцов; и похожи были друг на друга, как однояйцовые близнецы.
— Оклемался, шкура? – оскалился правый громила.
— Щас мы из тебя душу выбивать будем, — вторил ему второй.
— Кто вы такие и какого хрена вам нужно?! Где я нахожусь?!– Глеб не собирался трусить и лебезить. Змей он, конечно, страшился, а безропотно терпеть унижения от людей не привык, кем бы они ни были.
Правый жлоб нагнулся к нему, горячо дыхнул в лицо, и зловеще прошипел:
— Ты в заднице, парень! И в очень глубокой.
Он выпрямился и заржал как конь, запрокинув лысую башку. Второй одобрительно похлопал его по широченному плечу и коротко гоготнул.
— Слушай и запоминай, — низким, как труба парохода, голосом сказал он. – Будешь правильно отвечать на наши вопросы, останешься жив. Станешь врать и увиливать, составишь компанию этим ребятам.
Громила кивнул себе за спину и чуть посторонился, чтобы открыть Глебу обзор. У Олежкина челюсть брякнулась вниз от представшей картины. У дальней стены расположились две дыбы. И на них, совершенно голые, с вывернутыми из суставов плечами висели двое мужчин. Несчастные были мертвы! Это можно было констатировать даже беглым взглядом. И мертвы давно – тела уже почти мумифицировались. По сути, от них остались лишь кожа, да кости. Конечно, с помощь современных технологий и грима можно изобразить что угодно, но… Но! Глеб нутром чувствовал, что ему демонстрируют вовсе не манекены, а живых, когда-то, людей.
Абсурд! Совершеннейший абсурд! Мысли в голове Глеба шпарили джигу и пляску святого Витта одновременно. Куда он попал?! Это же средневековье какое-то! Хотя бритые гамадрилы перед ним определенно из более поздних времен. Не существовало джинсов в эпоху инквизиции! И ведра у них похожи на оцинкованные. Но обстановочка вокруг… Идиотский антураж они подобрали для беседы, нечего сказать. Изображать из себя героя-партизана Глеб не собирался, тем более в таком беспомощном положении. Но что они хотят, разрази их гром?!

— Ты уяснил? – здоровяк занял прежнее положение, заслонив своей мощной фигурой жуткое зрелище. Он поставил ведро на каменный пол, и извлек откуда-то из-за спины бейсбольную биту, еще один атрибут современности. – Или с моей подругой познакомить? Она у меня со свинцовым наконечником…
Последнюю фразу он произнес с наслаждением садиста, предвкушающего сатанинское пиршество.
— Уяснил! – кивнул Глеб. Ему показалось, он стал вникать в ситуацию. Перед ним обыкновенные бандиты. Но чего они хотят? Неужели весь сыр-бор из-за новой машины?! А змея? Как-то все пока не срасталось… – Спрашивай, я весь – внимание.
— Умница! – расплылся в улыбке второй, обнажив широкие, как лопата, зубы. Такими зубами можно запросто гвозди из стены вытаскивать. Он взял свое ведро в обе руки и стал пальцами барабанить по нему, словно шаман по бубну.
– Итак, первый вопрос: где он?
«Замечательно! – подумал Глеб. – Было бы неплохо узнать, кто именно?»
— Может, сначала познакомимся, — аккуратно, не нагнетая обстановку предложил он. – Меня, например, Глебом зовут.
— Это нам до фени! – рявкнули оба орангутанга одновременно. – Мы политес тут с тобой разводить не собираемся.
— Но как-то я к вам обращаться должен!
Громилы переглянулись, видимо раздумывая над резонностью его заявления, а потом стоявший справа произнес:
— Я – Гаврила, а он – Пафнутий.
— Смотри, сука, не перепутай! — зверски улыбнулся Пафнутий, погрозив толстым, как сарделька, пальцем. Затем он ласково стал наглаживать биту.
— Ну! Отвечай теперь!
— С удовольствием. Вы только уточните, кто именно вас интересует.
Пафнутий тут же оторвался от своей «милой» игрушки, сделал неуловимое для глаз Глеба движение, и в тот же миг Олежкин почувствовал, как его нос угодил в чудовищные тиски. Зажав ни в чем неповинный орган указательным и большим пальцами, Пафнутий стал методично накручивать «сливу». Олежкин взвыл от боли и злости, из глаз невольно брызнули слезы, но нашел в себе силы прогундосить:
— Пусти, идиот!! Чего ты от меня хочешь?!
Детина отпустил несчастный нос Глеба, уже начинавший раздуваться и приобретать синюшный оттенок. Он с любопытством посмотрел на привязанного, мокрого, вмиг потерявшего лоск и привлекательность пленника.
— Гляди-ка, Гаврила, оно еще и вякает!
— А, может, он и вправду не в курсах? – шевельнул тот могутными плечами.
— Ты-то не будь дурнем! – Парировал Пафнутий и приблизил свою жуткую физиономию к лицу Глеба. – Ладно, я сделаю скидку на возможность твоего полного идиотизма, дибилизма и неадекватного понимания происходящего. Но это – первый и последний раз. Повторяю вопрос: где он?
— Да кто он-то?!

— Не въезжает парень, — прошипел Пафнутий и поскреб небритый подбородок. Глеб нутром почувствовал, что ему сейчас опять сделают больно.
— Погоди-ка, брат, — Гаврила остановил своего не в меру ретивого напарника, тронув за плечо. – Так мы и вовсе ничего не узнаем. – Нам нужна ма-ленькая такая штуковина. Размером с два наперстка. Это некий, так скажем, приборчик. Название у него довольно мудреное, да и ни к чему тебе. Для простоты назовем его – генератор. Хотя это и не полностью отражает его суть и возможности. Сия вещица тебе без надобности, а нам – край, как нужна. Да и чужое брать не хорошо. Так где он?
Ничего Глеб из данного объяснения не понял, кроме одного. Его определенно с кем-то перепутали! Ни с каким генератором ничего общего он иметь не может. В технических вопросах он разбирался не лучше, чем пигмеи в морской навигации.
— Не видел я никакого генератора! – даже как-то радостно заявил он. – Вы ошиблись, ребята. Верните мне мою машину, и я уберусь восвояси. Забудем нашу недружелюбную встречу.
Ребята тут же доказали его неправоту. Теперь железобетонная лапища Пафнутия стала выкручивать ему левое ухо. Глеб непроизвольно взвыл от острейшей боли.
— Ты мазохист, что ли? – пожал могутными плечами Гаврила, удивленно рассматривая корчащегося в муках Глеба. – Ты хоть понимаешь, где находишься?
Пафнутий отпустил ухо, мгновенно опухшее и покрасневшее, будто от пчелиного укуса; неоднократного.
Вместе с болью в Глебе начала просыпаться злость. Какого черта, в конце концов?! Распускают руки, понимаешь, издеваясь над беспомощным человеком! По нескольким статьям уголовного кодекса они себе срок точно заработали. Это он им, как юрист может гарантировать. Пусть хотя бы объяснят, чего им нужно! Какой, на хрен, генератор?? И не солобон он без вольный, чтобы с ним так обращались.
— Вот что, господа хорошие, — не смотря на жалкий вид и боль, в его голосе появился металл, — пока вы не объясните мне, чего вы от меня хотите, кто вы такие и где моя машина, я разговаривать с вами не стану. Хоть до смерти забейте! И мне совершенно наплевать, где я нахожусь!
Сказал, и буквально полегчало. Хотя сердце заколотилось как сумасшедшее, а разум, заработавший вдруг яснее, сокровенно шепнул: ты подписал себе смертный приговор, парень. Глеб неотрывно смотрел на бейсбольную биту в руках Пафнутия, ожидая обрушения ее на свою несчастную голову. Но он ошибался в предчувствиях. Удара не последовало вообще.
Морды громил вытянулись, явно не ожидая от беспомощной жертвы подобной смелости, граничащей с наглостью. Но вместе с этим, в их глазах, лишенных вроде бы даже зачатков интеллекта, забрезжило сомнение: а может он и впрямь не в курсе? Глеб же почувствовал слабину, появившуюся в своих палачах, и продолжил контрнаступление, способное захлебнуться в любой момент, с катастрофическими последствиями.
— Вы мозгами-то пораскиньте! Я вас знать не знаю, ни о каком генераторе слыхом не слыхивал! Что я могу вам рассказать?! А вы, как дебилы последние, меня истязаете, постоянно смертью угрожая. Ну и какая мне разница, где подыхать?! В девяностых бандюганы жертв в лесу закапывали, сейчас – в казематах, под средневековье импровизированных. Наверное… А смысл-то один! Машину мою новенькую и дорогую стибрили, а невесть чем прикрыться пытаетесь.
Про машину выскочило так, от безысходности. Интуитивно он уже понял, что его ненаглядная «Инфинити» этих мордоворотов интересует слабо. Но решил блефовать и дальше, выкидывая заранее битые козыри.
— Угадал я, да?! Машинкой дорогой решили поживиться? И спецэффекты всякие понапридумывали: сама двери захлопывает, сама заводится. Змеюку в салон подбросили. Вот это, кстати, самая необъяснимая для меня вещь. Казематы тут бутафорские соорудили.
Видя недоуменные рожи близнецов, Глеб воодушевился и погнал лошадей в галоп:
— Вы – элементарные воры и бандиты! И нечего мне пургу про несуществующий генератор гнать!
Глеб закончил свое соло витиеватой матерной фразой, закончить которую не сумел по причине вскипающего гнева и недостатка в знании бранных слов. Он просто сплюнул под ноги своим мучителям. Кода!
— Всё? – неожиданно спокойно спросил Пафнутий. Впрочем, с таким же спокойствием он мог отвернуть Глебу голову. – Мы тебя не пришибли до сих пор лишь потому, что нам чертовский нужен генератор.
— До зарезу! – веско подтвердил Гаврила, и даже сделал здоровенной лапищей характерный жест у горла.
— Я кое-что тебе поясню, так уж и быть. Раз уж ты такой тупой и ни не въезжаешь в суть собственного положения. Но потом… Ты просто присоединишься к тем ребятам, — взмах битой себе за спину. – Сам посуди, если ты не знаешь, где генератор, кой черт с тобой возиться? Итак, во-первых, машина нам твоя до фонаря. И интересует нас меньше, чем геморрой твоего прапрапрадедушки. Во-вторых, про Ивана Грозного слышал, наверное? Так вот, ты сейчас в одной из его пыточных, а вовсе не в театральных декорациях. Нашими усилиями она сейчас изолирована от внешнего мира. Но ведь так будет продолжать не вечно. Верно?
Пафнутий кровожадно хохотнул, будто подтверждая слова напарника.
— Мы исчезнем, а тебя оставим здесь, привязанным. Похож ты на современников Ивана Грозного? То-то! А значит что? Пра-авильно. Ты — прихвостень дьявола и участь твоя предрешена. И дело лишь в разнообразии пыток. Смекаешь?
Глеб молчал. С одной стороны, Гаврила нес полную ахинею, а с другой… Интуиция настойчиво подсказывала, что процентов пятьдесят истины в словах этого громилы есть. А то и все сто. Просто разум человеческий не может иногда постичь слишком уж фантастические обстоятельства и повороты судьбы. Как он мог оказаться в шестнадцатом веке?! Фантасмагория какая-то! Где его машина и кто эти два дебила, в конце концов? Версия, выстаиваемая им раньше, летела ко всем чертям.
— Кто вы? – упавшим голосом спросил Глеб.
— Пропустим этот вопрос в связи с его неуместностью и бестолковостью. Вернемся к нашему разговору. Чушь про кукую-то змею и спецэффекты я даже комментировать не собираюсь. Твои глюки – твои проблемы. Обратись к психиатру. Хотя тебе вряд ли уже представится такая возможность. Времени у нас очень мало, а ты его дурью своей и упрямством отнимаешь. Повторяю вопрос: где генератор?
Опять – двадцать пять! Как достучаться до двух твердолобых уродов, чтобы они уяснили – ничегошеньки он не знает про их генератор? А впрочем… Ему же недвусмысленно объяснили, если они убедятся в его действительном незнании местонахождения генератора – будь он трижды проклят! – надобность в его услугах отпадает. Он останется в мрачных временах опричнины, где земля пропитана кровью невинно убиенных. Чушь собачья! Разум продолжал сопротивляться настырной интуиции. Правда, уже слабо. Глеб краем глаза посмотрел на двух несчастных, кончивших свою жизнь в страшных муках и оставшихся висеть на дыбах. В любом случае, место здесь неблагоприятное и оставаться тут вовсе не хотелось.
Нужно финтить и изворачиваться, чтобы выжить! Умом Олежкин итак обладал отличным, а теперь его еще подхлестывала и жажда жизни; мысли побежали, как резвые скакуны. Он решил рискнуть.
— Как он хоть выглядит-то, генератор ваш? Рассказали бы. Может, попадался где по дороге.
— Терпение наше испытываешь? – зверски улыбнулся Пафнутий. – Доиграешься, сукин кот!
— Погоди, братела, — осадил его Гаврила. – Я же тебе говорил уже: шарик с два наперстка величиной. С грецкий орех, проще говоря. Гладкий совершенно и серебристый. Но цвет может менять. Тебе это о чем-нибудь говорит?
— Дайте припомнить, — Глеб наморщил лоб, будто с мыслями собирался. – Честно говоря, нечто похожее я сегодня утром нашел. Возле помойки. Ребята! Ну разве это похоже на генератор!? Бижутерия дешевая или шарик от игры какой-нибудь. Как ребенок, ей Богу! – Глеб досадливо помотал головой; актер в нем дремал неплохой. — Говорила мама в детстве: не подбирай на улице всякую ерунду.
— Короче! – поторопил Пафнутий, с явным недоверием слушая разговорившегося Глеба. — То отпирался, что есть мочи, тут решил признаться. Или силы оставили? – Где та вещь, которую ты нашел?
— В машине у меня! – почти выкрикнул Глеб, испугавшись немного своей решительности. – Не с собой же мне ее таскать! Я и разглядеть находку толком не успел. Бросил в бардачок до поры до времени, да поехал. А вы – ге-не-ра-атор… Ну похожа она на генератор, как по-вашему?! Вот я и не знал, что отвечать. Какой смысл мне в молчанку играть?
— Ох, чую, свистишь! – Пафнутий недовольно поморщился. – Выкрутиться хочешь. Только ведь тебя легко проверить, дурачок. Где тарантайка твоя находится?
— Таранта-айка! – весьма искренне обиделся Глеб. – Новенькая совсем машинка! Мечта любого водителя. Между прочим, денег немереных стоит. Я на нее несколько лет копил. Вам, между прочим, лучше знать, где она находится. Я ехал себе преспокойно, а очнулся уже здесь.
Близнецы переглянулись. На их лицах читалось недоверие, любопытство и непонимание, к тому же.
— Послушай, кусок прикола, — Пафнутий слегка согнулся вперед, оперевшись на свою жуткую биту; агрессии он сейчас не проявлял. – Ты реально не въезжаешь? Да мы отродясь твою машину не видели! Сколько тебе можно говорить?! Ладно, хватит! Или ты сейчас же говоришь, где твоя машина или…
Он выпрямился, а бита в его руках начала угрожающе подниматься.
Мысли Глеба снова спутались. Если гамадрилы безмозглые действительно не знают где его машина – а какой смысл им притворяться?! – то… В таком случае и он не может знать, где она находится в данный момент.
Бита медленно поднималась, а Глеб сопровождал ее растерянным взглядом.
— Подождите! – взмолился Глеб. – Я ехал в машине… Потом навалилась темнота… Очнулся уже здесь. Где? Где вы меня подобрали, если не в машине?!
— Про генератор соврал? – поднял бровь Гаврила.
— Нет! – поспешно, может быть даже слишком поспешно, откликнулся Глеб. Ему нужно было зацепиться даже за самый ничтожный шанс. – Он у меня в машине.
Гаврила посмотрел на брата и постучал себя по запястью, указывая на недостаток времени. Часов на руке у него, правда, не было. Пафнутий кивнул.
— Ты лежал в глухом лесу, — скороговоркой начал он, опуская биту. – На краю болота непролазного. И никакой машины рядом не наблюдалось, заметь. Так что, хватить дурку валять! Давай, Гаврила, я ему врежу разок – очень уж руки чешутся. И валим отсюда. Ни черта нам этот пустобрех не скажет.
Здоровенная лапища Гаврилы поскребла мощный, как стенобитная машина, подбородок.
— Я кажется понял, брат, — изрек он медленно; слова падали, как камни. – В болоте машина его вместе с нашим генератором!
— А как она туда попала?! – раззявил рот Пафнутий.
— С генератором все возможно! Он его выкинул на берегу, а сам в болото нырнул. Поспешим туда.
— Так я его… — Пафнутий
— Щелкни его, братишка, щелкни по лбу. Да не убей только. Пусть опричникам останется, чем душу потешить.
Вновь тьма окутала Глеба. Но теперь ей предшествовала тупая боль, возникшая от кулака Пафнутия. Тот просто взял, да опустил сжатую ручищу ему на макушку. Короткого движения вполне хватило, чтобы Глеб оказался в отключке.
На этот раз Олежкин очнулся сам, без внешнего воздействия. Просто в ту непроглядную темноту, где пребывал его разум, проник нестерпимый холод. Медленно проник, неторопливо, но вполне уверенно: Глеба буквально колотило, как отбойный молоток. И еще – было препротивнейше сыро, словно он долго-долго блуждал под нудным моросящим дождем. Открыв глаза, Глеб увидел бездонно синее небо с редкими облаками и клин журавлей, грациозно плывущий по нему куда-то вдаль. Он, конечно, не был орнитологом, но перепутать их курлыканье с чьим-нибудь другим невозможно.
Пошевелился, и не без удовольствия понял, что свободен от пут. Но в тоже время что-то неприятно зачавкало прямо под ним. Довольно бодро встал на ноги и осмотрелся. Впереди, метрах в ста, густой лес, с высоченными и могучими деревьями, будто пришедшими сюда из старых фильмов-сказок. Именно в таких лесах любила селиться баба-яга, шарились леший и лихо одноглазое, да ведьмы справляли шабаши. А сразу за его спиной начиналось болото. С кочками, редкими и корявыми деревцами и пожелтевшей травой, где рассыпался багровый бисер поспевшей клюквы. На сам краю болота Глеб и стоял, по щиколотку утонув в неприятно пахнувшей и холодной жиже. Эта же жижа стекала с его дорогого костюма, вмиг превратившегося в непотребное рубище.
Выбрался на твердь, поприседал раз двадцать, разгоняя кровь по жилам. Озноб медленно и неохотно отступал, пуская на свое место тепло. Но вместе с теплом вернулась и боль, словно заморозка отошла. Гудела как колокол голова, саднили накрученные нос и ухо, заломили от недавних веревок руки и ноги. Впрочем, Глеба боль сейчас не слишком волновала. Дремучий лес с непроходимым болотом казался ему чуть ли не домом родным, после пыточных застенков. Внезапное избавление от гориллобразных мучителей его, несомненно, радовало, но… Где он, черт подери, находится?! Судя по последним словам Гаврилы, он должен был бы сейчас корчиться на дыбе. Но этого не произошло. По какой причине? Не важно! После можно разобраться.
Глеб проверил карманы. Как ни странно, но все оказалось на месте: документы, бумажник с деньгами, часы. Последние, правда, были уже устаревшие, десятилетней давности, выпущенные знаменитой когда-то фирмой «Полет» и особой ценности не представляли. Но это был последний подарок отца, рано ушедшего из жизни, и Олежкин часами дорожил, упрямо не желая поменять на более престижные. Деньги и документы изрядно промокли, нахлебавшись болотной водицы, а часы и вовсе остановились. Глеб обратил внимание, что стрелки замерли на половине девятого – примерно в это время он резко тормознул, увидев в зеркале заднего вида змеиную голову. Он покрутил головку завода – бесполезно. Стрелки не сдвинулись с места. Сколько же сейчас времени? Вот черт! Он совершенно не умел определять время суток по солнцу. Но, судя по всему, день в самом разгаре. Стало быть, и с момента начала его головоломного и зубодробительного приключения времени прошло не так уж и много. Что он делает в глухом лесу и где его машина?

Стоп! Пафнутий говорил, что они нашли его как-раз-таки в лесу. Не в этом ли самом месте?
— Господи, — прошептал Глеб, — сделай так, чтобы все это оказалось сном.
Но он знал уже, что вовсе не спит, а находится в реальности. Неправдоподобной, фантасмагоричной, в которую не поверил бы еще сегодня утром, но в реальности.
В брючном кармане нащупались ключи от машины. Он вытащил их и разглядел. Странно, но чудесным образом вода их не затронула. Они остались сухенькими и чистыми, словно их только что вынули из замка зажигания. И опять – стоп! Лично он их из замка не вытаскивал. Тогда как они оказались в кармане?
Размышляя, провел большим пальцем по кнопочкам брелока. Приглушенно пикнуло где-то рядом. Находясь в задумчивости, Глеб не придал значения постороннему звуку. Только в подсознании мелькнуло: «встала на сигнализацию».
— Встала на сигнализацию… — Олежкин машинально ухватил за хвост ускользающую мысль. И тут же встрепенулся. – Как это: встала на сигнализацию?! А где она?!
Спешно осмотрел округу, крутанув головой как испуганный филин. Но дорогой его сердцу «ласточки» нигде не было видно. Большой палец замер в микроне над кнопкой брелока; Глеб зажмурился и нажал на нее.
«Пик-пик» — послушно отозвалась невидимая техника. Но теперь Глеб уловил, откуда доносится звук. Со стороны болота! Он повторил свой эксперимент не меньше пяти раз, снимая и ставя машину на сигнализацию, и каждый раз слышал неизменное пиканье.
Сейчас Глеб уже не чувствовал ни боли, ни холода. Он понимал, что его драгоценное приобретение находится в болотной трясине и именно оттуда подает голос. Как она туда угодила?! Совершенно невозможно! Здесь нет ни дороги, ни… А все, что с ним происходит, возможно?! И в третий раз – стоп! Гаврила ведь говорил, что машина теперь в болоте. И попала она туда не без помощи треклятого генератора. Кстати, лысые дебилы собирались сюда же…
Глеб с тревогой огляделся, но только он представлял здесь род человеческий. И звери, и птицы тоже не попали в поле его зрения. Косяк же журавлей скрылся за верхушками деревьев, продолжив полет в теплые края.
Он всматривался в болото, пытаясь постичь и принять: как там оказалась его ненаглядная «Инфинити»? И почему она продолжает откликаться на сигнализацию, даже утопнув в трясине? Но мозг уже устал от вопросов, ответы на которые дать не мог. Глеб сплюнул, развернулся и направился к лесу. Надо выбираться отсюда к людям, и разбираться уже там.

Он сделал шагов десять в сторону леса, как внезапно остановился; его окатило волной животного страха. Страха безотчетного, ничем не объяснимого, но непреодолимого. Казалось, будто каждый куст, каждое дерево, да даже трава под ногами дышит злом и прячут в себе неведомую, но смертельно опасную угрозу.
Потом со стороны леса раздался едва уловимый шорох, словно ветер пробежался по опавшим листьям. Но ветер стих бы, не оставив следа, а звук усиливался, приближаясь. Сердце Глеба застучало в районе печени; он перестал дышать. Внутренний голос подсказывал ему, КТО является источником непонятного звука. К сожалению, Глеб не ошибся. И к еще большему сожалению, источник оказался не один.
На опушку леса, лениво и не торопясь, вытекли два змеиных тела. Толстых, как бревна и длинных, как удав Каа в знаменитом мультфильме. Но Олежкин не был Маугли, да и заклинание «мы одной крови» здесь вряд ли сработает. Такая же неправдоподобно большая тварь неожиданно появилась в машине, заставив резко затормозить.
Змеищи все так же неспешно направились в сторону парализованного страхом Глеба. Остановились они буквально в метре от него, и приняли позу кобры, вылезшей из мешка под дудочку факира. Только капюшоны не раздувались за их головами. Сейчас змеи возвышались над Глебом на расстоянии вытянутой руки. Он чувствовал, как их леденящие душу взгляды проникают ему в черепушку и щекочут мозги, словно их беспрестанно снующие туда-сюда языки. Первобытный ужас сковал действия Глеба не хуже высококлассного цемента. К горлу подкатила тошнота, а внизу живота появились непрошенные, но вполне определенные позывы. Право же, он предпочел бы сейчас вновь оказаться в «милом» обществе Гаврилы и Пафнутия, нежели среди этих… С лысыми бандюганами можно было бы договориться; ну хотя бы попробовать. А тут… Шансы ниже плинтуса.
Утробно шипящие твари расположились так, словно оставляли человеку единственное направление для побега, которым он в принципе воспользоваться не мог. Разве что ради самоубийства. То есть – болото. Все остальные пути отступления перекрывались змеями на раз-два. Кинься он в бега, и один стремительный бросок лишал его даже малейших шансов на выживание. Между их телами-бревнами была небольшая расщелина, но это все равно, что переть напролом.
Вспомнилось, что все большие змеи не обладают ядом. А просто заглатывают свою жертву и медленно переваривают. От такой перспективы дрожь пробежала даже в костях.
Чушь! Нелепица и полная несуразица! Не могут в России водиться змеи размером с анаконду. Не могут и все тут!
Но не верить своим глазам Глеб тоже не мог. Вот они, голубчики, покачиваются над ним едва заметно, и рассеиваться, как призраки или миражи не собираются.
Секунды двигались с медлительностью старой черепахи, парализованной на одну сторону. Кровь пульсировала даже в пятках, а от страха хотелось провалиться под землю. Много раз слышал он басни о предсмертных минутах человека, когда перед глазами проносится вся жизнь. Но ничего подобного с Глебом сейчас не происходило. Только вспомнилась жена и лапочки-дочки. И такая тоска подкатила под сердце от одной мысли, что он их больше не увидит… Захотелось взвыть по-волчьи, а к глазам подкатили непрошенные слезы. И долгожданная «Инфинитя» вспомнилась. Так и не насладился он вдоволь своей мечтой…
Однако уже целую вечность он стоит под прицелом бездонных, как ночная пропасть, змеиных глаз и ничего не происходит. Чего медлят шипящие чудовища? Хотят с ним поиграться перед смертью? Ну уж нет! Глеб не собирался помирать без боя и безропотно отправляться в кожаный мешок, чтобы медленно перевариваться в сырой темноте, питая ползучую мерзость жизненными соками. Но что он мог противопоставить двум колоссам? Только наглость и неожиданность!
Той самой небольшой расщелиной между змеями Глеб и решил воспользоваться. Шаг безумный, разумеется, ничего не дающий. Но он предпочитал умереть в движении, а не ждать, пока его начнут заглатывать. Возможно, в других обстоятельствах он бы и успел прошмыгнуть в сторону леса. А там, петляя и изворачиваясь, забиться в какое-нибудь укрытие. Мало вероятно, но все же. Но сейчас… Промокшие и полные болотной жижи ботинки висели на ногах пудовыми гирями. Не в лучшем состоянии была и одежда. Да и тело еще не полностью отошло от недавних мытарств в мрачных казематах.

Но он рискнул. И тут же понял, что сильно преувеличил свои силы. Проскочить удалось, но легкость в теле отсутствовала, каждый шаг давался с трудом и до леса никак не добежать. Глеб продолжал движение, с каждой секундой ожидая нападения. Вот сейчас вокруг него совьются смертоносные кольца, остановится дыхание, затрещат ломаемые кости. Но ничего подобного не произошло. Его буквально подбросил в воздух мощный тычок в район ягодиц. Такого сильного пинка он даже вообразить не мог. Выгнувшись дугой, он полетел в направлении леса. Но не долгим был тот полет.
Пролетев метров пять Глеб стал терять высоту. По логике вещей он должен был непременно встретиться с землей, не этого не случилось. Мощный удар змеиной морды справа под ребра, и Олежкин изменил траекторию полета. Мгновенно последовал еще один удар, и Глеб на бреющем полете отправился прямо к болоту. Опять толчок по заднице, чтобы не упал раньше времени, наверное. Через пару секунд он плашмя плюхнулся прямо в трясину, метрах в пяти от берега. Побег вполне предсказуемо не удался, но и идти чуркой на дно Глеб не собирался. Побарахтаемся еще, побарахтаемся! Стиснув зубы от боли – удары-то были чувствительными — он перевернулся на спину. Ноги, не находя себе опоры, стали медленно погружаться в болотную жижу, жадно зачавкавшую, словно почувствовавшую долгожданную жертву. Всего за несколько мгновений Глеб оказался погружен в трясину по пояс. Растопырил руки, чтобы хоть немного продлить свое существование на земле нашей грешной.
Две змеюки неправдоподобных размеров остались на берегу болота. Они громко шипели, вздыбившись над землей чуть ли не на три метра. Их мощные тела изгибались, сворачивались кольцами, переплетались друг с другом. Но при этом головы постоянно были направленны в сторону Глеба, медленно, но уверенно погружавшегося в безжалостную топь. Более того, жуткие твари стали поочередно вытягиваться в струну в его направлении а и открывать свои мерзкие пасти буквально перед его носом, обдавая его зловонным дыханием, исходившим из утробы. Все-таки – зловонным! Глеб живо представил, как сокращением мышц гадина станет проталкивать его по пищеводу, и организм тут же отозвался рвотными позывами. Спасительная твердь казалась такой близкой, но на деле – абсолютно недоступной. И как назло, ни деревца плюгавенького поблизости, ни кочечки.
Но почему его не сожрали до сих пор, а забросили в трясину? Неожиданно пришла догадка, как прозрение: змеи стерегут его! Но зачем? Ждут, когда болото заколыхается над его головой? Какой им в том резон? Впрочем, Олежкин уже давно ничего не понимал в происходящем, и где-то в глубине души надеялся, что вся эта несусветица скоро оборвется как дурной сон. Вот только надежда эта с каждой минутой пряталась все глубже и глубже.
Однако сроить логические цепочки и пытаться докопаться до истины стало некогда; каша из тины, грязи и воды лизнула подбородок. Теперь уже слезы не просто навернулись, а полились по щекам. Ненаглядные дочки, любимая жена… Неужели они уже в прошлом?! Зачем вообще жил и почему все закончилось столь неожиданно, неправдоподобно и глупо?! Еще несколько минут он потрепыхается, и начнет захлебываться. Вспомнился почему-то фильм из детства «А зори здесь тихие». Там Лиза Бричкина тоже тонула в болоте. Грязная, непролазная топь поглотила красивую девушку. Какой страшной ему тогда показалась эта смерть! И вот теперь он умирает точно такой же. Внезапно, когда тухлая дрянь уже коснулась его губ, он почувствовал под ногами твердую опору. В тот же миг две змеиные пасти вновь распахнулись над его головой; впервые сразу обе. Теперь особенно близко, практически коснулись его. Он зажмурился, думая что вот теперь-то ему голову отгрызут. И снова угроза миновала. Открыв глаза, Глеб увидел, что змеи вернулись на место и опять зашлись в своем омерзительном танце.

Болото в этом месте оказалось мелким? Не похоже: спасительная поверхность была слишком ровной и гладкой и не походила на дно, созданное природой. Это чувствовалось даже через подошвы ботинок. И тут до него дошло: ведь он стоит на крыше собственной машины! Только сейчас Глеб осознал, что ключи до сих пор находятся у него в правой руке. А обе руки, совершенно инстинктивно, он задрал вверх, как и всякий утопающий, пытающийся в бессмысленной надежде уцепиться за воздух. Большой палец скользнул по кнопке, и снизу донесся знакомый звук: безотказная техника встала на сигнализацию. Или снялась с нее? Олежкин уже запутался в последовательности нажиманий на брелок, да и не важно это было сейчас. Стало отчего-то радостно на душе. Неизвестно, как «Инфинитя» оказалась в болоте, но сейчас своим присутствием она определенно спасала ему жизнь, пусть и временно. А разве не радостно, когда вещь, недавно бывшая мечтой, еще и помогает тебе?
Ползучие гады, невесть как выросшие до тропических размеров в климате Средне-русской равнины, прекратили извиваться и приняли то самое положение, в котором Глеб их уже лицезрел: вздыбив головы над землей, они застыли в позе созерцающей кобры. Олежкин готов был поклясться, что их матово-черные глазищи уставились сейчас именно на него. Он чувствовал это каждой клеточкой организма, как жертва чувствует на себе взгляд голодного хищника. Но две огромные твари сейчас не проявляли ни малейшей агрессии, застыв столбами на краю болота. Глеб не сомневался: попробуй он выбраться из трясины, даже сделать движение в сторону спасительного берега, зловонные пасти моментально нависнут над ним.
И еще одну вещь он понял, вернее осознал, отчаянно неожиданно и ясно для себя. Гигантские змеи хотели, чтобы он оставался в болоте. И именно на том месте, где сейчас находится. Более того! Пасуясь им, как баскетбольным мячом, они его и закинули на это место. Отличный трехочковый! Тут же в его мозгу всплыл вопрос: сам додумался до такого или подсказал кто? Да сам, конечно, ответил он чуть ли не вслух. Всё же логично и очевидно! Вот только… На кой черт им это нужно?! И не слишком ли они разумно ведут себя для примитивных пресмыкающихся?
А вверху качалось пронзительно голубое небо без единого облачка и светило нежаркое осеннее солнце. То есть, все вроде бы нормально, без примеси чего-то невероятного. Вот только несуразно огромные гадины на краю болота никак не вписывались в правдоподобность ситуации. Глебу стало не только страшно и омерзительно сидеть до подбородка в болотной каше, но к нему вернулся и холод. Как ни как, погода стояла вовсе не июльская.
— И долго мне тут торчать? – зло выкрикнул он, не понятно к кому обращаясь. Скорее это был вопль отчаяния, чем вопрос, ожидаемый ответа. – Что вообще от меня нужно?!
И тут он увидел человека. Тот крадучись передвигался метрах в двадцати справа от змей, по самой кромке леса. Где-то Глебу уже доводилось видеть эту дурацкую аляпистую рубаху и лысую голову в обрамлении нечесаных волос. Причем видеть не так недавно… Конечно же! Это тот самый пренеприятный тип, привязавшийся к нему утром с идиотскими вопросами о машине. Вон и брюхо, как пивная бочка, впереди него перемещается. Как он здесь оказался? Глеб заметил в руках человека ружье. Он не был знатоком в оружии, но фильмы, в том числе и боевики, смотрел, конечно, и видел, как примерно из такой штуковины Железный Арни дырявил ртутного робота во второй части «Терминатора». Именно ружье заставила Глеба ничего не кричать в сторону пузатого типа, чтобы привлечь его внимание. Человек в цветастой рубахе определенно строил намерения против змей.
Действительно, тот сделал еще с десяток шагов, вскинул свое оружие и, почти не целясь, сделал два выстрела. Промежуток между ними был столь малый, что прозвучали они сдвоенно, практически слившись в один. Стрелком он оказался заправским. Олежкин видел, как из голов обеих змеюк вылетела смесь мозгов и черной крови, они дернулись конвульсивно, издали страшное предсмертное шипенье и рухнули наземь, вытянувшись вдоль болотного берега. В ушах Глеба не утих еще грохот выстрелов, показавшийся в лесной тишине неимоверно громким, а незнакомец уже подбежал к болоту, и в руках у него невесть откуда оказалась веревка.
— Хватайтесь, — крикнул он. – Да побыстрее! Со временем у нас туго.

— И этот про время лопочет… — прошептал Глеб, но дважды себя уговаривать не стал. Незнакомец с силой потянул другой конец на себя.
Обеими руками Глеб ухватился за спасительный канат, не выпустив при этом и ключей от утопленной машины. Через нексолько минут он уже сидел на берегу. По уши грязный, мокрый и с ноющим от страшных змеиных ударов телом. Было жутко противно и почти нестерпимо холодно. Будучи человеком непьющим, сейчас бы он не отказался от доброй порции хорошего коньяка. Можно даже без закуски.
— Сейчас, сейчас, — закивал его спаситель, ловко смотавший веревку и отбросивший ее в прибрежную траву. – Я помогу вам согреться.
В мгновение ока у рта Олежкина оказалась обыкновенная металлическая фляжка, какие обычно берут с собой грибники или охотники; пахло из открытого горлышка весьма привлекательно. В ноздри Глеба вползла смесь запахов из детской микстуры, неведомых терпких трав и коньяка. Поостеречься бы, конечно… Но мокрому, замерзшему, совершенно не понимающему смысл происходящего Глебу было уже все равно. Он грязной рукой выхватил флягу у мужчины и со смелостью самоубийцы, принимающего яд, сделал пару приличных глотков. Внутренности тут же полыхнули огнем. Но вовсе не убийственным, а умиротворяющим. По телу же разлилось долгожданное тепло, да так, что даже в пот бросило. В голове приятно зашумело, а на глаза словно одели розовые очки: до того милым и вполне естественным казалось все вокруг.
— Вы кто, собственно? – спросил Глеб своего спасителя, и ощутил в языке легкую неповоротливость.
Незнакомец первым делом забрал у него флягу, убрал ее куда-то в задний карман джинсов и только потом ответил:
— Зовите меня просто – Агафон.
— Как?! – хохотнул Глеб. Он не забыл еще странных имен близнецов.
— Агафон, Агафон. Я вкратце постараюсь объяснить, — он бросил взгляд в сторону леса, а затем посмотрел на болото. – Очень, очень мало времени… Ведь спрашивал я вас с утра: не заметили ничего необычного? Что же вы, голубчик, правду-то мне не сказали?
— Да я… — начал было Глеб, но Борис сделал предупреждающий знак рукой.
— Подробности позже. В вашей машине находится некая вещь…
— Генератор? – радостно предположил Глеб.
— Можно и так сказать, — опешил пузатый. – А откуда вы знаете?
— Да Пафнутий с Гаврилой мне весь мозг вынесли этой хреновиной! – неожиданно на Глеба накатило веселье. – Только чушь все это! Я им специально загнул, что спрятал генератор в бардачке. Ну, чтобы в живых остаться! Но его там отродясь не было. Я вообще ничего не понимаю!
Никогда в жизни Глеб не испытывал такой эйфории от двух глотков спиртного. Ох, и не простой напиток у этого Агафона…
— Вот придурки! Плюньте на них и забудьте. Хотя… Отделали они вас жестоко. Переборщили на этот раз, переборщили. Будут наказаны, не сомневайтесь.
— Они вам знакомы? – насторожился Глеб.
— Шапочно, — поморщился Агафон и поросячьи глазки его забегали. – Вас, наверняка, другой вопрос интересует: причем здесь вы? Не правда, ли?
— Разумеется! – с таким аргументом Глеб спорить и не сомневался.
— Вы оказались посредником, мил человек. Случайно, разумеется. Совершенно случайно! Но без вас невозможно теперь решить проблему.
— Какую проблему?! – возмутился было Глеб, но тут же утих; напиток продолжал оказывать умиротворяющее действие. – Перестаньте говорить экивоками.
— Хорошо! – Агафон снова воровски оглянулся по сторонам. – В конце концов, вы должны знать, на что идете. Только вкратце. Мы сейчас находимся в урочище Шушмор. Слыхали про такое?
— Не имел удовольствия! – тряхнул головой Глеб, разбрызгивая с волос ошметки жирной грязи. Пара из них заляпала чумовую рубаху Агафона, но тот не обратил на это никакого внимания. Какая мелочь, право слово, по сравнению с остальными событиями!
— Это… — Агафон пожевал губу. – Аномальная зона, если хотите. Находится на границе Московской и Владимирской областей. Сравнительно недалеко от Шатуры. Здесь, в глухих лесах, неведомой, внеземной, — он поднял указательный палец вверх; толстый, как короткая сарделька, — цивилизацией был оставлен некий объект в форме шара или сферы. Круглый, в общем. Его значение до сих пор полностью неизвестно. Да что там… Совсем, практически, неизвестно. Одни догадки, да гипотезы. Оттуда, время от времени – непредсказуемые промежутки! – происходят выбросы энергии. Ее природа непонятна абсолютно! После выбросов время и пространство, коим следует существовать параллельно, закручиваются в спирали, петли и другие более сложные фигуры. Люди исчезают бесследно! Но на этом действие энергии не исчерпывается. Немыслимые для данного климата и местности змеи – ее работа. Сами видели, какие экземплярчики встречаются. А вон, — он протянул руку к лесу, — правее нас, у опушки нечто похожее на пальму. Как думаете, что за растение?
Глеб глянул в указанную сторону и действительно узрел там буйный трехметровый куст. Пальма, не пальма, конечно, но ничего подобного ранее в подмосковных лесах он не видел. И похож ведь на что-то знакомое…
— Обыкновенный папоротник! – снисходительно пояснил Агафон. – Тоже последствие воздействия энергии. Объект оставлен здесь давно, очень давно. Задолго до татаро-монгольского нашествия. Да что там… Быть может, он покоится здесь со времен этих… как бишь его?.. Троглодитов!

Агафон приставил ладонь к губам и издал улюлюкающий звук. Так, видимо, он хотел изобразить дикарей, когда-то обитавших в здешних краях.
— И еще! – он перешел на шепот. – Змеи вполне разумны! Уж никак не глупее собак, уверяю вас. И если они обретут хозяина…
Агафон обреченно покачал лысой головой и зацокал языком.
Олежкин, не скрывая опаски, бросил взгляд на пристреленных тварей. Радость в голове, произведенная чудодейственным напитком, удивительным образом смешалась с постепенным осмыслением происходящего.
— То-то я смотрю, — пробормотал он, — они меня не сожрали сразу. В болото закинули, выйти не давали… Я им нужен?
— Без сомнения! – не понятно чему обрадовался Агафон.
— За-ачем?! – страдальчески возопил Глеб. – Жил себе тихо, никого не трогая, и на тебе.
— Вот этого я сказать не могу, — Агафон развел руками. – Не знаю. Но подозреваю, что все дело в генераторе. Есть косвенные доказательства того, что за объектом скоро вернутся хозяева. Генератор – нечто вроде знака, метки или поисковика. Мы ведь не знаем, при каких обстоятельствах был оставлен инопланетный артефакт. Возможно, они тоже не знают ее точного местонахождения. Как и мы. Генератор должен это место найти. Но способен он не только на поиск.
Агафон огляделся вокруг так, словно хотел сообщить Глебу тайн сотворения мира, и никто другой не должен был ее услышать.
— В его силах тоже управлять временем, пространством, человеческим разумом. Да много еще чем!
Взгляд Агафона все время ускользал от Глеба, словно тот стыдился посмотреть ему прямо в глаза. Будь Олежкин в нормальном состоянии, он наверняка заподозрил бы его во вранье. Но загадочный напиток глушил любые подозрения. И вообще, Агафон не казался ему теперь таким же примерзопакостным типом, как при первой встрече.
— Замечательная вещь, — кивнул Глеб. – Но я ни на йоту не приблизился к пониманию: причем здесь я?
— Сейчас узнаете, — неожиданно тяжко вздохнул Агафон. – Вы, как мне кажется, уже поняли, что за генератором идет охота. Представляете что, если он попадет в руки таких мерзавцев, как Пафнутий и Гаврила? Ведь его можно использовать как оружие! Пока они не добрались до вашей машины, его нужно оттуда извлечь.
— А откуда он взялся в моей машине?!
— Понятия не имею! Поймите, это ведь не механический робот, исполняющий команды. Он куда сложнее, чем компьютер. Способен и на самостоятельные решения. Возможности инопланетной техники невообразимы! Возможно, он воспользовался вашим автомобилем как средством передвижения. Вживился в него, придал ему новые функции и в кратчайшие сроки, никем не замеченный прибыл сюда.
Глеб тут же вспомнил более чем странное поведение своего авто: самопроизвольный запуск, движение, поднятие стекол, закрытие и открытие дверей. Наконец, машина отзывалась на сигнализацию, чего из-под воды никак делать не могла. Определенная логика в словах Агафона несомненно присутствовала.
— А в болото-то он зачем забрался? Машину мою утопил?– спросил и тут же понял, что знает ответ на этот вопрос.
— Я тоже так считаю, — кивнул Агафон. – Искомый объект, шар, сфера, как хотите, находится именно там, — он махнул рукой в направлении трясины и впервые посмотрел на Глеба, не отводя взгляда.

— Ну конечно! – Глеб хлопнул себя по бокам. – И как я сразу не догадался?! Вы предлагаете мне нырнуть туда и достать гребанный генератор?! Всю жизнь мечтал о таком экстриме! Вот так прямо сейчас разбегусь и прыгну! Во! – перед носом Агафона возник грязный кукиш; а через долю секунды и второй. – Идите на хутор бабочек ловить, товарищ Агафон.
— Вам что машина больше не нужна?
— Еще как нужна! Я доберусь до людей, вызову МЧС и достану ее. Да, это конечно в копеечку встанет…
— Ничего не получится! – довольно резко перебил его Агафон. – Посмотрите вокруг. Ни одна техника через такой лес не продерется.
— Вертолет найму! – не унимался Глеб.
— Бесполезно! Я же вам говорил, что время и пространство здесь могут вытворять необъяснимые фортели. Вы просто не выйдете на прежнее место. А спасатели и подавно. Да и бессмысленно это! Генератор не отпустит машину, пока в ней находится.
— Тогда надо дождаться инопланетян, — Глеб не собирался сдаваться. – Пусть забирают свое добро вместе с генератором. И вся недолга!
— А вы знаете, что у них на уме?! – Агафон начинал злиться. – И никто не знает! Может, сфера собирала информацию о планете. И теперь… Короче, генератор нужно извлечь еще и для того, чтобы чужая и неведомая раса не сразу обнаружила объект. Вот посмотрим его, поизучаем… И еще: времени у нас очень мало! Скоро должен произойти очередной выброс энергии. Вы хотите под него попасть? Я тоже.
— Да почему я-то?! – возмущение росло и у Глеба. – Раз вы такой смелый, сами лезьте в топь. А я тут на берегу вас подстрахую.
— И последнее, что я должен вам растолковать, — Агафон второй раз смотрел на Глеба глаза в глаза. Глядя в них, невыразительные и водянисто-серые, Олежкин вдруг понял, что все действительно очень и очень серьезно и в болото нырять придется. – Генератор дастся в руки только вам. Я врал, извините уж дурака, но Пафнутий и Гаврила никогда не смогут им завладеть. Но вот его реакция на чужое прикосновение непредсказуема. Создастся угроза катастрофы. Глобальной катастрофы. Понимаете? Нужно идти, дорогой.
Последние слова Агафон произнес даже как-то по-отечески. Словно сына родного на смертный бой настраивал. Опять же, будь Глеб в нормальном состоянии, быть может, плюнул бы он на нудного коротышку в идиотской рубахе и отправился бы прочь от мест этих гиблых. И задался бы вопросом: а откуда Агафон столько знает о генераторе, который, по его словам, есть изобретение внеземного разума? Но подозрительное пойло продолжало свое коварное действие. В сознании Глеба медленно, как подводная лодка из океанских глубин, всплыла уверенность, что, как ни крути, а идти придется. И ведь уверенно так всплыла, непотопляемо.
— Но я же не водолаз, — виновато сказал Глеб и даже голову опустил. – Как я в машину попаду?
— Все до чрезвычайности просто! – Агафон радостно потер руки, видя что Глеб сдается; да уже сдался практически. — Машина стоит неглубоко. Расположена она капотом вперед. Набрались смелости, нырнули с левой стороны, предварительно сняв с сигнализации, ощупью нашли «бардачок», нашарили там генератор, забрали и наверх.
— Как я узнаю генератор?
— Я так думаю, в «бардачке» у вас вряд ли лежит много вещей. Скорее всего, все они бумажные. Почувствовали нечто круглое и твердое — хватайте.
— Откуда вы знаете, что машина стоит капотом вперед, а генератор лежит в бардачке? – все-таки таинственный напиток запудрил Глебу мозги не до конца.
— Так… — растерялся Агофон. – Как же ей еще стоять-то?! А про генератор вы сами сказали.
— Да я же врал! Говорил ведь…
— Вы не врали. Я уже объяснял: генератор способен управлять разумом. Уверен, именно он подсказал вам свое местонахождение.
— Постойте! – вдруг вспомнил Глеб. – В своей машине я видел точно такого же монстра, — он кивнул в сторону убитых змей. – А если она до сих пор там?
— Даже не думайте об этом! – Агафон снова спрятал глаза. – Нет там никакой змеи! Это все проделки генератора. Время, дрогой мой, время! Вот вам еще пятьдесят капель на дорожку, и с Богом.
Вновь фляжка с чудодейственным напитком оказалась под носом у Глеба. В ноздри настойчиво вполз апетитнейший аромат неведомых трав, тут же пустивший в мозг сильнейший импульс: «Выпей немедленно и ни в чем не сомневайся!». Последнее объяснение Агафона звучало и вовсе уж неубедительно, но Глеб не обратил внимания на такие тонкости. Хлебнуть из фляги хотелось неудержимо!
— А почему бы и не выпить, — отреагировал он вслух. Его ничуть не насторожило, что из фляжки теперь пахло по-другому, никак в первый раз. В запахе появились отсутствующие раньше терпкие полутона.

Сделав большой глоток, Глеб понял, что и вкус напитка поменялся. И прежде всего, он стал более крепким. Вместе с новой порцией тепла в душу влилось умиротворение и изрядная доля пофигизма.
— Что это такое? – не без восхищения спросил Глеб.
— Да так… — Агафон неопределенно отмахнулся, — настойка на разных травках. Как вы себя чувствуете? Готовы идти?
— Готов! – по-пионерски бодро ответил Глеб и удивился сам себе. Еще минуту назад сия затея казалась ему чистой воды безумием, а теперь — на тебе. В сознании гвоздем вонзилась уверенность, что идти прямо таки необходимо. И именно ему!
— Тогда снимайте с себя верхнюю одежду и ботинки, — уже не просящим тоном, а чуть ли не приказывая, заявил Агафон. – Я обвяжу вас веревкой и вытяну при первой же опасности.
— Да я и не боюсь. Только… Одежду-то зачем снимать.
— Так сподручней! Она отяжелела от грязи и будет только мешать свободно передвигаться. К тому же, ни одна химчистка, наверное, не вернет ей прежний лоск. Забудьте про нее!
Глеб, снова неожиданно для себя, поверил словам Агафона безоговорочно. Ох, и любопытная настойка в его фляжке! Олежкин быстро, как солдат по команде «отбой», скинул с себя пиджак, рубашку, галстук, брюки и носки с ботинками. Ни секунды не мешкая, Агафон петлей веревки опоясал его и напутственно похлопал по плечу:
— Вперед! Не теряйте драгоценное время. Ключи от машины не забудьте!
Решительно, словно занимался этим каждый день вместо утренней пробежки, Глеб почапал по болоту. Он не ощущал не только страха, но и холода. Тело будто потеряло чувствительность и наплевательски воспринимало окружающую среду; мышцы работали четко, слаженно и без устали. Он разгребал болотную тину, еще толком не успевшую затянуться после его выхода из трясины, с уверенностью пловца, идущего на мировой рекорд. Причем, пловца однорукого, так как правую руку с зажатыми в ней ключами он вытянул вверх, словно боец на переправе, держащий оружие. Если бы его босс увидел сейчас своего подчиненного… Фирме пришлось бы подыскивать нового юриста.
Шаг за шагом Глеб продвигался дальше и погружался, естественно, глубже. Он и заметить не успел как ленивое болотное месиво уже покачивалось у груди. Сделав еще три шага, едва не глотнув зловонной водицы, он вновь коснулся пятками крыши своего автомобиля; совершенно гладкая поверхность голой кожей угадывалась легко. Касание большим пальцем кнопки брелока с ключами, и машина глухо отозвалась привычным пиканьем.
Ни секунды не сомневаясь в правильности действий, Глеб с головой погрузился в трясину со стороны водительской двери. Глаз он не открывал – бессмысленно да и опасно в такой среде – и действовал на ощупь. Вот рука скользнула по стеклу, выступу двери; чуть ниже наткнулся на ручку. Подергал ее вверх-вниз – никакой реакции. «Поставил на сигнализацию, а не снял» — без всяких эмоций констатировал про себя Глеб, и по веревке, держащей его надежно, стал выбираться наверх. Только выбравшись на свет божий, понял, что нырял вместе с ключами – ну а куда их девать-то?! – и если в брелок проникла влага… Двери уже не открыть.
Глотнув свежего воздуха и утерев с лица грязь, посмотрел на правую руку. Брелок был зажат в ней плотно, как древко флага в руках знаменосца; грязь практически не коснулась его.
Очередное нажатие кнопки, почти родной отклик из глубины и Глеб продолжил водолазные работы. Ручку двери отыскал уже значительно быстрее. Рывок на себя… Дверь, казалось, заблокирована намертво. Он дергал ручку еще и еще раз, но дверь проявляла железобетонное упорство и открываться не собиралась. Воздух в легких уже заканчивался, и Глеб стал выбираться наверх. В конце концов, он сделал все от него зависящее, и как поступать дальше понятия не имел. Пусть Агафон голову себе ломает!

Лишь только он сделал первый вдох, как внизу раздался странный звук. С таким звуком обычно лопаются пузыри в чане с кипящим битумом. Под его ногами глухо и ровно затарахтело. Олежкин скорее догадался, чем понял – машина немыслимым образом завелась!
— Что там у вас? – раздался с берега голос Агафона; настороженный и недовольный одновременно.
— Дверь не открывается.
— Попробуйте еще раз!
— Пробовал уже дважды. Бесполезно! Тяните обратно.
— Ага! – кивнул Агафон. — Уже тяну!
Что-то не понравилось в его тоне Глебу. Через секунду он понял, что именно. Агафон быстро засеменил руками, сворачивая веревку. По идее, Глеб должен был почувствовать ее натяжение на собственном поясе. Ничего подобного! Она скользнула по голой коже, и вскоре Глеб увидел, как ее конец вынырнул из грязи и устремился к берегу.
— Эй! – завопил Глеб. – Веревка отвязалась.
— Да знаю я, — спокойно отвечал тот, продолжая ускоренным темпом тянуть веревку к себе.
— Что вы делаете?!
— Извините, — Агафон полностью извлек веревку на берег и откинул грязный моток в сторону, — но мне пора ретироваться. Не срослось что-то у нас…
Он развернулся, и, смешно перебирая короткими ножками, почесал в сторону леса.
— Гнида! – возопил Глеб, вне себя от гнева. – Сучара бацильная! Пидо…
Глеб оборвался на полуслове. Неведомая сила прихватила его за обе ноги и рывком потянула вниз. Да так резко, что он в один миг скрылся с головой, едва успев закрыть рот, чтобы не захлебнуться. Разумеется, он не планировал заканчивать свою жизнь так, чтобы реквием по нему исполняли болотные жабы, а потому принялся изо всех сил сопротивляться. Но сколь он ни дрыгался, невидимый противник обладал куда большей силой. Глеба неудержимо тянуло вниз. Потом движение резко прекратилось, но что-то продолжало его держать, не отпуская наверх.
Воздух в легких заканчивался, и Глеб понял, что жить ему осталось всего ничего. Вновь вспомнились жена и дочки. Он не стал с ними прощаться, а изо всех рванул к верху, отчаянно пытаясь вырваться. Тщетно! Шансы улетучивались, а углекислого газа в крови становилось все больше и больше. Ему хватило сил не открывать рта до тех пор, пока сознание не выпорхнуло из него, как птичка из клетки.
Из всех сегодняшних возвращений Глеба из бессознательного состояния, это было наиболее комфортным. Открыв глаза одновременно с глубоким вздохом, он увидел себя сидящим на заднем сидении собственного автомобиля. Салон «Инфинити» наполнял спокойный свет внутреннего освещения. За наглухо задраенными стеклами недвижимо висело болотное нутро – жирная грязь, вперемешку с тиной. Мощный мотор тихо урчал холостыми оборотами, светилось табло приборов, и только экран навигатора не подавал признаков жизни, да аудиосистема лишь негромко шипела всеми динамиками. Климат-контроль же трудился исправно, поддерживая внутри автомобиля благодатную для почти голого человека температуру и свежесть. Вот только откуда он закачивал необходимый воздух?! Тут же вспомнились слова Агафона про загадочный генератор, про его невероятные способности. Кстати! Почему этот мерзавец дал стрекача, бросив Глеба одного?! Поймать бы тварюгу, да накостылять от души. Еще напоил ведь чем-то, паразит. Но не о том следовало думать в данную минуту; нужно ведь как-то выбираться.
С удивлением Глеб обнаружил, что с его проникновением внутрь машины не попало ни капли грязи. Да и сам он был чист и сух, словно только что из бани; даже кожа приобрела живой розовый оттенок. Зачем его сюда затащили? Ничего не оставалось, как сидеть и ждать. Ключи он так и не выпустил из рук.
Взгляд его упал на «бардачок»; словно притянуло что-то.
— А может вовсе и необязательно пассивное сиденье? – спросил он сам себя. – Раз уж я здесь…
Не рассуждая более, он протиснулся между передними сиденьями и уселся на пассажирское кресло. Протянул свободную от ключей руку к крышке «бардачка» и задержался буквально в двух миллиметрах от нее. Легкий мандраж пощекотал Глебу душу. Ему вдруг подумалось, что как только он залезет в «бардачок», тут же откроется подобие ящика Пандоры. Но данная мысль не задержалась надолго в его голове. Ее тут же не грубо, но настойчиво сменила другая: «Открывай и ничего не бойся! Для того ты сюда и попал!».
— Да не боюсь я, не боюсь! – резво ответил он, как и на берегу. Хотя действие загадочного напитка уже, как ему показалось, закончилось. Ну или было на излете.
Он утопил пластмассовую клавишу, перчаточный ящик плавно открылся, и Глеб тут же увидел вещицу, из-за которой творилось нечто несусветное. И как он угадал ее форму, когда врал громилам-близнецам?! Видимо и правда эта хреновина может управлять человеческим разумом. Такая маленькая штуковина способна натворить дел? Трудно поверить. А мог ли он поверить еще несколько часов назад, что будет сидеть в работающей машине на дне болота?
Рядышком с парой дисков МР-3 с записями любимых рок-групп, в «бардачке» лежал идеально круглый шарик, не превышавший размеры мячика для пинг-понга. Шарик мерцал приятным серебристым светом, никак не связанным с ровным внутренним освещением перчаточного ящика. То есть, обладал собственным независимым свечением. Но даже этим не производил впечатления чего-то невероятного, глобального, способного натворить в мире массу безобразий. Однако недоверие к таинственному предмету у Глеба падало стремительно. Будто нашептывал кто, причем авторитет подсказчика сомнению не подвергался.
Человеку все нужно потрогать руками, даже оголенный провод, чтобы убедиться в его безопасности. Или наоборот – в смертоносной силе. Глеб осторожно, словно боясь обжечься, потянулся к генератору. Ведь он, если верить все тому же Агафону – создание инопланетного разума. В мозгу Олежкина шевельнулась горделивая мысль, что он первый из людей, кому выпала честь прикоснуться к столь значимому раритету. Но дотронуться да шарика он не успел. Тот неожиданно вспыхнул красным насыщенным светом, похожим на тот, что наполнял когда-то любительские фото-студии. Свет не резал глаз и мгновенно разлился по салону; затем сгустился и плотно укутал Глеба, бесследно поглотив все окружающее. Глебу даже показалось, что он чувствует кожей легкие прикосновения, похожие на тихое дуновение пробуждающегося от ночной спячки ветерка.

Ничего нельзя было разглядеть в сплошном красном мареве; все исчезло, будто и не существовало никогда. Олежкин не чувствовал ни тревоги, ни страха. И не потому, что уже вдоволь нахлебался сегодня приключений и порог страха превышен. Нет. К нему откуда-то извне пришло ощущение полной безопасности и защищенности.
Неожиданно красная непроглядь сменилась совершенно четкой, реальной картиной. Словно машина покоилась не в болотных недрах, а преспокойно стояла на опушке леса, и Глеб сквозь хрустально прозрачное лобовое стекло созерцал окрестности. И чтобы там ни происходило, никакой опасности для Глеба это не представляло.
Взору его предстал темный лес, окутанный непроглядной ночью; мириады звезд рассыпались в черной бездне безлунного неба. И, не смотря на столь малую освещенность, угадывались необъятные размеры леса. Он не заканчивался за первыми рядами, а простирался дальше на многие и многие километры. Казалось, он захватил все существующее пространство, и сколь неипродирайся сквозь него, в любую сторону, выбраться невозможно.
До Глеба, видимо для полного воссоздания реальности, доносились запахи, исходившие из чащобы. Пахло прелыми листьями, травой, грибами. Так пахнет, обычно, лес ранней осенью после обильных дождей. Вот только звуки отсутствовали напрочь. Ни дуновения ветра, ни шелеста листьев, ни криков ночных птиц. Тишь! Ничем не нарушаемая и глухая, как в день перед сотворением мира. Природа будто замерла в ожидании чего-то и сама не знала грядущих последствий; то ли грянет катастрофа, то ли все обойдется и жизнь потечет своим порядком.
Среди бесчисленных звезд, далеких и безучастных к делам земным, вдруг появилась одна, наиболее яркая. Она быстро увеличивалась в размерах и меняла свет с ровного изумрудного на ярко-желтый. Вскоре она достигла размеров большого блюдца, и стало понятно, что несется она прямо к земле. Кроме того, с необратимой очевидностью можно было утверждать, что и не звезда это вовсе. А, скорее всего, большой метеорит, способный своим падением натворить немало бед. Но скорость странного объекта явно превосходила метеоритную. Вскоре он вспыхнул ярким ореолом, вспоров верхние слои атмосферы. По мере его приближения Глеб понял, что и к метеоритам он не имеет никакого отношения. Скорость объекта, вопреки законам природы, снизилась, и стало возможным разглядеть его очертания. Он был вовсе не бесформенным каменным куском! Объект имел четкую сигарообразную форму с абсолютно гладкой поверхностью. Определенно искусственное происхождение! Удивительный объект вращался вкруг своей оси и совершал маятниковые колебания небольшой амплитуды вверх-вниз. Размеры космический пришелец имел колоссальные. Никак не меньше километра в длину и ста метров в высоту. Хотя скорость его значительно снизилась, но упав на землю, разрушения он мог принести не меньше, чем до сих пор непонятый гость, рухнувший в район Подкаменной Тунгуски в 1908 году. Но не успел Глеб подумать над этим, как из передней части посланца неведомых миров вырвалось с десяток мощных огненных струй, подобных тем, что выпускает земная техника при срабатывании двигателей мягкой посадки. Объект затормозился практически до полной остановки, зависнув метрах в пятидесяти от верхушек деревьев.
Олежкин смотрел на космического пришельца, затаив дыхание. Имей странный объект форму диска, он походил бы на предзакатное солнце: свет излучает мягкий, глаза не режет и жаром не пышет. Округа посветлела, и Глеб увидел, как за ближайшими к нему деревьями сверкает водная гладь. Скорее всего – лесное озеро…
Провисев без движения не больше десятка секунд, желтая, как золото высокой пробы, громада рухнула вниз. Вековые деревья под ее неимоверной тяжестью ломались как спички. Звездолет – а что еще это могло быть?! – плюхнулся в озеро; вода в нем тут же забурлила, вскипая, и клубы белесого пара стали расползаться как вечерний туман. Озерная пучина смогла принять в себя не больше пятой части высоты корпуса космического корабля, а в длину и вовсе захватила меньше четверти. Больший остаток «сигары» возвышался над деревьями, выжившими после ее падения.

Не успел Глеб опомниться и осмыслить увиденное, как в нижней части корпуса корабля открылся овальный люк, размером с гараж для грузовой машины, и его в проеме появилось несколько существ. Сначала Глеб подумал, что видит обычных земных космонавтов: две руки, две ноги, голова на своем месте, только в гермошлеме. Но Олежкин ошибался.
Сопоставив размеры люка и растущих неподалеку деревьев, Глеб понял, насколько пришельцы выше обычного человека. Как минимум в два раза! Плюс гермошлемы. Если приглядеться, они имели не совсем круглую, привычную для космонавтов форму, а вытягивались к верху, как куриное яйцо. К тому же, стекла или какого-нибудь смотрового отверстия, в гермошлемах не было. Они представляли собой монолитную поверхность с четырмя короткими и гибкими, как хоботок тапира, трубочками, расположенными спереди, по бокам и сзади на одинаковом расстоянии друг от друга. Залетные гуманоиды толкали перед собой шар, едва доходивший им до пояса. Шар имел цвет только что добытого антрацита, и время от времени пот его телу проскакивали яркие молнии различных оттенков; от изумрудного до белого, как свежевыпавший снег. Молнии не вспарывали его оболочку, а мгновенно расползались по всей поверхности, словно раковые метастазы, и уходили вглубь, затухая. Движения внеземных существ были суетными, дерганными, будто они истерично боялись не успеть совершить задуманное. А задумали они ни много, ни мало как избавиться от подозрительного шара. Это стало ясно из их дальнейших действий.
Пришельцы не стали утруждать себя и укатывать шар подальше от корабля. Они плюхнули его в воду практически у самого корпуса звездолета. Воды озера, еще не успев остыть от неожиданной посадки неведомого пришельца, скрыли шар полностью. Не надо обладать семи пядями во лбу, чтобы понять: эта та самая сфера, о которой говорил Агафон. Не врал, стало быть, предатель подлый…
Завершив свое нехитрое дело, а все выглядело по меньшей мере как избавление от ненужного и опасного мусора, инопланетяне чуть ли не галопом скрылись в чреве своего корабля. Еще люк не успел до конца закрыться, а уж звездолет начал плавно выходить из воды. Поднялся над верхушками деревьев и… Глеб и ахнуть не успел, как пришелец скрылся в небесах. Ни гула двигателей, ни пламени, ни дыма. Вот висел в воздухе, над самой озерной гладью, неопознанный летающий объект – раз-два! – и нет его, словно и не залетал сюда никогда. Инопланетяне отправились дальше по своим неземным делам. Впрочем, такой скорый отлет походил на бегство из чумного города.
И вновь – тьма и россыпь бесстрастных звезд, коим нет числа.
Потом все исчезло.Но лишь на краткий миг и лишь затем, чтобы смениться новой картиной. Снова глухой и непролазный лес, только теперь вместо звезд – голубое небо с легкими перистыми облаками. Лес дневной от леса ночного отличается кардинально. Если днем он – ягодки, грибочки, цветочки всякие, да щебетанье птиц радостное, то ночью – под каждым кустом любая жуть примерещиться может. Да и сам куст легко с чертом рогатым перепутать. Но интуитивно Глеб чувствовал, что перед ним как раз то самое место, виденное им ночью. Теперь, скорее всего, стояло раннее лето. Все вокруг сочно зеленеет, пахнет свежестью, цветет всякая мелочь. Вот только птиц не слышно, что для этой поры нехарактерно.
С момента посадки инопланетного корабля прошла, судя по всему, уйма времени; ее следы исчезли совершенно. Поваленные деревья давно превратились в прах, удобрили собой молодую поросль, давно вымахавшую чуть ли не до небес. Да и озера уже не существовало. Оно превратилось в обширное болото с нечастыми кочками, да кривыми и тщедушными березками на них.

На край болота из чащи леса крадучась и неслышно вышел человек. Лук за спиной с колчаном стрел, свободная одежда, сшитая из шкур животных. «Охотник! – догадался Глеб. – Древний охотник». На вид человеку было не больше тридцати. Умное лицо, явно славянского типа, в обрамлении светло-русых волос, перехваченных на лбу бечевкой, вызывало симпатию. Болтающаяся с боку переметная сумка определенно была пуста; охота у парня не заладилась. Глеб не увлекался охотой, но от друзей знал, что в начале лета в лес и соваться не стоит. Впрочем, во времена оные, птица и дичь, наверное, в лесах кишмя кишела. И лесничие с егерями не свирепствовали. И не наобум ведь охотник в лес отправился.
Человек остановился у самой трясины, и, приложив ладонь козырьком ко лбу, стал всматриваться вдаль. Но и перспектива, видимо, его не порадовала. На болоте никто не копошился, не чирикал, не квакал и не крякал. Охотник досадливо поморщился и собрался уходить. Но тут странный звук со стороны болота привлек его внимание. Трясина издала сип, будто человек с прокуренными легкими сделал глубокую затяжку. Метрах в пяти-семи от берега, прямо перед охотником, в болотной грязи образовалось нечто вроде воронки; небольшой, но вполне способной затянуть человека. Вращение в ней происходило медленно, как в тихом омуте, но Глебу было понятно, что ничего хорошего от этого странного явления ждать не стоит. Судя по всему, испугался и охотник. Сначала он натянул лук, намереваясь поразить неведомого врага, а потом и вовсе решил ретироваться; развернулся и побежал к лесу. Но сегодня ему не повезло не только в охоте.
Из воронки бесшумно вылетел оранжевый сполох, тут же пропавший. А вслед за ним к небу взметнулось нечто вроде тонкого зеленого луча, колыхавшегося, словно пламя костра на ветру. Вскоре луч опустился ниже уровня росших вокруг деревьев, скрутился в большую петлю и метнулся в сторону убегающего человека. Тот, разумеется, глаз на затылке не имел, и что творится за его спиной, не видел. Впрочем, он вряд ли бы смог увернуться от постигшей его беды. Зеленая петля настигла охотника в долю секунды и змеиным кольцом ухватила за плечи. Луч оказался не просто потоком световой энергии. Он обладал, по всей видимости, и определенной плотностью или же другой неведомой силой. Человек, схваченный им, резко остановился, будто наткнулся на препятствие, дернулся назад, а потом и вовсе повалился на землю. Охотник лежал не шевелясь, то ли от испуга, то ли парализованный загадочным лучом. Между тем, из воронки стало подниматься фиолетовое свечение. Оно низко стелилось по болоту, распространяясь со скоростью дыма от костра в безветренную погоду. Свечение окутывало все, до чего дотягивалось, непроглядной пеленой. Скрыло оно и лежащего на берегу охотника.

События, как понял Глеб, хотя и демонстрировались ему в хронологической последовательности, но явно подвергались монтажу. Потому и сумерки опустились на лес быстро, будто упали. Схлынул странный фиолетовый туман, а человек продолжал лежать на том же месте, где его сбила с ног световая петля.
Лишь несколько секунд спустя Глеб заметил, что человека-то как такового больше нет. Его словно утащила с собой зловещая мгла! Не осталось ни клочка плоти, ни кровинки.
Болото вернулось к первозданному виду, тина на нем затянулась, и ничто не напоминало о закручивавшейся здесь недавно воронке.
Глебу стало страшно. От этого места веяло ужасом как от канализации нечистотами. И никак не мог он понять, зачем ему это все показывают.
А события в столь реалистичном кинотеатре стали развиваться с ералашной скоростью. Еще и еще появлялись люди в районе проклятого болота, разделяя участь исчезнувшего охотника. Со временем истлевала в прах одежда, лишившаяся своих хозяев, место пропажи покрывала высокая трава, и ничто не напоминало о произошедших здесь трагедиях. Судя по всему, — хотя бы по той же истлевшей одежде – времени от выброса до выброса загадочной энергии проходило много, и выбросы не имели никакой цикличности. Грубо говоря, захотелось неведомой твари пожрать – раскрыла пасть и удовлетворила голод. И вот на какую особенность Глеб не мог не обратить внимания. Иногда в зоне поражения таинственным свечением оказывались не только люди, но и животные, случайно забредавшие к болоту, как правило, остававшимся почти необитаемым. Лоси, кабаны и даже медведи. Им свечение не причиняло никакого вреда. Возможно, они чувствовали угрозу, исходившую от воронки, и спешили ретироваться. Но их никто не пытался преследовать, словно для прожорливой гадины они не представляли никакого интереса. Неизвестный хищник определенно был гурманом.
Увидел Глеб и папоротники, достигавшие невиданных размеров и гигантских змей. Последние вырастали из обычных ужей и гадюк. Безусловно, их размеры – следствие неизвестной и непознанной энергии. Но почему она действовала столь выборочно, не затрагивая других животных и растений? Ответа у Глеба не было. Как не было его, по всей видимости, и у тех, кто демонстрировал сейчас занимательное «кино». Змеи наводили ужас на всех, кто попадал в дремучий лес, хотя случаев нападения на людей не отмечалось. Глеб, по всей видимости, оказался первым.
Что инопланетяне сбросили давным-давно в озеро, по прошествии лет ставшим болотом? Хлам, мусор, который и для них представлял опасность? Или они оставили нечто вроде оружия, убивавшее людей, питавшееся их разумом, таким образом собиравшее информацию о планете, дабы облегчить последующее вторжение? От такой мысли Глеб похолодел, но тут же отмел ее, как несостоятельную. Что бы там не скрывалось в болотном чреве, пришельцев оно пугало не меньше. Их приземление скорее напоминало аварийную посадку, нежели запланированную акцию. Но в таком случае, не зачем было приземляться на планете. Выкинули бы объект в открытый космос и летели бы себе спокойно дальше.

И тут в мозгу Глеба родилась мысль, многое объясняющая. И тут же он понял, что не может приписать себе авторство этой мысли. Она явилась очередной подсказкой, пришедшей неизвестно откуда. Загадочный, смертоносный шар имел к инопланетянам непосредственное отношение! А именно – был ими создан. Вполне возможно, он представлял собой нечто вроде бортового компьютера, или как там они у них называются. Обеспечивал, к примеру, ориентацию в пространстве и времени. То-то звездолет крутило вокруг своей оси, да и посадку идеальной не назовешь. А вот взлетел он без сучка и задоринки. Да не важно, за что именно отвечал непонятный прибор! Важно то, что пришельцы не хотели его просто выбросить, а решили припрятать на чужой планете. Впопыхах, конечно, не очень надежно, но все-таки. Наверняка намеривались вернуться, да что-то задержались в пути. Или… Тот звездолет вообще сгинул во вселенской бездне, не оставив адреса. А потомки долго и нудно продолжали поиски. Это, между прочим, потруднее, нежели искать пресловутую иголку в стоге сена.
Но всё когда-нибудь заканчивается, в том числе и поиски. И вот штукенция, которую братья-гамадрилы и иже с ними Агафон нарекли генератором, прибыла на планету Земля. Более того, генератор отыскал сферу и теперь находится прямо над ней. Правда, вместе с Глебом и его машиной. Если верить Агафону, чтоб ему пусто было, в скором времени здесь должны оказаться и хозяева генератора. Стоп! Агафон, Агафон… Он торопился, как голый в баню, чуть ли не силком загоняя Глеба в болото. Зачем?! Ведь, не дождавшись результата, он сбежал.
И тут Олежкину стало страшно, как никогда. И снова из-за пришедшей ниоткуда подсказки. И Агафон, и Пафнутий, и Гаврила – одна шайка! И требовалось им только одно, чтобы Глеб забрался в свою машину. На кой ляд?! И в этой части словам Агафона следовало поверить. Никто, кроме Олежкина – по какой причине, дело десятое, — не мог извлечь генератор из машины. А для чего извлечь-то?! Вот тут-то и собака зарыта. Генератор действительно обладал массой фантастических функций. Но одна из них вполне прозаична: он заряжен на уничтожение! Могли инопланетяне проявить гуманность? Вполне! Ведь они прекрасно знали об опасности, исходящей от их объекта. За то время, что они его разыскивали, их собственная техника – наверняка! — шагнула куда дальше, нежели первый автомобиль от лунохода. И бывший бортовой компьютер превратился в проржавелую рухлядь, к тому же «фонящую» всякими безобразиями. Ее даже на переработку нет смысла пускать. Уничтожить – самый надежный и верный выход. Глеб не знал, каким именно способом генератор уничтожит лежащий под машиной объект, но не сомневался, что уничтожение произойдет вместе с ним.
И свидетелей не останется.
Жена с дочерьми еще там, в средневековой пыточной, казались далекими и уже недосягаемыми. А теперь и вовсе…
Ну, нет! Быть марионеткой непонятно в чьих руках, да еще отправиться к праотцам непонятно за какие грехи. Не на того напали!
Генератор и правда оказался штукой хитрой. Он словно уловил мысли человека, свернул свою «презентацию», где продолжали гибнуть люди, и разразился яркой вспышкой, на мгновение ослепившей Глеба. Но вспышка резанула его не только и не столько по глазам, сколько по разуму. Олежкин сразу почувствовал одобрение удивительного прибора и даже подсказку, что делать далее.

Не мешкая более ни секунды, Глеб перелез в водительское кресло, и вставил ключ в зажигание. С одной стороны, логика в его действиях отсутствовала напрочь. Как можно завести машину, погруженную в болотные недра, да к тому же уже работающую?! Но логика бытия, судя по всему, умерла еще утром, а потому он и не задумывался в своих дальнейших действиях. Надо, значит — надо! Глеб бросил взгляд на генератор. Тот мерно помигивал из «бардачка» красным светом, словно давал одобрение. Глеб повернул ключ и одновременно воткнул заднюю скорость. И – газ! Газ до отказа.
Двигатель взревел, мгновенно утопив стрелку тахометра до красного сектора, и… Автомобиль медленно пополз назад! Ведь именно там находился берег. Машину трясло как самолет, угодивший в зону турбулентности. В ней появился запах чего-то паленого, но она упорно, по-черепашьи, продолжала движение.
Инопланетное изобретение, с которым Глеб чувствовал теперь незримую связь, начало медленное вращение и горело ровным желтым светом. С каждой секундой вращение ускорялось, а машина двигалась быстрее и увереннее. Колеса грабастали под себя вековой болотный ил, но не застревали в нем, а вытаскивали свою ношу из цепкого плена трясины.
Неожиданно Глеб почувствовал, как что-то сильно ударило по днищу машины. Это было похоже на некий пинок. За ним последовали еще удары, явно подталкивающие машину вперед.
Глеб потерял ощущение времени. Он не мог сказать, сколько пробежало минут с того момента, как он вставил ключ в замок зажигания. Если бы ему сказали, что прошло три часа, он бы поверил. Не засомневался бы, и сообщению, что прошло десять-двадцать секунд.
Так или иначе, но комфортабельное авто, получившее последний хороший пинок, выпрыгнуло на берег. Глеб не мог этого заметить, так как все стекла покрывал плотный слой грязи. Но вот водительская дверь резко распахнулась, и Олежкин искренне порадовался такой привычной мелочи, как дневной свет. Но время визжать от восторга еще не пришло. Он снова посмотрел на генератор. Тот пульсировал болезненным цветом нежданно выскочившего фурункула. Олежкин, не сомневаясь в правильности поступка, схватил его правой рукой. Ощущение было такое, будто он попытался выхватить печеный картофель из углей. Но кулак не разжал, до крови прикусив губу.
Как ошпаренный он выскочил из машины. В болоте, на том месте, где недавно была погружена машина вместе с хозяином, закручивалась зловещая воронка. Глеб теперь знал, чем грозит ее распахнутая пасть.
Размахнувшись, как солдат, метающий гранату во вражеский танк, Олежкин запустил генератор в болото, целясь в злосчастную воронку. Шарик загудел и засвистел в полете, как авиабомба времен войны, и угодил прямо в жерло этого необъяснимого явления. Воронка тут же отозвалась вспышкой оранжевого света. Затем раздался глухой грохот внутри трясины, болотная поверхность вздрогнула, воронка резко расширилась, добравшись чуть ли не до берега, и из ее недр повалили клубы черного-пречерного дыма. Но они не устремились ввысь, а сплелись в некое подобие безглавого змеиного тела и со скоростью камня, пущенного из пращи, метнулись прямо к Глебу.

Глеб проявил отменную реакцию и в два прыжка запрыгнул в машину. Но скорости были не равны. Дымовой удар настиг его и здесь, мгновенно погрузив салон автомобиля в непроницаемый мрак. В очередной раз сознание Олежкина отключилось, погружаясь в непроглядную бездну…
Вырвали Глеба из небытия беспрерывные автомобильные сигналы, разливавшиеся на все лады; в основном резкие и недовольные. Он открыл глаза и увидел себя сидящим за рулем автомобиля. Того самого, о котором так долго мечтал и который недавно приобрел. «Пикник», как ни в чем ни бывало, продолжает петь о парне, который «из коры себе подругу выстругал». За стеклами – прозрачными и чистыми! – родной, как сосед с дрелью, съезд с третьего кольца на Кутузовский проспект. На часах, вновь начавших ходить, половина девятого. Нервные водители сигналят ему, выражая свое «фе»; а некоторые и вовсе крутят у виска, объезжая. А от бордюра – дорогой ты мой, почти любимый! – к нему направляется усатый и мордатый полицейский, энергично размахивая полосатым жезлом.
Значит, он вернулся практически в тоже место и время, из которого был вырван. Урр-аа! Все позади, все в прошлом. Уж не прикошмарилась ли ему вся эта дребедень?
Глеб посмотрел в зеркальце заднего вида, чтобы улыбнуться самому себе и обомлел. Распухший, побагровевший нос, синюшного цвета и также распухшее левое ухо, искусанные в кровь губы; тело болезненно ныло чуть ли не со всех сторон… А на правой ладони красовался здоровенный, с куриное яйцо, волдырь от ожога. И из одежды на нем – одни трусы. Ничего не привиделось, и все было! Олежкина охватила паника. Нервное напряжение, копившееся в нем, как лава в просыпающемся вулкане, хлобыстнуло наружу. Он закричал во все горло, выскочил из машины и вприпрыжку рванул в сторону, противоположную обомлевшему Растерягину…

*****

— Чтобы это было в последний раз!!! – шеф багровел, кипятился и готов был метать громы и молнии.
– Вы что себе позволяете??!! Еще один такой прокол, и отправлю на Луну пыль мести!
Он встал из-за прозрачного, формы бумеранга, стола и стал прохаживаться взад-вперед. Высокий, стройный, седой, он пыхтел как самовар, время от времени расстреливая взглядом черных глаз трех провинившихся подчиненных, замерших в струнку прямо у входной двери в обширный, как холл в театре, кабинет. Один из них, низенький с мощной лысиной в обрамлении всклокоченных рыжих кучеряшек, попытался вставить слово:
— Игорь Хуанович…
— Молчать! – резко оборвали его. – Я пока вас ни о чем не спрашивал! Вы прекрасно знаете, что любые контакты в другом времени запрещены! Строжайше!! Ведь последствия могут быть непредсказуемыми! А если бы он являлся вашим прапрапрапрапрадедом, к примеру?! А вы подвергали его смертельному риску! Погибни он… Даже думать об этом не хочу!
Шеф махнул рукой, словно ставил на всех троих вечный крест. Он вернулся за стол, прокашлялся и глотнул воды прямо из стоявшего на столе самоохлаждающегося графина, не удосужившись налить ее в бокал. Тем не менее, он явно успокаивался.
— А теперь начнутся вопросы. Первый: зачем вы привязались к этому парню?
— Игорь Хуанович, — голос коротышки даже не дрожал. Он знал характер шефа и не сомневался, что прилив гневных чувств скоро схлынет. – Вы же отлично знаете, как долго мы искали эту чертову сферу.
— Нечего мне рассказывать прописные истины! Целый отдел трудился пять лет над созданием поисковика с широким спектром действия! Доверили его вам. И что? Облажались по самые уши!
— Так поисковик-то и начал чудить! Он провалился во времени и угодил в машину, только что сошедшую с конвейера. Чем она ему приглянулась, понятия не имею. Скорее всего — случайность. От них ведь никто не застрахован. Человека то выкинул из машины, то опять в нее заволок. При этом ведь жизнь ему поддерживал в условиях невообразимых. Так или иначе, но сферу он отыскал.
— А зачем такую буффонаду разыграли?! Парню ведь физиономию не по-детски попортили! И кто вам имена такие придумал?! Агафон, Пафнутий, Гаврила… Для того времени они совершенно нетипичны!
— Да некогда нам было в чужое время вживаться, — откликнулся тот, что называл себя Пафнутием. – Спонтанно назвались. По той же причине и с одеждой лопухнулись. Нацепили на себя первое, что под руку попалось. А физиономия… Ну, так вышло. Мы ведь были уверены, что поисковик у него находится, а он отдавать не хочет. А время поджимало… Опять же – приборы ошиблись!
— Поисковик вошел с ним в очень тесный контакт, — кивнул «Агафон». – И без него совершенно не собирался работать! Потому и пришлось парня в болото отправить. Целое представление разыграли! Столько техники задействовали, грима… Одна змея в салоне автомобиля чего стоит! Пришлось и о сфере кое-что поведать. Инопланетный объект, кстати, тоже необъяснимо себя повел. Ведь те гигантские змеи, которых мне пришлось застрелить, его работа. Они в Шушморе встречаются, бывает. Но на человека никогда не нападали. Причем, весьма своеобразно. Они словно хотели, чтобы он угодил прямо в место затопления сферы. Зачем? Теперь, наверное, мы этого никогда не узнаем… И как придуманная нами змея – все люди их боятся! – совпала внешне со змеями на болоте?.. Могу высказать предположение, что внеземной артефакт тоже вошел во взаимодействие и с человеком и с нашим поисковиком. Но теперь как проверишь?..
— Мы человека обратно вернули! – расплылся в улыбке «Гаврила». – Минута – в минут, сантиметр – в сантиметр. Машину его ненаглядную помыли, очистили…
— Ай, какие молодцы! – деланно развел руками шеф. – А то, что он почти нагишом, без документов от полицейских удирал, это как?! Между прочим, он потом еще неделю в больнице провалялся, от нервного истощения лечился. Хорошо еще, никому не рассказал, что с ним случилось.
Тут вся троица заговорщицки переглянулась.
— Да восстановили мы все, Игорь Хуанович! – ответил за всех «Агафон». — И с сознанием его поработали. О нас практически и не помнит ничего. Только сны иногда видит… Ездит себе на мечте своей и в ус не дует. Мы там похимичили чуть-чуть. Она теперь у него ломаться никогда не будет. И топливо расходует — самый мизер.
— Похимичил бы я вам, чтобы мало не показалось! Сфера точно уничтожена?
— Точно! Мы все показатели проверили – по нулям. Аномальная зона ликвидирована. Даже, сели вдруг инопланетяне решат вернуться, они ничего не найдут. Да и зачем им разладившаяся техника по истечении стольких веков? Правда и поисковик, он же генератор, восстановлению не подлежит. Но ведь и он мог стать опасным. С такими-то выкрутасами!
— Это вы – с выкрутасами! – Игорь Хуанович грозно постучал кулаком по прозрачной столешнице. – В общем так: на два месяца отстраняю от перемещений во времени. И буду думать, как вас наказать. Всё! Пшли вон отсюда!
Все трое поспешно удалились, аккуратно прикрыв за собой дверь.
— А может и не наказывать их, а наградить? – прошептал Игорь Хуанович, и тут же мотнул головой. – Нет, лучше все-таки наказать! Чтобы другим неповадно было.
***************************************************************************************
… Не задалась сегодня охота у Матвеича, не смотря на недавно открывшийся сезон. Шлялся по лесу почти целый день, а все без толку. Хотя и говорили ему, что здешние места на дичь небогатые и славятся легендами, душу леденящими. Люди здесь спокон веков пропадают, да и вообще вещи творятся необъяснимые… Но Матвеичу на россказни было наплевать. Из своих шестидесяти лет жизни больше сорока он ходил с ружьем по разным уголкам страны. И в тайге охотился, и в заполярье и на Камчатке. А тут всего-то сто километров от Москвы. Какие чудеса, о чем вы говорите?!
Ближе к закату вышел к болоту, окруженному мощными, в несколько обхватов деревьями. И прямо на его краю обнаружил перепачканную уже пересохшей грязью одежду.
— Тоже мне, места безлюдные, — пробурчал недовольно. – Аж в костюмах и галстуках по лесу шастают!
Куда делся хозяин брошенной одежды, Матвеича не интересовало.
Решил на опушке леса и заночевать. Срубить шалашик из еловых лап для него проблем не было. И вообще он любил один коротать ночь в лесу: костерок, сто пятьдесят грамм охотничьей настойки, нехитрая закуска и полное единение с природой. Можно и пофилософствовать; К старости многие становятся философами…
— Мать честная! – почесал он крепкий затылок. – Отродясь такого не видывал.
Матвеич стоял напротив огромного, не меньше трех метров в высоту, папоротника, раскинувшего листья-ветви, как мифический спрут.
Неожиданно в ближайших кустах раздался шорох и громкое шипенье. Посмотрев туда, Матвеич остолбенел. Прямо на него уставились беспристрастные и невероятно большие змеиные глаза…
ОЛЕГ ПАЛАМАРЧУК

МЕЧТА

Всякий человек о чем-нибудь да мечтает. Разумеется, мечты человеческие многогранны. Они носят самый различный характер, а их виды стремятся к бесконечности. Тут все зависит от воображения. Кто-то мечтает жить в роскошном особняке, окруженный богатством и беспрекословной челядью и ни черта при этом не делать; кто-то мечтает написать книгу, которая навсегда останется в золотом литературном фонде человечества; кто-то мечтает переспать с самой красивой женщиной мира; кто-то… А кто-то просто-напросто чертовски хочет «принять на грудь», но не имеет для этого ни малейшей возможности – или по здоровью или по элементарному отсутствию средств. Да-да, и такое бывает. Еще мечты делятся на сбыточные и несбыточные. Причем одни плавно могут перетекать в другие в зависимости от целого вороха обстоятельств. И уж сколько раз люди разбивали лбы о сакраментальную истину – бойся своей мечты, она может осуществиться… Но разве возможно жить, ни о чем не мечтая?!
Глеб Олежкин уже не один год мечтал о машине. Строго говоря, машина у него была. И отнюдь не выкидыш отечественного автопрома, которому никак не дают честно помереть, а искусственно продлевают агонию. Серебристая «Мазда-5» уже почти пять лет служила ему верой и правдой, ни разу не остановившись посреди дороги (предыдущий представитель вазовской продукции регулярно выкидывал предательские фортели и мог отказаться ехать в самый неподходящий момент). Мазда совсем другое дело – надежная, просторная, удобная. Вполне подходящая для его семьи: жены и двух девчонок-близняшек, учащихся в пятом классе. С Ириной – женой ненаглядной – они прожили в браке уже пятнадцать лет, а встречались вообще со школьной скамьи, чуть ли не с первого класса. И вот за такой долгий срок умудрились не надоесть друг другу. Хотя обоим было только по тридцать пять, и всё, как говориться еще возможно. Ну это так, лирическое отступление. Глеб мечтал сесть за руль «Инфинити» серии FX. Но этот «башмак» японского производства стоил сумасшедших денег, коих Олежкин никак не мог скопить. Нет, бедным его не назовешь: дача, новая трехкомнатная квартира в популярном жилом комплексе, жена-домохозяйка, ежегодные поездки на отдых за границу (Мальдивы, Бали, Маврикий, и в том же духе). Но квартиру взяли наполовину в кредит, и сей факт настырно не давал возможности обрести эту самую «Инфинитю», как ее любовно называл Олежкин. Впрочем, на подержанный автомобиль он мог бы раскошелиться, но… Сколько в жизни этих самых «но»! И разве может мечта быть подержанной?
Трудился Олежкин в одной вполне респектабельной фирме юристом: договора, контракты, сделки, сопроводительная документация и вся прочая правовая база лежала на нем. Не пил… Ну так, грамм по сто пятьдесят в праздник. Не курил, поддерживал форму регулярными пробежками и занятиями в тренажерном зале. Высокий и стройный, с печатью благородства на лице. Любимец дам, но однолюб. Кроме жены – ни-ни! Даже невинного флирта себе не позволял. Начальство его уважало и премиями регулярно баловало. В общем, многие просто мечтали бы о такой жизни! Однако, не давался в руки желанный автомобиль, хоть ты тресни. Глеб и с женой делился своим сокровенным желанием (стопроцентное одобрение), и с друзьями (легкий скептицизм и рассказы о дороговизне обслуживания и ремонта), и с сослуживцами (шепот за спиной: от «совсем обнаглел» до «хрен тебе по всей морде»). Его не смущало, что пятилитровый двигатель, в коем спряталось четыре сотенных табуна лошадей, требует соответствующего корма и хавает бензин, словно верблюд после длительного перехода по пустыне. Фигня все это! Мечта может иметь несущественные недостатки, которые мечтающий, как правило, предпочитает не замечать.
Судьба, если очень долго и нудно у нее просить что-либо, иногда слышит мольбы и награждает (или наказывает?) просящего.
Свершилось! При непосредственном участии Глеба фирме удалось заключить контракт с умопомрачительной для себя выгодой. Сногсшибательной просто! Бонус в виде денежного вознаграждения последовал незамедлительно. Такие премии Олежкин еще не получал! Денег, естественно с учетом предыдущих накоплений и немедленно проданной «Мазды-5», вполне хватало на долгожданную мечту. Да еще в самой топовой комплектации! Когда продавал свою старушку – еще вполне шуструю – чуть не плакал. Человек всегда сильно привыкает к любимым вещам, едва ли не с кожей от себя отрывает. А отношения с личным автомобилем и вовсе носят почти мистический характер… Но горевал не долго – впереди ждала МЕЧТА! Конечно, слышал Глеб и не раз об опасностях, прячущихся в осуществляемых желаниях. А был ли в истории человечества хоть один мечтатель, который взял и отказался от исполнения своего самого заветного желания только по той причине, что неведомо как там все сложится, если оно сбудется? Неизвестно! Хотя вряд ли…
И вот вместе с женой они в салоне, у официального дилера. Здесь чисто, как в операционной, всё блестит и сверкает, до тошноты приветливый персонал, которого больше, чем покупателей. А на одном из стендов… «Инфинити» FX 50 s, бронзового – желанного! – цвета. И ценник – 3 589 000 рублей! Практически вся сумма, накопленная Глебом. Оставалось только на страховку, да на установку сигнализации.
Осторожно сел за руль, жена примостилась на соседнее сиденье. Огляделись. Простора было столько, что казалось — сидишь в кабине пилотов аэробуса. И приборов на панели, наверное, не меньше. Ну, если только чуть-чуть. И запах… Запах новенькой машины невозможно ни сравнить, ни спутать ни с чем!
— Отличная машинка! – тут же нарисовался продавец. Молодой, рано лысеющий симпатяга с чуть скучным лицом. Многие вот так посидят, посмотрят, пофотографируются иногда и уходят – цена все-таки саблезубая.
— Нам тоже нравится, — открыто улыбнулся Глеб.
Он вылез из-за руля, обошел вокруг машины, зачем-то постучал по колесам, деловито заглянул в просторный багажник.
— Докатка? – зачем-то спросил у менеджера.
— Что вы? – ответил тот с легким недоумением. – Полноценное запасное колесо.
Да хоть бы его там вообще не было! Разве сейчас это могло повлиять на его решение?
— Берем? – радостно подмигнул он жене, продолжавшей сидеть в машине. Ей мощный и красивый автомобиль тоже нравился. Стоимость пугала, разумеется, но видя абсолютно счастливую физиономию мужа, возражать не стала. Женщины – как бы там мужики ни кичились – чувствуют сильный пол насквозь, да еще на два метра под землю. И если сейчас возразить… Пусть лучше уж получит долгожданную игрушку. В конце концов, он добытчик и имеет право на распоряжение деньгами. Ну, пусть иногда думает, что имеет.
— Берем! – выдохнула она. – Ты же давно мечтал.
Менеджер несколько оторопел от такого поворота событий. Давненько при нем в салоне не было такой удачи. А ведь зарплата напрямую зависит от наличных поступлений. Ох, не спугнуть бы…
— Кредит будете оформлять? – спросил робко.
— Да нет, — Глеб взглянул на табличку на лацкане его пиджака, — Владимир! Наличными заплатим и немедленно. Готовьте документы!
Оказалось, что машина в данной комплектации наличествует в единственном экземпляре. На подходе уже новая партия, естественно с увеличенной ценой. Более того, автомобиль несколько дней назад собирались купить, да передумали в последний момент – взяли комплектацию ниже стоимостью. А поскольку экземпляр последний, и оплата производится наличными, покупателю предоставляется скидка 89 000 рубликов. Для ровного счета, так сказать. И еще! В качестве бонуса машину бесплатно регистрируют в ГИБДД. И это еще не всё! На автомобиль совершенно бесплатно установят сигнализацию; и на КАСКО скидочка имеется. Ирина и Глеб удовлетворенно переглянулись – хоть что-то да останется в семейном бюджете после столь серьезного удара.
Через три дня, чудесным солнечным деньком в середине сентября Глеб Олежкин выехал из салона на новеньком авто. Более счастливого человека в этот момент трудно было представить. Он буквально светился счастьем, чувствуя себя пилотом сверхзвукового истребителя, из снисхождения к остальным малявкам двигающегося с ними на одной скорости. Идеальный звук аудиосистемы окутывал его волнами тут же пойманного любимого «Нашего радио», где в данный момент Макаревич призывал не «прогибаться под изменчивый мир». Ехалось чрезвычайно удобно и приятно. Не зря он мечтал: его это машина, его!
Машину следовало заправить. В автосалонах горючего в бензобаке оставляют ровно столько, чтобы добраться до ближайшей бензоколонки. Глебу казалось, что пока он шел к кассе, чтобы оплатить бензин, владельцы трех машин, уже заправлявшихся, – ха! он даже не обратил внимания на их марки – во все глаза рассматривают его автомобиль. Примерно как космонавты, профессиональным взглядом оценивающие инопланетный корабль. Конечно же, это было не так, но иногда можно потешить собственную гордость.
Заправился, пристегнулся не торопясь и поехал. И здесь Глеб впервые испытал странное чувство. Ему показалось, что в машине кто-то есть еще, кроме него. Он даже обернулся, чтобы убедиться, а не забрался ли кто на заднее сиденье, пока он расплачивался за бензин. Чушь, конечно! Никого там не было. Но чувство чужого присутствия не отступало.
До дома добрался без приключений, и вечерком в узком дружеском кругу обмыли «колеса». Благо, что день был пятничный и на работу никому наутро не нужно. Сам-то Глеб позволил себе лишь три рюмки коньяка, а друзья оторвались по полной! Ни у кого из них подобного шедевра импортного автопрома в «конюшнях» не стояло. В общем, искренне порадовались за друга.
В субботу всей семьей выбрались на дачу. Поездка на осуществленной мечте всех привела в восторг. О вчерашнем чувстве чужого присутствия Глеб даже не вспомнил. Прогулка в лес, шашлычки, кое-что из садовых работ… Выходные, как обычно, пронеслись быстро и незаметно.
А в понедельник началось. Его желанная и уже искренне любимая «Инфинити» с утра отказалась заводиться. Наотрез! Стартер крутил во всю, бортовой компьютер показывал, что все системы находятся в норме, а она не заводилась, хоть расшибись. Фантастика! Сюрприз с большущим знаком минус. Глеб пожал плечами, щелкнул несколько раз кнопочками на брелоке сигнализации – мало ли что, но движок даже не чихнул. Олежкин, недоумевая и поминая всех матерей, кроме Божьей, вылез из машины и открыл капот. Зачем он это сделал? Он и сам тут же задал себе такой же вопрос, только в более грубой форме. Ибо увидел перед собой лишь монолитную плиту, и совершенно непонятно, как тут что работает. Это вам не отечественный «сделай сам», где можно что-то подкрутить, где-то перетянуть и оно худо-бедно поедет. Дудки! Тут без автосервиса не обойтись. Да и инструментов никаких при себе у Глеба не было; отвык еще при «Мазде».
— Давно купили? – услышал Олежкин из-за спины.
Он обернулся и увидел перед собой низенького мужика лет пятидесяти с пивным животом и неприятной наружности. Обширную лысину обрамляли рыжие кучерявые волоски, давно не мытые и нечесаные; по щекам спускались такого же цвета бакенбарды. Лицо описать сложно, но относится к типу: «сразу вмазать или чуть погодя». С подобными лицами в ста-арых советских фильмах фашисты расстреливали партизан. Сразу видно: гнида и сволочь, к тому же напрочь лишенная интеллекта. Одет он был в потертые джинсы и аляпистую рубаху с немыслимыми яркими узорами. Никогда раньше Олежкин этого типа в своем дворе – охраняемом! – не видел.
— Недавно! – зло ответил Глеб и захлопнул капот.
— Н-да, — сквозь губу процедил незнакомец, — неприятная история.
У него и голос-то был противный. Как у кастрата, оскопленного не до конца.
— А вы ничего странного в машине не заметили? – не унимался толстопузый.
— Да вам-то что?! – неожиданно взбеленился Глеб. – Вы автомеханик?
— Нет. Просто интересуюсь.
Неизвестный оставался спокойным как удав – ни одна мышца на лице не дернулась и тон не изменился. Мужичок пристально посмотрел на Олежкина. В серых и невзрачных глазах плескалось нечто такое, что заставила Глеба насторожиться. Вовсе не праздный идиот стоял перед ним. Пузатрон быстро развернулся на сто восемьдесят градусов и направился куда-то прочь со двора.
«Провались ты пропадом!», — подумал Олежкин, чуть не плюнув в спину незнакомцу. И удивился собственной злобности. Впрочем, совсем не до пузатого дядьки ему сейчас было. Он никогда не опаздывал на работу и не собирался начинать столь порочную практику.
Ладно, последняя попытка.
Снова ключ — в замок зажигания, поворот… Тихо, почти бесшумно мотор заурчал. Глеб возликовал. Сейчас некогда было разбираться в причинах предыдущего отказа чуда техники, но Глеб решил подстраховаться. Он заглушил мотор и снова повернул ключ; двигатель послушно заработал. Захлопнув дверь и пристегнувшись, Олежкин тронулся в путь, думая про себя, что в ближайшее время на сервис заехать необходимо. Пока есть гарантия, пусть разбираются!
Автомобиль двигался послушно, как и раньше, доставляя удовольствие от его вождения. И тут вновь вернулось чувство, что он в машине не один.
Контора, где он трудился, находилась на тихой улочке неподалеку от Бородинской панорамы. Вообще он удобно устроился: утром все двигались в сторону центра, он наоборот. Вечером та же картина только в обратном направлении. Таким образом, он счастливо избегал пробок. Относительно, разумеется.
Выезд из тоннеля, довольно крутой поворот, ведущий наверх, и на его излете к полосе дороги присоединялась еще одна, идущая с внешней стороны третьего кольца и уже обе они вливались в самый, пожалуй, охраняемый проспект столицы. Глеб бросил взгляд в салонное зеркало заднего вида. Вполне нормальная привычка для добросовестного водителя – во время движения смотреть в зеркала по несколько раз за минуту. А уж при перестроении сам Бог велел, как говорится.
Лучше бы Глеб этого не делал! Еще несколько секунд назад в зеркале он видел лишь дорожную ситуацию, а вот теперь…
Помимо собственной физиономии, давно привычной и любимой, в зеркале он увидел непомерно здоровую змеиную морду. Матовые, ничего не выражавшие глаза, раздвоенный язык, то и дело высовывавшийся из пасти и чуть ли не касающийся затылка Глеба… Олежкин с детства, мягко говоря, не питал симпатии к пресмыкающимся, а тут получалось, что черная гадина притаилась у него на заднем сидении. Да еще невиданных размеров! Это ж сетчатый питон, анаконда! Как она вообще проникла в машину?! Тут любого может охватить панический ужас на грани безумия. Глеб вскрикнул и ударил по тормозам. Ехавший за ним «Фольксваген Пассат» едва умудрился избежать столкновения, ушел вправо и чуть не снес двух работников ГИБДД, стоявших перед выездом на Кутузовский проспект. Но тормозить не стал, а благополучно вписался в неплотный поток, двигающийся к Триумфальной арке. Доблестные стражи безопасности движения не начали преследования – они прекрасно видели, кто стал первопричиной аварийной ситуации, которая чудом разрешилась без последствий.
«Инфинити» остановилась, как вкопанная, посередине уже слившихся полос. Глебу отчаянно сигналили, кто-то даже опускал стекла и выкрикивал всё, что о нем думает. Ничего лестного, разумеется, он в свой адрес не слышал. Да он вообще сейчас ничего не слышал! Олежкин неотрывно смотрел в зеркало, где мгновение назад его пристально изучали глаза огромной змеи. Но сейчас честное стекло отображало только его изумленное лицо. Глаза выпучились, словно при базедовой болезни, рот раззявился, а волосы на голове встопорщились. Никакой змеюки не было и в помине. Он резко обернулся, но новенькая обшивка из дорогой ткани хранила девственную чистоту. Он даже посмотрел на пол, перегнувшись через спинку своего кресла, но там лишь глянцево чернели коврики, ничем еще не попачканные.
Вернуло к реальности Олежкина лишь повелительное постукивание жезла о боковое стекло. У машины уже стоял пузатый и усатый работник ГИБДД с широким лицом Соловья-разбойника, учуявшего легкую и обильную поживу. Глеб опустил стекло.
— Я… — начал было он, но его тут же перебил рыцарь полосатого жезла:
— Капитан Растерягин, второй спецплок ДПС, давайте машинку вправо, к бордюрчику, чтобы движению не мешать.
Капитан взмахнул жезлом, останавливая поток, и Олежкин свободно подрулил к указанному бордюру. Он даже вышел из машины для разговора с представителем власти. Никакой вины он за собой не чувствовал, а потому был решителен и смел. Вот только адреналин в крови бушевал изрядно, отчего в руках гулял легкий тремор.
— Понимаете, товарищ капитан…- опять начал Глеб и опять был прерван.
— Документы, пожалуйста, — гибэдэдэшник был ниже его чуть ли не на голову, но смотрел и разговаривал явно свысока.
— А что я, собственно, нарушил? — Глеб приходил в себя и в нем начинал просыпаться юрист; но документы, все-таки, предъявил.
— Я полагаю, должны догадываться, что именно, Глеб Викторович, — Растерягин профессиональным оком просмотрел документы вмиг. – Вы себя в зеркало видели? Много употребляли вчера? Или уже сегодня?
Олежкин тут же смекнул, что видок у него сейчас действительно тот еще: глаза как плошки, волосы дыбом, руки дрожат. Но приписать ему управление автомобилем в состоянии опьянения не удастся. Дудки-с, ребята!
— Я ничего не употреблял! — Глеб постарался дышать ровно и вообще успокоиться, а руки сложил за спиной. Может, ему вообще все привиделось? Хотя галлюцинациями никогда не страдал…
— Ну, это мы еще проверим. А чего тормозим так резко, аварийную ситуацию создаем?
Глеб замешкался. Что он мог ответить? Рассказать, как увидел в зеркало заднего вида огромную змеищу? Не только на «продув» отправят, а еще и в дурку упекут. Но, как юрист опытный, выкручиваться умел моментально:
— Я всего второй день на этой машине езжу. Не привык еще. Движок мощный – педальку едва нажал, стрелка спидометра тут же вправо устремилась. Я по тормозам, а они у нее тоже – дай Бог. Вот, собственно, и все.
— Н-да, — улыбнулся в усы капитан. Запаха, вожделенного запаха спиртного он не чувствовал, и это настораживало. За время работы в ГАИ-ГИБДД он пьяных насмотрелся достаточно, глаз наметанный имел. Не похож Олежкин на датого. Не похож… Наркоман, быть может? — Не убедительно как-то, хотя машинка у вас, судя по документам, действительно новенькая. Освидетельствоваться будем?
— Да без проблем, – Глеб уже успокоился. Никаких промилле в его пробе просто быть не может.
— Тогда пройдемте к нашей машине.
— Хорошо, — взглянул на часы Олежкин. Даже если он опоздает на работу, оправдание получит железное. Каждый автолюбитель когда-нибудь да попадал в цепкие и липкие лапы ребят с жетонами на груди. – Ключи только из машины заберу.
— Пожалуйста, — не возражал Растерягин.
Глеб открыл дверь и, нагнувшись, протянул руки за ключами, преспокойно торчавшими из замка зажигания. И черт его дернул повернуть голову в сторону заднего сиденья! В широком просвете между водительским креслом и креслом пассажира удобно угнездилась… змеиная голова! Теперь пресмыкающаяся тварь закрыла глаза, будто спала, а ее бесконечное тело с темными молниевидными зигзагами заполнило всю заднюю часть автомобиля аж до потолка. От неожиданности Олежкин отпрянул назад. Да так сильно и резко, что саданулся затылком о верхний край дверного проема. Вообще он старался не ругаться матом, но сейчас не удержался и отпустил пару слов без падежей. Чертыхаясь, как пробка отпрянул от машины, чуть не сбив с ног не ожидавшего подобных действий капитана.
— Да в чем дело?! – искренне и справедливо возмутился Растерягин, только благодаря своему весу не очутившийся на асфальте. Его напарник, находившийся метрах в тридцати от машины Олежкина и безучастно наблюдавший за происходящим, встрепенулся и лениво направился к ним.
— Там!! – Глеб трясущейся рукой указывал в салон автомобиля.
— Что там?! – возмущения капитана нарастало. Особенно после того, как он увидел лицо Глеба, вновь приобретшего черты сумасшедшего испуга.
— Да ты сам посмотри!
Растерягин, сильно подозревая, что перед ним обкуренный или умалишенный, тем не менее, в автомобиль решил заглянуть. Очень уж убедителен был ужас Глеба. Но только он сделал движение в сторону двери, как та с силой захлопнулась, словно кто-то дернул ее изнутри, и едва не прищемила Растерягину пузо.
— Что за хрень такая?! – подобной наглости от автомобиля инспектор просто не ожидал. Естественно, виновником он считал не технику, а ее хозяина. Вполне может быть, что появился какой-то новый вид сигнализации, способной вот так запросто и резко захлопывать двери. Нажал кнопочку на брелоке – и готово.
Капитан дернул ручку двери, но та даже не шевельнулось, оказавшись заблокированной. Боковое стекло же быстренько-быстренько поднялось до первоначального положения. Машина явно жила своей жизнью!
— Проблемы, Геша? – поинтересовался подошедший напарник, также имевший погоны капитана. В отличие от Растерягина он не обладал массивным животом, а наоборот был до невозможности лядащ, и даже лицо имел узкое и острое, как топор.
— Да вот сумасшедший, понимаешь! Стебается надо мной, ей богу!
— Я?! – тут уже возмутился Глеб. – Да я сам не понимаю, что происходит! Змея в машину как-то забралась.
— Хватит придуриваться! Откройте машину!
— Чем я ее открою?! Ключи-то в замке зажигания остались!
Для убедительности Олежкин даже выставил вперед ладони и покрутил ими перед лицами обоих инспекторов. Растерягин сразу сдулся. Раз сигнализации у водителя в руках нет… Не срастается что-то! И что он там про змею балаболил?
Мимо проносился поток машин, водители слегка притормаживали из чистого любопытства – кого это там дэпээсники нахлобучивают? А потом прибавляли газу; нас не трогают и славно, а богатею на такой машине – поделом.
Пока инспекторы и Глеб соображали, что же делать дальше, загадочная машина сама собой завелась. Тихо и ровно затарахтела, показывая полную исправность двигателя. А затем произошло и вовсе уж невероятное: новенькая красавица, показавшая строптивый характер, медленно, словно издеваясь над полицейскими, да и над собственным хозяином, двинулась вперед. Разинув рты, трое мужчин следили за самодвижущемся автомобилем. Мечта Олежкина, проехав метров десять, остановилась; водительская дверь широко открылась. Проезжавший в этот момент какой-то джигит на ржавой и тонированной «девятки», вдарил по тормозам, чуть не снеся открывшуюся дверь, и уже собирался что-то гаркнуть незадачливому водиле, но, увидев пустой салон, присвистнул и отправился далее. Еще неизвестно, как он отреагировал, если бы не видел в зеркале заднего вида двух инспекторов ГИБДД. Вполне возможно, замечательная «Инфинити FX 50s» приобрела бы нового хозяина.
— Знаешь что, — решительно заявил Растерягин, — вот твои документы, и катись отсюда со своей машиной к чертовой матери!
Глеб обомлел от такого предложения, но открывшуюся дверь собственного автомобиля тоже воспринял, как приглашение сесть за руль. Ему хотелось плюнуть на все и отправиться до работы пешёчком, благо тут было недалеко, но что-то подталкивало вернуться в машину. Словно нашептывал кто-то подобное действие. После секундного колебания Олежкин взял протянутые документы и бодрым шагом отправился к машине.
— Чего ты его отпустил? – спросил напарник Растерягина, когда машина скрылась за поворотом, влившись в поток, двигающийся в сторону Бородинской панорамы.
— Ты знаешь… — пожал тот плечами. – Вот не люблю я с такими возиться и всё!
Как ни в чём ни бывало полицейские вернулись на прежнее место. Скорее всего, Растерягин обладал недюжинной интуицией, подсказавшей инстинкту самосохранения, что от странной машины лучше отстать.
Глеб садился в собственную машину вовсе не с тем чувством, какое испытывал, когда забирал ее из салона. Он пытался убедить себя в том, что гигантская змея лишь плод его воображения, неожиданно и совершенно необъяснимо разыгравшегося. Но это ему не очень удавалось. Слишком уж реальным было видение. Он видел каждую чешуйку змеиной кожи; даже чувствовал, как ему казалось, смрадное дыхание ползучей гадины. Оно должно быть у нее смрадным? Да черт его знает! Но Глеб точно знал, что подобным образом с ума не сходят. В один миг и без всяких к тому предпосылок. Дело, скорее всего, в машине… Но это не повод отказываться от нее! Мечту нельзя бросать после воплощения, даже если она тяжело больна.
Как только Глеб пристегнулся и закрыл дверь… привычный окружающий мир перестал существовать. Машина погрузилась в непроглядный туман, светящийся изнутри серебристым светом. Судя по встречному, обтекающему движению тумана, Глеб понял, что машина движется, причем сама по себе. Он и руль отпустил, и ноги с педалей убрал, а она продолжала двигаться, неторопливо наращивая скорость и «баранка» сначала повернула направо, затем вернулась в прежнее положение и уже не меняла его, словно заклиненная. Глеб подёргал передние двери – глухо! Чудо техники не желало выпускать его из своего комфортабельного чрева.
Теперь он уже спинным мозгом почувствовал чье-то присутствие на заднем сиденье. Бросил взгляд в салонное зеркало, но увидел лишь сгусток тьмы, мгновенно растекшийся по всему салону. Глеб не видел даже кончика собственного носа. Неожиданно сознание, секунду назад работавшее бесперебойно, отказало. Словно беспросветный мрак проник под черепную коробку и отключил мозги…
Очнулся Глеб от ледяного потока воды, обрушившегося ему на голову. Но сразу глаза открывать не стал, стараясь вникнуть в окружающую обстановку с помощью других органов чувств. В ноздри вползал тяжелый запах дыма вперемешку с миазмами какой-то гнили или плесени. Из звуков слышалось только легкое неясное потрескивание, словно где-то рядом горел небольшой костер. Глеб попытался пошевелиться, но тут же понял, что руки не только туго связаны за спиной, а между ними еще торчит нечто железное и неподвижное. Проще говоря, он крепко накрепко прикручен спиной к какому-то столбу. Но – в сидячем положении, и ноги также плотно привязаны к ножкам стула или кресла, весьма жесткого, между прочим; в положении он находился неудобном и беспомощном. И вообще, окружающая атмосфера дружелюбием не дышала. Пришло время открывать глаза.
Открыл и тут же смежил веки снова. Однако такая страусиная позиция не уберегала от опасности и не давала ответы на многочисленные вопросы. Глеб вторично открыл глаза. Увиденное оказалось непригляднее и страшнее, чем он мог представить. Полумрак невеликой комнаты разбавлялся светом немногих факелов, висящих на каменных осклизлых стенах. Именно они трещали наподобие маленьких костров. Их дымное пламя позволяло узреть прибитые к стенам железные крючья, цепи и прочие принадлежности для пыток. Вон крепкий деревянный стол с ухватами для рук и ног… Подробности мешало разглядеть весьма неожиданное препятствие. Прямо перед Глебом возвышались два здоровенных мужика с пустыми ведрами в руках. Олежкин тут же понял, что именно из этих ведер его и окатили водой. Одеты детины были странно, если не сказать немыслимо. Старорусские косоворотки заправлены в джинсы, которые в свою очередь прятались в невысокие ботфорты. Глеб сам имел вовсе не слабую комплекцию, но эти двое… Внешне они походили на новоиспеченного думца Николая Валуева. Вот только на их лицах печать доброты отсутствовала вообще. И следа не отыщешь! Вожаки стаи горилл, одним словом, взбешенные непослушанием нижестоящих по рангу самцов; и похожи были друг на друга, как однояйцовые близнецы.
— Оклемался, шкура? – оскалился правый громила.
— Щас мы из тебя душу выбивать будем, — вторил ему второй.
— Кто вы такие и какого хрена вам нужно?! Где я нахожусь?!– Глеб не собирался трусить и лебезить. Змей он, конечно, страшился, а безропотно терпеть унижения от людей не привык, кем бы они ни были.
Правый жлоб нагнулся к нему, горячо дыхнул в лицо, и зловеще прошипел:
— Ты в заднице, парень! И в очень глубокой.
Он выпрямился и заржал как конь, запрокинув лысую башку. Второй одобрительно похлопал его по широченному плечу и коротко гоготнул.
— Слушай и запоминай, — низким, как труба парохода, голосом сказал он. – Будешь правильно отвечать на наши вопросы, останешься жив. Станешь врать и увиливать, составишь компанию этим ребятам.
Громила кивнул себе за спину и чуть посторонился, чтобы открыть Глебу обзор. У Олежкина челюсть брякнулась вниз от представшей картины. У дальней стены расположились две дыбы. И на них, совершенно голые, с вывернутыми из суставов плечами висели двое мужчин. Несчастные были мертвы! Это можно было констатировать даже беглым взглядом. И мертвы давно – тела уже почти мумифицировались. По сути, от них остались лишь кожа, да кости. Конечно, с помощь современных технологий и грима можно изобразить что угодно, но… Но! Глеб нутром чувствовал, что ему демонстрируют вовсе не манекены, а живых, когда-то, людей.
Абсурд! Совершеннейший абсурд! Мысли в голове Глеба шпарили джигу и пляску святого Витта одновременно. Куда он попал?! Это же средневековье какое-то! Хотя бритые гамадрилы перед ним определенно из более поздних времен. Не существовало джинсов в эпоху инквизиции! И ведра у них похожи на оцинкованные. Но обстановочка вокруг… Идиотский антураж они подобрали для беседы, нечего сказать. Изображать из себя героя-партизана Глеб не собирался, тем более в таком беспомощном положении. Но что они хотят, разрази их гром?!
— Ты уяснил? – здоровяк занял прежнее положение, заслонив своей мощной фигурой жуткое зрелище. Он поставил ведро на каменный пол, и извлек откуда-то из-за спины бейсбольную биту, еще один атрибут современности. – Или с моей подругой познакомить? Она у меня со свинцовым наконечником…
Последнюю фразу он произнес с наслаждением садиста, предвкушающего сатанинское пиршество.
— Уяснил! – кивнул Глеб. Ему показалось, он стал вникать в ситуацию. Перед ним обыкновенные бандиты. Но чего они хотят? Неужели весь сыр-бор из-за новой машины?! А змея? Как-то все пока не срасталось… – Спрашивай, я весь – внимание.
— Умница! – расплылся в улыбке второй, обнажив широкие, как лопата, зубы. Такими зубами можно запросто гвозди из стены вытаскивать. Он взял свое ведро в обе руки и стал пальцами барабанить по нему, словно шаман по бубну.
– Итак, первый вопрос: где он?
«Замечательно! – подумал Глеб. – Было бы неплохо узнать, кто именно?»
— Может, сначала познакомимся, — аккуратно, не нагнетая обстановку предложил он. – Меня, например, Глебом зовут.
— Это нам до фени! – рявкнули оба орангутанга одновременно. – Мы политес тут с тобой разводить не собираемся.
— Но как-то я к вам обращаться должен!
Громилы переглянулись, видимо раздумывая над резонностью его заявления, а потом стоявший справа произнес:
— Я – Гаврила, а он – Пафнутий.
— Смотри, сука, не перепутай! — зверски улыбнулся Пафнутий, погрозив толстым, как сарделька, пальцем. Затем он ласково стал наглаживать биту.
— Ну! Отвечай теперь!
— С удовольствием. Вы только уточните, кто именно вас интересует.
Пафнутий тут же оторвался от своей «милой» игрушки, сделал неуловимое для глаз Глеба движение, и в тот же миг Олежкин почувствовал, как его нос угодил в чудовищные тиски. Зажав ни в чем неповинный орган указательным и большим пальцами, Пафнутий стал методично накручивать «сливу». Олежкин взвыл от боли и злости, из глаз невольно брызнули слезы, но нашел в себе силы прогундосить:
— Пусти, идиот!! Чего ты от меня хочешь?!
Детина отпустил несчастный нос Глеба, уже начинавший раздуваться и приобретать синюшный оттенок. Он с любопытством посмотрел на привязанного, мокрого, вмиг потерявшего лоск и привлекательность пленника.
— Гляди-ка, Гаврила, оно еще и вякает!
— А, может, он и вправду не в курсах? – шевельнул тот могутными плечами.
— Ты-то не будь дурнем! – Парировал Пафнутий и приблизил свою жуткую физиономию к лицу Глеба. – Ладно, я сделаю скидку на возможность твоего полного идиотизма, дибилизма и неадекватного понимания происходящего. Но это – первый и последний раз. Повторяю вопрос: где он?
— Да кто он-то?!
— Не въезжает парень, — прошипел Пафнутий и поскреб небритый подбородок. Глеб нутром почувствовал, что ему сейчас опять сделают больно.
— Погоди-ка, брат, — Гаврила остановил своего не в меру ретивого напарника, тронув за плечо. – Так мы и вовсе ничего не узнаем. – Нам нужна ма-ленькая такая штуковина. Размером с два наперстка. Это некий, так скажем, приборчик. Название у него довольно мудреное, да и ни к чему тебе. Для простоты назовем его – генератор. Хотя это и не полностью отражает его суть и возможности. Сия вещица тебе без надобности, а нам – край, как нужна. Да и чужое брать не хорошо. Так где он?
Ничего Глеб из данного объяснения не понял, кроме одного. Его определенно с кем-то перепутали! Ни с каким генератором ничего общего он иметь не может. В технических вопросах он разбирался не лучше, чем пигмеи в морской навигации.
— Не видел я никакого генератора! – даже как-то радостно заявил он. – Вы ошиблись, ребята. Верните мне мою машину, и я уберусь восвояси. Забудем нашу недружелюбную встречу.
Ребята тут же доказали его неправоту. Теперь железобетонная лапища Пафнутия стала выкручивать ему левое ухо. Глеб непроизвольно взвыл от острейшей боли.
— Ты мазохист, что ли? – пожал могутными плечами Гаврила, удивленно рассматривая корчащегося в муках Глеба. – Ты хоть понимаешь, где находишься?
Пафнутий отпустил ухо, мгновенно опухшее и покрасневшее, будто от пчелиного укуса; неоднократного.
Вместе с болью в Глебе начала просыпаться злость. Какого черта, в конце концов?! Распускают руки, понимаешь, издеваясь над беспомощным человеком! По нескольким статьям уголовного кодекса они себе срок точно заработали. Это он им, как юрист может гарантировать. Пусть хотя бы объяснят, чего им нужно! Какой, на хрен, генератор?? И не солобон он без вольный, чтобы с ним так обращались.
— Вот что, господа хорошие, — не смотря на жалкий вид и боль, в его голосе появился металл, — пока вы не объясните мне, чего вы от меня хотите, кто вы такие и где моя машина, я разговаривать с вами не стану. Хоть до смерти забейте! И мне совершенно наплевать, где я нахожусь!
Сказал, и буквально полегчало. Хотя сердце заколотилось как сумасшедшее, а разум, заработавший вдруг яснее, сокровенно шепнул: ты подписал себе смертный приговор, парень. Глеб неотрывно смотрел на бейсбольную биту в руках Пафнутия, ожидая обрушения ее на свою несчастную голову. Но он ошибался в предчувствиях. Удара не последовало вообще.
Морды громил вытянулись, явно не ожидая от беспомощной жертвы подобной смелости, граничащей с наглостью. Но вместе с этим, в их глазах, лишенных вроде бы даже зачатков интеллекта, забрезжило сомнение: а может он и впрямь не в курсе? Глеб же почувствовал слабину, появившуюся в своих палачах, и продолжил контрнаступление, способное захлебнуться в любой момент, с катастрофическими последствиями.
— Вы мозгами-то пораскиньте! Я вас знать не знаю, ни о каком генераторе слыхом не слыхивал! Что я могу вам рассказать?! А вы, как дебилы последние, меня истязаете, постоянно смертью угрожая. Ну и какая мне разница, где подыхать?! В девяностых бандюганы жертв в лесу закапывали, сейчас – в казематах, под средневековье импровизированных. Наверное… А смысл-то один! Машину мою новенькую и дорогую стибрили, а невесть чем прикрыться пытаетесь.
Про машину выскочило так, от безысходности. Интуитивно он уже понял, что его ненаглядная «Инфинити» этих мордоворотов интересует слабо. Но решил блефовать и дальше, выкидывая заранее битые козыри.
— Угадал я, да?! Машинкой дорогой решили поживиться? И спецэффекты всякие понапридумывали: сама двери захлопывает, сама заводится. Змеюку в салон подбросили. Вот это, кстати, самая необъяснимая для меня вещь. Казематы тут бутафорские соорудили.
Видя недоуменные рожи близнецов, Глеб воодушевился и погнал лошадей в галоп:
— Вы – элементарные воры и бандиты! И нечего мне пургу про несуществующий генератор гнать!
Глеб закончил свое соло витиеватой матерной фразой, закончить которую не сумел по причине вскипающего гнева и недостатка в знании бранных слов. Он просто сплюнул под ноги своим мучителям. Кода!
— Всё? – неожиданно спокойно спросил Пафнутий. Впрочем, с таким же спокойствием он мог отвернуть Глебу голову. – Мы тебя не пришибли до сих пор лишь потому, что нам чертовский нужен генератор.
— До зарезу! – веско подтвердил Гаврила, и даже сделал здоровенной лапищей характерный жест у горла.
— Я кое-что тебе поясню, так уж и быть. Раз уж ты такой тупой и ни не въезжаешь в суть собственного положения. Но потом… Ты просто присоединишься к тем ребятам, — взмах битой себе за спину. – Сам посуди, если ты не знаешь, где генератор, кой черт с тобой возиться? Итак, во-первых, машина нам твоя до фонаря. И интересует нас меньше, чем геморрой твоего прапрапрадедушки. Во-вторых, про Ивана Грозного слышал, наверное? Так вот, ты сейчас в одной из его пыточных, а вовсе не в театральных декорациях. Нашими усилиями она сейчас изолирована от внешнего мира. Но ведь так будет продолжать не вечно. Верно?
Пафнутий кровожадно хохотнул, будто подтверждая слова напарника.
— Мы исчезнем, а тебя оставим здесь, привязанным. Похож ты на современников Ивана Грозного? То-то! А значит что? Пра-авильно. Ты — прихвостень дьявола и участь твоя предрешена. И дело лишь в разнообразии пыток. Смекаешь?
Глеб молчал. С одной стороны, Гаврила нес полную ахинею, а с другой… Интуиция настойчиво подсказывала, что процентов пятьдесят истины в словах этого громилы есть. А то и все сто. Просто разум человеческий не может иногда постичь слишком уж фантастические обстоятельства и повороты судьбы. Как он мог оказаться в шестнадцатом веке?! Фантасмагория какая-то! Где его машина и кто эти два дебила, в конце концов? Версия, выстаиваемая им раньше, летела ко всем чертям.
— Кто вы? – упавшим голосом спросил Глеб.
— Пропустим этот вопрос в связи с его неуместностью и бестолковостью. Вернемся к нашему разговору. Чушь про кукую-то змею и спецэффекты я даже комментировать не собираюсь. Твои глюки – твои проблемы. Обратись к психиатру. Хотя тебе вряд ли уже представится такая возможность. Времени у нас очень мало, а ты его дурью своей и упрямством отнимаешь. Повторяю вопрос: где генератор?
Опять – двадцать пять! Как достучаться до двух твердолобых уродов, чтобы они уяснили – ничегошеньки он не знает про их генератор? А впрочем… Ему же недвусмысленно объяснили, если они убедятся в его действительном незнании местонахождения генератора – будь он трижды проклят! – надобность в его услугах отпадает. Он останется в мрачных временах опричнины, где земля пропитана кровью невинно убиенных. Чушь собачья! Разум продолжал сопротивляться настырной интуиции. Правда, уже слабо. Глеб краем глаза посмотрел на двух несчастных, кончивших свою жизнь в страшных муках и оставшихся висеть на дыбах. В любом случае, место здесь неблагоприятное и оставаться тут вовсе не хотелось.
Нужно финтить и изворачиваться, чтобы выжить! Умом Олежкин итак обладал отличным, а теперь его еще подхлестывала и жажда жизни; мысли побежали, как резвые скакуны. Он решил рискнуть.
— Как он хоть выглядит-то, генератор ваш? Рассказали бы. Может, попадался где по дороге.
— Терпение наше испытываешь? – зверски улыбнулся Пафнутий. – Доиграешься, сукин кот!
— Погоди, братела, — осадил его Гаврила. – Я же тебе говорил уже: шарик с два наперстка величиной. С грецкий орех, проще говоря. Гладкий совершенно и серебристый. Но цвет может менять. Тебе это о чем-нибудь говорит?
— Дайте припомнить, — Глеб наморщил лоб, будто с мыслями собирался. – Честно говоря, нечто похожее я сегодня утром нашел. Возле помойки. Ребята! Ну разве это похоже на генератор!? Бижутерия дешевая или шарик от игры какой-нибудь. Как ребенок, ей Богу! – Глеб досадливо помотал головой; актер в нем дремал неплохой. — Говорила мама в детстве: не подбирай на улице всякую ерунду.
— Короче! – поторопил Пафнутий, с явным недоверием слушая разговорившегося Глеба. — То отпирался, что есть мочи, тут решил признаться. Или силы оставили? – Где та вещь, которую ты нашел?
— В машине у меня! – почти выкрикнул Глеб, испугавшись немного своей решительности. – Не с собой же мне ее таскать! Я и разглядеть находку толком не успел. Бросил в бардачок до поры до времени, да поехал. А вы – ге-не-ра-атор… Ну похожа она на генератор, как по-вашему?! Вот я и не знал, что отвечать. Какой смысл мне в молчанку играть?
— Ох, чую, свистишь! – Пафнутий недовольно поморщился. – Выкрутиться хочешь. Только ведь тебя легко проверить, дурачок. Где тарантайка твоя находится?
— Таранта-айка! – весьма искренне обиделся Глеб. – Новенькая совсем машинка! Мечта любого водителя. Между прочим, денег немереных стоит. Я на нее несколько лет копил. Вам, между прочим, лучше знать, где она находится. Я ехал себе преспокойно, а очнулся уже здесь.
Близнецы переглянулись. На их лицах читалось недоверие, любопытство и непонимание, к тому же.
— Послушай, кусок прикола, — Пафнутий слегка согнулся вперед, оперевшись на свою жуткую биту; агрессии он сейчас не проявлял. – Ты реально не въезжаешь? Да мы отродясь твою машину не видели! Сколько тебе можно говорить?! Ладно, хватит! Или ты сейчас же говоришь, где твоя машина или…
Он выпрямился, а бита в его руках начала угрожающе подниматься.
Мысли Глеба снова спутались. Если гамадрилы безмозглые действительно не знают где его машина – а какой смысл им притворяться?! – то… В таком случае и он не может знать, где она находится в данный момент.
Бита медленно поднималась, а Глеб сопровождал ее растерянным взглядом.
— Подождите! – взмолился Глеб. – Я ехал в машине… Потом навалилась темнота… Очнулся уже здесь. Где? Где вы меня подобрали, если не в машине?!
— Про генератор соврал? – поднял бровь Гаврила.
— Нет! – поспешно, может быть даже слишком поспешно, откликнулся Глеб. Ему нужно было зацепиться даже за самый ничтожный шанс. – Он у меня в машине.
Гаврила посмотрел на брата и постучал себя по запястью, указывая на недостаток времени. Часов на руке у него, правда, не было. Пафнутий кивнул.
— Ты лежал в глухом лесу, — скороговоркой начал он, опуская биту. – На краю болота непролазного. И никакой машины рядом не наблюдалось, заметь. Так что, хватить дурку валять! Давай, Гаврила, я ему врежу разок – очень уж руки чешутся. И валим отсюда. Ни черта нам этот пустобрех не скажет.
Здоровенная лапища Гаврилы поскребла мощный, как стенобитная машина, подбородок.
— Я кажется понял, брат, — изрек он медленно; слова падали, как камни. – В болоте машина его вместе с нашим генератором!
— А как она туда попала?! – раззявил рот Пафнутий.
— С генератором все возможно! Он его выкинул на берегу, а сам в болото нырнул. Поспешим туда.
— Так я его… — Пафнутий
— Щелкни его, братишка, щелкни по лбу. Да не убей только. Пусть опричникам останется, чем душу потешить.
Вновь тьма окутала Глеба. Но теперь ей предшествовала тупая боль, возникшая от кулака Пафнутия. Тот просто взял, да опустил сжатую ручищу ему на макушку. Короткого движения вполне хватило, чтобы Глеб оказался в отключке.
На этот раз Олежкин очнулся сам, без внешнего воздействия. Просто в ту непроглядную темноту, где пребывал его разум, проник нестерпимый холод. Медленно проник, неторопливо, но вполне уверенно: Глеба буквально колотило, как отбойный молоток. И еще – было препротивнейше сыро, словно он долго-долго блуждал под нудным моросящим дождем. Открыв глаза, Глеб увидел бездонно синее небо с редкими облаками и клин журавлей, грациозно плывущий по нему куда-то вдаль. Он, конечно, не был орнитологом, но перепутать их курлыканье с чьим-нибудь другим невозможно.
Пошевелился, и не без удовольствия понял, что свободен от пут. Но в тоже время что-то неприятно зачавкало прямо под ним. Довольно бодро встал на ноги и осмотрелся. Впереди, метрах в ста, густой лес, с высоченными и могучими деревьями, будто пришедшими сюда из старых фильмов-сказок. Именно в таких лесах любила селиться баба-яга, шарились леший и лихо одноглазое, да ведьмы справляли шабаши. А сразу за его спиной начиналось болото. С кочками, редкими и корявыми деревцами и пожелтевшей травой, где рассыпался багровый бисер поспевшей клюквы. На сам краю болота Глеб и стоял, по щиколотку утонув в неприятно пахнувшей и холодной жиже. Эта же жижа стекала с его дорогого костюма, вмиг превратившегося в непотребное рубище.
Выбрался на твердь, поприседал раз двадцать, разгоняя кровь по жилам. Озноб медленно и неохотно отступал, пуская на свое место тепло. Но вместе с теплом вернулась и боль, словно заморозка отошла. Гудела как колокол голова, саднили накрученные нос и ухо, заломили от недавних веревок руки и ноги. Впрочем, Глеба боль сейчас не слишком волновала. Дремучий лес с непроходимым болотом казался ему чуть ли не домом родным, после пыточных застенков. Внезапное избавление от гориллобразных мучителей его, несомненно, радовало, но… Где он, черт подери, находится?! Судя по последним словам Гаврилы, он должен был бы сейчас корчиться на дыбе. Но этого не произошло. По какой причине? Не важно! После можно разобраться.
Глеб проверил карманы. Как ни странно, но все оказалось на месте: документы, бумажник с деньгами, часы. Последние, правда, были уже устаревшие, десятилетней давности, выпущенные знаменитой когда-то фирмой «Полет» и особой ценности не представляли. Но это был последний подарок отца, рано ушедшего из жизни, и Олежкин часами дорожил, упрямо не желая поменять на более престижные. Деньги и документы изрядно промокли, нахлебавшись болотной водицы, а часы и вовсе остановились. Глеб обратил внимание, что стрелки замерли на половине девятого – примерно в это время он резко тормознул, увидев в зеркале заднего вида змеиную голову. Он покрутил головку завода – бесполезно. Стрелки не сдвинулись с места. Сколько же сейчас времени? Вот черт! Он совершенно не умел определять время суток по солнцу. Но, судя по всему, день в самом разгаре. Стало быть, и с момента начала его головоломного и зубодробительного приключения времени прошло не так уж и много. Что он делает в глухом лесу и где его машина?
Стоп! Пафнутий говорил, что они нашли его как-раз-таки в лесу. Не в этом ли самом месте?
— Господи, — прошептал Глеб, — сделай так, чтобы все это оказалось сном.
Но он знал уже, что вовсе не спит, а находится в реальности. Неправдоподобной, фантасмагоричной, в которую не поверил бы еще сегодня утром, но в реальности.
В брючном кармане нащупались ключи от машины. Он вытащил их и разглядел. Странно, но чудесным образом вода их не затронула. Они остались сухенькими и чистыми, словно их только что вынули из замка зажигания. И опять – стоп! Лично он их из замка не вытаскивал. Тогда как они оказались в кармане?
Размышляя, провел большим пальцем по кнопочкам брелока. Приглушенно пикнуло где-то рядом. Находясь в задумчивости, Глеб не придал значения постороннему звуку. Только в подсознании мелькнуло: «встала на сигнализацию».
— Встала на сигнализацию… — Олежкин машинально ухватил за хвост ускользающую мысль. И тут же встрепенулся. – Как это: встала на сигнализацию?! А где она?!
Спешно осмотрел округу, крутанув головой как испуганный филин. Но дорогой его сердцу «ласточки» нигде не было видно. Большой палец замер в микроне над кнопкой брелока; Глеб зажмурился и нажал на нее.
«Пик-пик» — послушно отозвалась невидимая техника. Но теперь Глеб уловил, откуда доносится звук. Со стороны болота! Он повторил свой эксперимент не меньше пяти раз, снимая и ставя машину на сигнализацию, и каждый раз слышал неизменное пиканье.
Сейчас Глеб уже не чувствовал ни боли, ни холода. Он понимал, что его драгоценное приобретение находится в болотной трясине и именно оттуда подает голос. Как она туда угодила?! Совершенно невозможно! Здесь нет ни дороги, ни… А все, что с ним происходит, возможно?! И в третий раз – стоп! Гаврила ведь говорил, что машина теперь в болоте. И попала она туда не без помощи треклятого генератора. Кстати, лысые дебилы собирались сюда же…
Глеб с тревогой огляделся, но только он представлял здесь род человеческий. И звери, и птицы тоже не попали в поле его зрения. Косяк же журавлей скрылся за верхушками деревьев, продолжив полет в теплые края.
Он всматривался в болото, пытаясь постичь и принять: как там оказалась его ненаглядная «Инфинити»? И почему она продолжает откликаться на сигнализацию, даже утопнув в трясине? Но мозг уже устал от вопросов, ответы на которые дать не мог. Глеб сплюнул, развернулся и направился к лесу. Надо выбираться отсюда к людям, и разбираться уже там.
Он сделал шагов десять в сторону леса, как внезапно остановился; его окатило волной животного страха. Страха безотчетного, ничем не объяснимого, но непреодолимого. Казалось, будто каждый куст, каждое дерево, да даже трава под ногами дышит злом и прячут в себе неведомую, но смертельно опасную угрозу.
Потом со стороны леса раздался едва уловимый шорох, словно ветер пробежался по опавшим листьям. Но ветер стих бы, не оставив следа, а звук усиливался, приближаясь. Сердце Глеба застучало в районе печени; он перестал дышать. Внутренний голос подсказывал ему, КТО является источником непонятного звука. К сожалению, Глеб не ошибся. И к еще большему сожалению, источник оказался не один.
На опушку леса, лениво и не торопясь, вытекли два змеиных тела. Толстых, как бревна и длинных, как удав Каа в знаменитом мультфильме. Но Олежкин не был Маугли, да и заклинание «мы одной крови» здесь вряд ли сработает. Такая же неправдоподобно большая тварь неожиданно появилась в машине, заставив резко затормозить.
Змеищи все так же неспешно направились в сторону парализованного страхом Глеба. Остановились они буквально в метре от него, и приняли позу кобры, вылезшей из мешка под дудочку факира. Только капюшоны не раздувались за их головами. Сейчас змеи возвышались над Глебом на расстоянии вытянутой руки. Он чувствовал, как их леденящие душу взгляды проникают ему в черепушку и щекочут мозги, словно их беспрестанно снующие туда-сюда языки. Первобытный ужас сковал действия Глеба не хуже высококлассного цемента. К горлу подкатила тошнота, а внизу живота появились непрошенные, но вполне определенные позывы. Право же, он предпочел бы сейчас вновь оказаться в «милом» обществе Гаврилы и Пафнутия, нежели среди этих… С лысыми бандюганами можно было бы договориться; ну хотя бы попробовать. А тут… Шансы ниже плинтуса.
Утробно шипящие твари расположились так, словно оставляли человеку единственное направление для побега, которым он в принципе воспользоваться не мог. Разве что ради самоубийства. То есть – болото. Все остальные пути отступления перекрывались змеями на раз-два. Кинься он в бега, и один стремительный бросок лишал его даже малейших шансов на выживание. Между их телами-бревнами была небольшая расщелина, но это все равно, что переть напролом.
Вспомнилось, что все большие змеи не обладают ядом. А просто заглатывают свою жертву и медленно переваривают. От такой перспективы дрожь пробежала даже в костях.
Чушь! Нелепица и полная несуразица! Не могут в России водиться змеи размером с анаконду. Не могут и все тут!
Но не верить своим глазам Глеб тоже не мог. Вот они, голубчики, покачиваются над ним едва заметно, и рассеиваться, как призраки или миражи не собираются.
Секунды двигались с медлительностью старой черепахи, парализованной на одну сторону. Кровь пульсировала даже в пятках, а от страха хотелось провалиться под землю. Много раз слышал он басни о предсмертных минутах человека, когда перед глазами проносится вся жизнь. Но ничего подобного с Глебом сейчас не происходило. Только вспомнилась жена и лапочки-дочки. И такая тоска подкатила под сердце от одной мысли, что он их больше не увидит… Захотелось взвыть по-волчьи, а к глазам подкатили непрошенные слезы. И долгожданная «Инфинитя» вспомнилась. Так и не насладился он вдоволь своей мечтой…
Однако уже целую вечность он стоит под прицелом бездонных, как ночная пропасть, змеиных глаз и ничего не происходит. Чего медлят шипящие чудовища? Хотят с ним поиграться перед смертью? Ну уж нет! Глеб не собирался помирать без боя и безропотно отправляться в кожаный мешок, чтобы медленно перевариваться в сырой темноте, питая ползучую мерзость жизненными соками. Но что он мог противопоставить двум колоссам? Только наглость и неожиданность!
Той самой небольшой расщелиной между змеями Глеб и решил воспользоваться. Шаг безумный, разумеется, ничего не дающий. Но он предпочитал умереть в движении, а не ждать, пока его начнут заглатывать. Возможно, в других обстоятельствах он бы и успел прошмыгнуть в сторону леса. А там, петляя и изворачиваясь, забиться в какое-нибудь укрытие. Мало вероятно, но все же. Но сейчас… Промокшие и полные болотной жижи ботинки висели на ногах пудовыми гирями. Не в лучшем состоянии была и одежда. Да и тело еще не полностью отошло от недавних мытарств в мрачных казематах.
Но он рискнул. И тут же понял, что сильно преувеличил свои силы. Проскочить удалось, но легкость в теле отсутствовала, каждый шаг давался с трудом и до леса никак не добежать. Глеб продолжал движение, с каждой секундой ожидая нападения. Вот сейчас вокруг него совьются смертоносные кольца, остановится дыхание, затрещат ломаемые кости. Но ничего подобного не произошло. Его буквально подбросил в воздух мощный тычок в район ягодиц. Такого сильного пинка он даже вообразить не мог. Выгнувшись дугой, он полетел в направлении леса. Но не долгим был тот полет.
Пролетев метров пять Глеб стал терять высоту. По логике вещей он должен был непременно встретиться с землей, не этого не случилось. Мощный удар змеиной морды справа под ребра, и Олежкин изменил траекторию полета. Мгновенно последовал еще один удар, и Глеб на бреющем полете отправился прямо к болоту. Опять толчок по заднице, чтобы не упал раньше времени, наверное. Через пару секунд он плашмя плюхнулся прямо в трясину, метрах в пяти от берега. Побег вполне предсказуемо не удался, но и идти чуркой на дно Глеб не собирался. Побарахтаемся еще, побарахтаемся! Стиснув зубы от боли – удары-то были чувствительными — он перевернулся на спину. Ноги, не находя себе опоры, стали медленно погружаться в болотную жижу, жадно зачавкавшую, словно почувствовавшую долгожданную жертву. Всего за несколько мгновений Глеб оказался погружен в трясину по пояс. Растопырил руки, чтобы хоть немного продлить свое существование на земле нашей грешной.
Две змеюки неправдоподобных размеров остались на берегу болота. Они громко шипели, вздыбившись над землей чуть ли не на три метра. Их мощные тела изгибались, сворачивались кольцами, переплетались друг с другом. Но при этом головы постоянно были направленны в сторону Глеба, медленно, но уверенно погружавшегося в безжалостную топь. Более того, жуткие твари стали поочередно вытягиваться в струну в его направлении а и открывать свои мерзкие пасти буквально перед его носом, обдавая его зловонным дыханием, исходившим из утробы. Все-таки – зловонным! Глеб живо представил, как сокращением мышц гадина станет проталкивать его по пищеводу, и организм тут же отозвался рвотными позывами. Спасительная твердь казалась такой близкой, но на деле – абсолютно недоступной. И как назло, ни деревца плюгавенького поблизости, ни кочечки.
Но почему его не сожрали до сих пор, а забросили в трясину? Неожиданно пришла догадка, как прозрение: змеи стерегут его! Но зачем? Ждут, когда болото заколыхается над его головой? Какой им в том резон? Впрочем, Олежкин уже давно ничего не понимал в происходящем, и где-то в глубине души надеялся, что вся эта несусветица скоро оборвется как дурной сон. Вот только надежда эта с каждой минутой пряталась все глубже и глубже.
Однако сроить логические цепочки и пытаться докопаться до истины стало некогда; каша из тины, грязи и воды лизнула подбородок. Теперь уже слезы не просто навернулись, а полились по щекам. Ненаглядные дочки, любимая жена… Неужели они уже в прошлом?! Зачем вообще жил и почему все закончилось столь неожиданно, неправдоподобно и глупо?! Еще несколько минут он потрепыхается, и начнет захлебываться. Вспомнился почему-то фильм из детства «А зори здесь тихие». Там Лиза Бричкина тоже тонула в болоте. Грязная, непролазная топь поглотила красивую девушку. Какой страшной ему тогда показалась эта смерть! И вот теперь он умирает точно такой же. Внезапно, когда тухлая дрянь уже коснулась его губ, он почувствовал под ногами твердую опору. В тот же миг две змеиные пасти вновь распахнулись над его головой; впервые сразу обе. Теперь особенно близко, практически коснулись его. Он зажмурился, думая что вот теперь-то ему голову отгрызут. И снова угроза миновала. Открыв глаза, Глеб увидел, что змеи вернулись на место и опять зашлись в своем омерзительном танце.
Болото в этом месте оказалось мелким? Не похоже: спасительная поверхность была слишком ровной и гладкой и не походила на дно, созданное природой. Это чувствовалось даже через подошвы ботинок. И тут до него дошло: ведь он стоит на крыше собственной машины! Только сейчас Глеб осознал, что ключи до сих пор находятся у него в правой руке. А обе руки, совершенно инстинктивно, он задрал вверх, как и всякий утопающий, пытающийся в бессмысленной надежде уцепиться за воздух. Большой палец скользнул по кнопке, и снизу донесся знакомый звук: безотказная техника встала на сигнализацию. Или снялась с нее? Олежкин уже запутался в последовательности нажиманий на брелок, да и не важно это было сейчас. Стало отчего-то радостно на душе. Неизвестно, как «Инфинитя» оказалась в болоте, но сейчас своим присутствием она определенно спасала ему жизнь, пусть и временно. А разве не радостно, когда вещь, недавно бывшая мечтой, еще и помогает тебе?
Ползучие гады, невесть как выросшие до тропических размеров в климате Средне-русской равнины, прекратили извиваться и приняли то самое положение, в котором Глеб их уже лицезрел: вздыбив головы над землей, они застыли в позе созерцающей кобры. Олежкин готов был поклясться, что их матово-черные глазищи уставились сейчас именно на него. Он чувствовал это каждой клеточкой организма, как жертва чувствует на себе взгляд голодного хищника. Но две огромные твари сейчас не проявляли ни малейшей агрессии, застыв столбами на краю болота. Глеб не сомневался: попробуй он выбраться из трясины, даже сделать движение в сторону спасительного берега, зловонные пасти моментально нависнут над ним.
И еще одну вещь он понял, вернее осознал, отчаянно неожиданно и ясно для себя. Гигантские змеи хотели, чтобы он оставался в болоте. И именно на том месте, где сейчас находится. Более того! Пасуясь им, как баскетбольным мячом, они его и закинули на это место. Отличный трехочковый! Тут же в его мозгу всплыл вопрос: сам додумался до такого или подсказал кто? Да сам, конечно, ответил он чуть ли не вслух. Всё же логично и очевидно! Вот только… На кой черт им это нужно?! И не слишком ли они разумно ведут себя для примитивных пресмыкающихся?
А вверху качалось пронзительно голубое небо без единого облачка и светило нежаркое осеннее солнце. То есть, все вроде бы нормально, без примеси чего-то невероятного. Вот только несуразно огромные гадины на краю болота никак не вписывались в правдоподобность ситуации. Глебу стало не только страшно и омерзительно сидеть до подбородка в болотной каше, но к нему вернулся и холод. Как ни как, погода стояла вовсе не июльская.
— И долго мне тут торчать? – зло выкрикнул он, не понятно к кому обращаясь. Скорее это был вопль отчаяния, чем вопрос, ожидаемый ответа. – Что вообще от меня нужно?!
И тут он увидел человека. Тот крадучись передвигался метрах в двадцати справа от змей, по самой кромке леса. Где-то Глебу уже доводилось видеть эту дурацкую аляпистую рубаху и лысую голову в обрамлении нечесаных волос. Причем видеть не так недавно… Конечно же! Это тот самый пренеприятный тип, привязавшийся к нему утром с идиотскими вопросами о машине. Вон и брюхо, как пивная бочка, впереди него перемещается. Как он здесь оказался? Глеб заметил в руках человека ружье. Он не был знатоком в оружии, но фильмы, в том числе и боевики, смотрел, конечно, и видел, как примерно из такой штуковины Железный Арни дырявил ртутного робота во второй части «Терминатора». Именно ружье заставила Глеба ничего не кричать в сторону пузатого типа, чтобы привлечь его внимание. Человек в цветастой рубахе определенно строил намерения против змей.
Действительно, тот сделал еще с десяток шагов, вскинул свое оружие и, почти не целясь, сделал два выстрела. Промежуток между ними был столь малый, что прозвучали они сдвоенно, практически слившись в один. Стрелком он оказался заправским. Олежкин видел, как из голов обеих змеюк вылетела смесь мозгов и черной крови, они дернулись конвульсивно, издали страшное предсмертное шипенье и рухнули наземь, вытянувшись вдоль болотного берега. В ушах Глеба не утих еще грохот выстрелов, показавшийся в лесной тишине неимоверно громким, а незнакомец уже подбежал к болоту, и в руках у него невесть откуда оказалась веревка.
— Хватайтесь, — крикнул он. – Да побыстрее! Со временем у нас туго.
— И этот про время лопочет… — прошептал Глеб, но дважды себя уговаривать не стал. Незнакомец с силой потянул другой конец на себя.
Обеими руками Глеб ухватился за спасительный канат, не выпустив при этом и ключей от утопленной машины. Через нексолько минут он уже сидел на берегу. По уши грязный, мокрый и с ноющим от страшных змеиных ударов телом. Было жутко противно и почти нестерпимо холодно. Будучи человеком непьющим, сейчас бы он не отказался от доброй порции хорошего коньяка. Можно даже без закуски.
— Сейчас, сейчас, — закивал его спаситель, ловко смотавший веревку и отбросивший ее в прибрежную траву. – Я помогу вам согреться.
В мгновение ока у рта Олежкина оказалась обыкновенная металлическая фляжка, какие обычно берут с собой грибники или охотники; пахло из открытого горлышка весьма привлекательно. В ноздри Глеба вползла смесь запахов из детской микстуры, неведомых терпких трав и коньяка. Поостеречься бы, конечно… Но мокрому, замерзшему, совершенно не понимающему смысл происходящего Глебу было уже все равно. Он грязной рукой выхватил флягу у мужчины и со смелостью самоубийцы, принимающего яд, сделал пару приличных глотков. Внутренности тут же полыхнули огнем. Но вовсе не убийственным, а умиротворяющим. По телу же разлилось долгожданное тепло, да так, что даже в пот бросило. В голове приятно зашумело, а на глаза словно одели розовые очки: до того милым и вполне естественным казалось все вокруг.
— Вы кто, собственно? – спросил Глеб своего спасителя, и ощутил в языке легкую неповоротливость.
Незнакомец первым делом забрал у него флягу, убрал ее куда-то в задний карман джинсов и только потом ответил:
— Зовите меня просто – Агафон.
— Как?! – хохотнул Глеб. Он не забыл еще странных имен близнецов.
— Агафон, Агафон. Я вкратце постараюсь объяснить, — он бросил взгляд в сторону леса, а затем посмотрел на болото. – Очень, очень мало времени… Ведь спрашивал я вас с утра: не заметили ничего необычного? Что же вы, голубчик, правду-то мне не сказали?
— Да я… — начал было Глеб, но Борис сделал предупреждающий знак рукой.
— Подробности позже. В вашей машине находится некая вещь…
— Генератор? – радостно предположил Глеб.
— Можно и так сказать, — опешил пузатый. – А откуда вы знаете?
— Да Пафнутий с Гаврилой мне весь мозг вынесли этой хреновиной! – неожиданно на Глеба накатило веселье. – Только чушь все это! Я им специально загнул, что спрятал генератор в бардачке. Ну, чтобы в живых остаться! Но его там отродясь не было. Я вообще ничего не понимаю!
Никогда в жизни Глеб не испытывал такой эйфории от двух глотков спиртного. Ох, и не простой напиток у этого Агафона…
— Вот придурки! Плюньте на них и забудьте. Хотя… Отделали они вас жестоко. Переборщили на этот раз, переборщили. Будут наказаны, не сомневайтесь.
— Они вам знакомы? – насторожился Глеб.
— Шапочно, — поморщился Агафон и поросячьи глазки его забегали. – Вас, наверняка, другой вопрос интересует: причем здесь вы? Не правда, ли?
— Разумеется! – с таким аргументом Глеб спорить и не сомневался.
— Вы оказались посредником, мил человек. Случайно, разумеется. Совершенно случайно! Но без вас невозможно теперь решить проблему.
— Какую проблему?! – возмутился было Глеб, но тут же утих; напиток продолжал оказывать умиротворяющее действие. – Перестаньте говорить экивоками.
— Хорошо! – Агафон снова воровски оглянулся по сторонам. – В конце концов, вы должны знать, на что идете. Только вкратце. Мы сейчас находимся в урочище Шушмор. Слыхали про такое?
— Не имел удовольствия! – тряхнул головой Глеб, разбрызгивая с волос ошметки жирной грязи. Пара из них заляпала чумовую рубаху Агафона, но тот не обратил на это никакого внимания. Какая мелочь, право слово, по сравнению с остальными событиями!
— Это… — Агафон пожевал губу. – Аномальная зона, если хотите. Находится на границе Московской и Владимирской областей. Сравнительно недалеко от Шатуры. Здесь, в глухих лесах, неведомой, внеземной, — он поднял указательный палец вверх; толстый, как короткая сарделька, — цивилизацией был оставлен некий объект в форме шара или сферы. Круглый, в общем. Его значение до сих пор полностью неизвестно. Да что там… Совсем, практически, неизвестно. Одни догадки, да гипотезы. Оттуда, время от времени – непредсказуемые промежутки! – происходят выбросы энергии. Ее природа непонятна абсолютно! После выбросов время и пространство, коим следует существовать параллельно, закручиваются в спирали, петли и другие более сложные фигуры. Люди исчезают бесследно! Но на этом действие энергии не исчерпывается. Немыслимые для данного климата и местности змеи – ее работа. Сами видели, какие экземплярчики встречаются. А вон, — он протянул руку к лесу, — правее нас, у опушки нечто похожее на пальму. Как думаете, что за растение?
Глеб глянул в указанную сторону и действительно узрел там буйный трехметровый куст. Пальма, не пальма, конечно, но ничего подобного ранее в подмосковных лесах он не видел. И похож ведь на что-то знакомое…
— Обыкновенный папоротник! – снисходительно пояснил Агафон. – Тоже последствие воздействия энергии. Объект оставлен здесь давно, очень давно. Задолго до татаро-монгольского нашествия. Да что там… Быть может, он покоится здесь со времен этих… как бишь его?.. Троглодитов!
Агафон приставил ладонь к губам и издал улюлюкающий звук. Так, видимо, он хотел изобразить дикарей, когда-то обитавших в здешних краях.
— И еще! – он перешел на шепот. – Змеи вполне разумны! Уж никак не глупее собак, уверяю вас. И если они обретут хозяина…
Агафон обреченно покачал лысой головой и зацокал языком.
Олежкин, не скрывая опаски, бросил взгляд на пристреленных тварей. Радость в голове, произведенная чудодейственным напитком, удивительным образом смешалась с постепенным осмыслением происходящего.
— То-то я смотрю, — пробормотал он, — они меня не сожрали сразу. В болото закинули, выйти не давали… Я им нужен?
— Без сомнения! – не понятно чему обрадовался Агафон.
— За-ачем?! – страдальчески возопил Глеб. – Жил себе тихо, никого не трогая, и на тебе.
— Вот этого я сказать не могу, — Агафон развел руками. – Не знаю. Но подозреваю, что все дело в генераторе. Есть косвенные доказательства того, что за объектом скоро вернутся хозяева. Генератор – нечто вроде знака, метки или поисковика. Мы ведь не знаем, при каких обстоятельствах был оставлен инопланетный артефакт. Возможно, они тоже не знают ее точного местонахождения. Как и мы. Генератор должен это место найти. Но способен он не только на поиск.
Агафон огляделся вокруг так, словно хотел сообщить Глебу тайн сотворения мира, и никто другой не должен был ее услышать.
— В его силах тоже управлять временем, пространством, человеческим разумом. Да много еще чем!
Взгляд Агафона все время ускользал от Глеба, словно тот стыдился посмотреть ему прямо в глаза. Будь Олежкин в нормальном состоянии, он наверняка заподозрил бы его во вранье. Но загадочный напиток глушил любые подозрения. И вообще, Агафон не казался ему теперь таким же примерзопакостным типом, как при первой встрече.
— Замечательная вещь, — кивнул Глеб. – Но я ни на йоту не приблизился к пониманию: причем здесь я?
— Сейчас узнаете, — неожиданно тяжко вздохнул Агафон. – Вы, как мне кажется, уже поняли, что за генератором идет охота. Представляете что, если он попадет в руки таких мерзавцев, как Пафнутий и Гаврила? Ведь его можно использовать как оружие! Пока они не добрались до вашей машины, его нужно оттуда извлечь.
— А откуда он взялся в моей машине?!
— Понятия не имею! Поймите, это ведь не механический робот, исполняющий команды. Он куда сложнее, чем компьютер. Способен и на самостоятельные решения. Возможности инопланетной техники невообразимы! Возможно, он воспользовался вашим автомобилем как средством передвижения. Вживился в него, придал ему новые функции и в кратчайшие сроки, никем не замеченный прибыл сюда.
Глеб тут же вспомнил более чем странное поведение своего авто: самопроизвольный запуск, движение, поднятие стекол, закрытие и открытие дверей. Наконец, машина отзывалась на сигнализацию, чего из-под воды никак делать не могла. Определенная логика в словах Агафона несомненно присутствовала.
— А в болото-то он зачем забрался? Машину мою утопил?– спросил и тут же понял, что знает ответ на этот вопрос.
— Я тоже так считаю, — кивнул Агафон. – Искомый объект, шар, сфера, как хотите, находится именно там, — он махнул рукой в направлении трясины и впервые посмотрел на Глеба, не отводя взгляда.
— Ну конечно! – Глеб хлопнул себя по бокам. – И как я сразу не догадался?! Вы предлагаете мне нырнуть туда и достать гребанный генератор?! Всю жизнь мечтал о таком экстриме! Вот так прямо сейчас разбегусь и прыгну! Во! – перед носом Агафона возник грязный кукиш; а через долю секунды и второй. – Идите на хутор бабочек ловить, товарищ Агафон.
— Вам что машина больше не нужна?
— Еще как нужна! Я доберусь до людей, вызову МЧС и достану ее. Да, это конечно в копеечку встанет…
— Ничего не получится! – довольно резко перебил его Агафон. – Посмотрите вокруг. Ни одна техника через такой лес не продерется.
— Вертолет найму! – не унимался Глеб.
— Бесполезно! Я же вам говорил, что время и пространство здесь могут вытворять необъяснимые фортели. Вы просто не выйдете на прежнее место. А спасатели и подавно. Да и бессмысленно это! Генератор не отпустит машину, пока в ней находится.
— Тогда надо дождаться инопланетян, — Глеб не собирался сдаваться. – Пусть забирают свое добро вместе с генератором. И вся недолга!
— А вы знаете, что у них на уме?! – Агафон начинал злиться. – И никто не знает! Может, сфера собирала информацию о планете. И теперь… Короче, генератор нужно извлечь еще и для того, чтобы чужая и неведомая раса не сразу обнаружила объект. Вот посмотрим его, поизучаем… И еще: времени у нас очень мало! Скоро должен произойти очередной выброс энергии. Вы хотите под него попасть? Я тоже.
— Да почему я-то?! – возмущение росло и у Глеба. – Раз вы такой смелый, сами лезьте в топь. А я тут на берегу вас подстрахую.
— И последнее, что я должен вам растолковать, — Агафон второй раз смотрел на Глеба глаза в глаза. Глядя в них, невыразительные и водянисто-серые, Олежкин вдруг понял, что все действительно очень и очень серьезно и в болото нырять придется. – Генератор дастся в руки только вам. Я врал, извините уж дурака, но Пафнутий и Гаврила никогда не смогут им завладеть. Но вот его реакция на чужое прикосновение непредсказуема. Создастся угроза катастрофы. Глобальной катастрофы. Понимаете? Нужно идти, дорогой.
Последние слова Агафон произнес даже как-то по-отечески. Словно сына родного на смертный бой настраивал. Опять же, будь Глеб в нормальном состоянии, быть может, плюнул бы он на нудного коротышку в идиотской рубахе и отправился бы прочь от мест этих гиблых. И задался бы вопросом: а откуда Агафон столько знает о генераторе, который, по его словам, есть изобретение внеземного разума? Но подозрительное пойло продолжало свое коварное действие. В сознании Глеба медленно, как подводная лодка из океанских глубин, всплыла уверенность, что, как ни крути, а идти придется. И ведь уверенно так всплыла, непотопляемо.
— Но я же не водолаз, — виновато сказал Глеб и даже голову опустил. – Как я в машину попаду?
— Все до чрезвычайности просто! – Агафон радостно потер руки, видя что Глеб сдается; да уже сдался практически. — Машина стоит неглубоко. Расположена она капотом вперед. Набрались смелости, нырнули с левой стороны, предварительно сняв с сигнализации, ощупью нашли «бардачок», нашарили там генератор, забрали и наверх.
— Как я узнаю генератор?
— Я так думаю, в «бардачке» у вас вряд ли лежит много вещей. Скорее всего, все они бумажные. Почувствовали нечто круглое и твердое — хватайте.
— Откуда вы знаете, что машина стоит капотом вперед, а генератор лежит в бардачке? – все-таки таинственный напиток запудрил Глебу мозги не до конца.
— Так… — растерялся Агофон. – Как же ей еще стоять-то?! А про генератор вы сами сказали.
— Да я же врал! Говорил ведь…
— Вы не врали. Я уже объяснял: генератор способен управлять разумом. Уверен, именно он подсказал вам свое местонахождение.
— Постойте! – вдруг вспомнил Глеб. – В своей машине я видел точно такого же монстра, — он кивнул в сторону убитых змей. – А если она до сих пор там?
— Даже не думайте об этом! – Агафон снова спрятал глаза. – Нет там никакой змеи! Это все проделки генератора. Время, дрогой мой, время! Вот вам еще пятьдесят капель на дорожку, и с Богом.
Вновь фляжка с чудодейственным напитком оказалась под носом у Глеба. В ноздри настойчиво вполз апетитнейший аромат неведомых трав, тут же пустивший в мозг сильнейший импульс: «Выпей немедленно и ни в чем не сомневайся!». Последнее объяснение Агафона звучало и вовсе уж неубедительно, но Глеб не обратил внимания на такие тонкости. Хлебнуть из фляги хотелось неудержимо!
— А почему бы и не выпить, — отреагировал он вслух. Его ничуть не насторожило, что из фляжки теперь пахло по-другому, никак в первый раз. В запахе появились отсутствующие раньше терпкие полутона.
Сделав большой глоток, Глеб понял, что и вкус напитка поменялся. И прежде всего, он стал более крепким. Вместе с новой порцией тепла в душу влилось умиротворение и изрядная доля пофигизма.
— Что это такое? – не без восхищения спросил Глеб.
— Да так… — Агафон неопределенно отмахнулся, — настойка на разных травках. Как вы себя чувствуете? Готовы идти?
— Готов! – по-пионерски бодро ответил Глеб и удивился сам себе. Еще минуту назад сия затея казалась ему чистой воды безумием, а теперь — на тебе. В сознании гвоздем вонзилась уверенность, что идти прямо таки необходимо. И именно ему!
— Тогда снимайте с себя верхнюю одежду и ботинки, — уже не просящим тоном, а чуть ли не приказывая, заявил Агафон. – Я обвяжу вас веревкой и вытяну при первой же опасности.
— Да я и не боюсь. Только… Одежду-то зачем снимать.
— Так сподручней! Она отяжелела от грязи и будет только мешать свободно передвигаться. К тому же, ни одна химчистка, наверное, не вернет ей прежний лоск. Забудьте про нее!
Глеб, снова неожиданно для себя, поверил словам Агафона безоговорочно. Ох, и любопытная настойка в его фляжке! Олежкин быстро, как солдат по команде «отбой», скинул с себя пиджак, рубашку, галстук, брюки и носки с ботинками. Ни секунды не мешкая, Агафон петлей веревки опоясал его и напутственно похлопал по плечу:
— Вперед! Не теряйте драгоценное время. Ключи от машины не забудьте!
Решительно, словно занимался этим каждый день вместо утренней пробежки, Глеб почапал по болоту. Он не ощущал не только страха, но и холода. Тело будто потеряло чувствительность и наплевательски воспринимало окружающую среду; мышцы работали четко, слаженно и без устали. Он разгребал болотную тину, еще толком не успевшую затянуться после его выхода из трясины, с уверенностью пловца, идущего на мировой рекорд. Причем, пловца однорукого, так как правую руку с зажатыми в ней ключами он вытянул вверх, словно боец на переправе, держащий оружие. Если бы его босс увидел сейчас своего подчиненного… Фирме пришлось бы подыскивать нового юриста.
Шаг за шагом Глеб продвигался дальше и погружался, естественно, глубже. Он и заметить не успел как ленивое болотное месиво уже покачивалось у груди. Сделав еще три шага, едва не глотнув зловонной водицы, он вновь коснулся пятками крыши своего автомобиля; совершенно гладкая поверхность голой кожей угадывалась легко. Касание большим пальцем кнопки брелока с ключами, и машина глухо отозвалась привычным пиканьем.
Ни секунды не сомневаясь в правильности действий, Глеб с головой погрузился в трясину со стороны водительской двери. Глаз он не открывал – бессмысленно да и опасно в такой среде – и действовал на ощупь. Вот рука скользнула по стеклу, выступу двери; чуть ниже наткнулся на ручку. Подергал ее вверх-вниз – никакой реакции. «Поставил на сигнализацию, а не снял» — без всяких эмоций констатировал про себя Глеб, и по веревке, держащей его надежно, стал выбираться наверх. Только выбравшись на свет божий, понял, что нырял вместе с ключами – ну а куда их девать-то?! – и если в брелок проникла влага… Двери уже не открыть.
Глотнув свежего воздуха и утерев с лица грязь, посмотрел на правую руку. Брелок был зажат в ней плотно, как древко флага в руках знаменосца; грязь практически не коснулась его.
Очередное нажатие кнопки, почти родной отклик из глубины и Глеб продолжил водолазные работы. Ручку двери отыскал уже значительно быстрее. Рывок на себя… Дверь, казалось, заблокирована намертво. Он дергал ручку еще и еще раз, но дверь проявляла железобетонное упорство и открываться не собиралась. Воздух в легких уже заканчивался, и Глеб стал выбираться наверх. В конце концов, он сделал все от него зависящее, и как поступать дальше понятия не имел. Пусть Агафон голову себе ломает!
Лишь только он сделал первый вдох, как внизу раздался странный звук. С таким звуком обычно лопаются пузыри в чане с кипящим битумом. Под его ногами глухо и ровно затарахтело. Олежкин скорее догадался, чем понял – машина немыслимым образом завелась!
— Что там у вас? – раздался с берега голос Агафона; настороженный и недовольный одновременно.
— Дверь не открывается.
— Попробуйте еще раз!
— Пробовал уже дважды. Бесполезно! Тяните обратно.
— Ага! – кивнул Агафон. — Уже тяну!
Что-то не понравилось в его тоне Глебу. Через секунду он понял, что именно. Агафон быстро засеменил руками, сворачивая веревку. По идее, Глеб должен был почувствовать ее натяжение на собственном поясе. Ничего подобного! Она скользнула по голой коже, и вскоре Глеб увидел, как ее конец вынырнул из грязи и устремился к берегу.
— Эй! – завопил Глеб. – Веревка отвязалась.
— Да знаю я, — спокойно отвечал тот, продолжая ускоренным темпом тянуть веревку к себе.
— Что вы делаете?!
— Извините, — Агафон полностью извлек веревку на берег и откинул грязный моток в сторону, — но мне пора ретироваться. Не срослось что-то у нас…
Он развернулся, и, смешно перебирая короткими ножками, почесал в сторону леса.
— Гнида! – возопил Глеб, вне себя от гнева. – Сучара бацильная! Пидо…
Глеб оборвался на полуслове. Неведомая сила прихватила его за обе ноги и рывком потянула вниз. Да так резко, что он в один миг скрылся с головой, едва успев закрыть рот, чтобы не захлебнуться. Разумеется, он не планировал заканчивать свою жизнь так, чтобы реквием по нему исполняли болотные жабы, а потому принялся изо всех сил сопротивляться. Но сколь он ни дрыгался, невидимый противник обладал куда большей силой. Глеба неудержимо тянуло вниз. Потом движение резко прекратилось, но что-то продолжало его держать, не отпуская наверх.
Воздух в легких заканчивался, и Глеб понял, что жить ему осталось всего ничего. Вновь вспомнились жена и дочки. Он не стал с ними прощаться, а изо всех рванул к верху, отчаянно пытаясь вырваться. Тщетно! Шансы улетучивались, а углекислого газа в крови становилось все больше и больше. Ему хватило сил не открывать рта до тех пор, пока сознание не выпорхнуло из него, как птичка из клетки.
Из всех сегодняшних возвращений Глеба из бессознательного состояния, это было наиболее комфортным. Открыв глаза одновременно с глубоким вздохом, он увидел себя сидящим на заднем сидении собственного автомобиля. Салон «Инфинити» наполнял спокойный свет внутреннего освещения. За наглухо задраенными стеклами недвижимо висело болотное нутро – жирная грязь, вперемешку с тиной. Мощный мотор тихо урчал холостыми оборотами, светилось табло приборов, и только экран навигатора не подавал признаков жизни, да аудиосистема лишь негромко шипела всеми динамиками. Климат-контроль же трудился исправно, поддерживая внутри автомобиля благодатную для почти голого человека температуру и свежесть. Вот только откуда он закачивал необходимый воздух?! Тут же вспомнились слова Агафона про загадочный генератор, про его невероятные способности. Кстати! Почему этот мерзавец дал стрекача, бросив Глеба одного?! Поймать бы тварюгу, да накостылять от души. Еще напоил ведь чем-то, паразит. Но не о том следовало думать в данную минуту; нужно ведь как-то выбираться.
С удивлением Глеб обнаружил, что с его проникновением внутрь машины не попало ни капли грязи. Да и сам он был чист и сух, словно только что из бани; даже кожа приобрела живой розовый оттенок. Зачем его сюда затащили? Ничего не оставалось, как сидеть и ждать. Ключи он так и не выпустил из рук.
Взгляд его упал на «бардачок»; словно притянуло что-то.
— А может вовсе и необязательно пассивное сиденье? – спросил он сам себя. – Раз уж я здесь…
Не рассуждая более, он протиснулся между передними сиденьями и уселся на пассажирское кресло. Протянул свободную от ключей руку к крышке «бардачка» и задержался буквально в двух миллиметрах от нее. Легкий мандраж пощекотал Глебу душу. Ему вдруг подумалось, что как только он залезет в «бардачок», тут же откроется подобие ящика Пандоры. Но данная мысль не задержалась надолго в его голове. Ее тут же не грубо, но настойчиво сменила другая: «Открывай и ничего не бойся! Для того ты сюда и попал!».
— Да не боюсь я, не боюсь! – резво ответил он, как и на берегу. Хотя действие загадочного напитка уже, как ему показалось, закончилось. Ну или было на излете.
Он утопил пластмассовую клавишу, перчаточный ящик плавно открылся, и Глеб тут же увидел вещицу, из-за которой творилось нечто несусветное. И как он угадал ее форму, когда врал громилам-близнецам?! Видимо и правда эта хреновина может управлять человеческим разумом. Такая маленькая штуковина способна натворить дел? Трудно поверить. А мог ли он поверить еще несколько часов назад, что будет сидеть в работающей машине на дне болота?
Рядышком с парой дисков МР-3 с записями любимых рок-групп, в «бардачке» лежал идеально круглый шарик, не превышавший размеры мячика для пинг-понга. Шарик мерцал приятным серебристым светом, никак не связанным с ровным внутренним освещением перчаточного ящика. То есть, обладал собственным независимым свечением. Но даже этим не производил впечатления чего-то невероятного, глобального, способного натворить в мире массу безобразий. Однако недоверие к таинственному предмету у Глеба падало стремительно. Будто нашептывал кто, причем авторитет подсказчика сомнению не подвергался.
Человеку все нужно потрогать руками, даже оголенный провод, чтобы убедиться в его безопасности. Или наоборот – в смертоносной силе. Глеб осторожно, словно боясь обжечься, потянулся к генератору. Ведь он, если верить все тому же Агафону – создание инопланетного разума. В мозгу Олежкина шевельнулась горделивая мысль, что он первый из людей, кому выпала честь прикоснуться к столь значимому раритету. Но дотронуться да шарика он не успел. Тот неожиданно вспыхнул красным насыщенным светом, похожим на тот, что наполнял когда-то любительские фото-студии. Свет не резал глаз и мгновенно разлился по салону; затем сгустился и плотно укутал Глеба, бесследно поглотив все окружающее. Глебу даже показалось, что он чувствует кожей легкие прикосновения, похожие на тихое дуновение пробуждающегося от ночной спячки ветерка.
Ничего нельзя было разглядеть в сплошном красном мареве; все исчезло, будто и не существовало никогда. Олежкин не чувствовал ни тревоги, ни страха. И не потому, что уже вдоволь нахлебался сегодня приключений и порог страха превышен. Нет. К нему откуда-то извне пришло ощущение полной безопасности и защищенности.
Неожиданно красная непроглядь сменилась совершенно четкой, реальной картиной. Словно машина покоилась не в болотных недрах, а преспокойно стояла на опушке леса, и Глеб сквозь хрустально прозрачное лобовое стекло созерцал окрестности. И чтобы там ни происходило, никакой опасности для Глеба это не представляло.
Взору его предстал темный лес, окутанный непроглядной ночью; мириады звезд рассыпались в черной бездне безлунного неба. И, не смотря на столь малую освещенность, угадывались необъятные размеры леса. Он не заканчивался за первыми рядами, а простирался дальше на многие и многие километры. Казалось, он захватил все существующее пространство, и сколь неипродирайся сквозь него, в любую сторону, выбраться невозможно.
До Глеба, видимо для полного воссоздания реальности, доносились запахи, исходившие из чащобы. Пахло прелыми листьями, травой, грибами. Так пахнет, обычно, лес ранней осенью после обильных дождей. Вот только звуки отсутствовали напрочь. Ни дуновения ветра, ни шелеста листьев, ни криков ночных птиц. Тишь! Ничем не нарушаемая и глухая, как в день перед сотворением мира. Природа будто замерла в ожидании чего-то и сама не знала грядущих последствий; то ли грянет катастрофа, то ли все обойдется и жизнь потечет своим порядком.
Среди бесчисленных звезд, далеких и безучастных к делам земным, вдруг появилась одна, наиболее яркая. Она быстро увеличивалась в размерах и меняла свет с ровного изумрудного на ярко-желтый. Вскоре она достигла размеров большого блюдца, и стало понятно, что несется она прямо к земле. Кроме того, с необратимой очевидностью можно было утверждать, что и не звезда это вовсе. А, скорее всего, большой метеорит, способный своим падением натворить немало бед. Но скорость странного объекта явно превосходила метеоритную. Вскоре он вспыхнул ярким ореолом, вспоров верхние слои атмосферы. По мере его приближения Глеб понял, что и к метеоритам он не имеет никакого отношения. Скорость объекта, вопреки законам природы, снизилась, и стало возможным разглядеть его очертания. Он был вовсе не бесформенным каменным куском! Объект имел четкую сигарообразную форму с абсолютно гладкой поверхностью. Определенно искусственное происхождение! Удивительный объект вращался вкруг своей оси и совершал маятниковые колебания небольшой амплитуды вверх-вниз. Размеры космический пришелец имел колоссальные. Никак не меньше километра в длину и ста метров в высоту. Хотя скорость его значительно снизилась, но упав на землю, разрушения он мог принести не меньше, чем до сих пор непонятый гость, рухнувший в район Подкаменной Тунгуски в 1908 году. Но не успел Глеб подумать над этим, как из передней части посланца неведомых миров вырвалось с десяток мощных огненных струй, подобных тем, что выпускает земная техника при срабатывании двигателей мягкой посадки. Объект затормозился практически до полной остановки, зависнув метрах в пятидесяти от верхушек деревьев.
Олежкин смотрел на космического пришельца, затаив дыхание. Имей странный объект форму диска, он походил бы на предзакатное солнце: свет излучает мягкий, глаза не режет и жаром не пышет. Округа посветлела, и Глеб увидел, как за ближайшими к нему деревьями сверкает водная гладь. Скорее всего – лесное озеро…
Провисев без движения не больше десятка секунд, желтая, как золото высокой пробы, громада рухнула вниз. Вековые деревья под ее неимоверной тяжестью ломались как спички. Звездолет – а что еще это могло быть?! – плюхнулся в озеро; вода в нем тут же забурлила, вскипая, и клубы белесого пара стали расползаться как вечерний туман. Озерная пучина смогла принять в себя не больше пятой части высоты корпуса космического корабля, а в длину и вовсе захватила меньше четверти. Больший остаток «сигары» возвышался над деревьями, выжившими после ее падения.
Не успел Глеб опомниться и осмыслить увиденное, как в нижней части корпуса корабля открылся овальный люк, размером с гараж для грузовой машины, и его в проеме появилось несколько существ. Сначала Глеб подумал, что видит обычных земных космонавтов: две руки, две ноги, голова на своем месте, только в гермошлеме. Но Олежкин ошибался.
Сопоставив размеры люка и растущих неподалеку деревьев, Глеб понял, насколько пришельцы выше обычного человека. Как минимум в два раза! Плюс гермошлемы. Если приглядеться, они имели не совсем круглую, привычную для космонавтов форму, а вытягивались к верху, как куриное яйцо. К тому же, стекла или какого-нибудь смотрового отверстия, в гермошлемах не было. Они представляли собой монолитную поверхность с четырмя короткими и гибкими, как хоботок тапира, трубочками, расположенными спереди, по бокам и сзади на одинаковом расстоянии друг от друга. Залетные гуманоиды толкали перед собой шар, едва доходивший им до пояса. Шар имел цвет только что добытого антрацита, и время от времени пот его телу проскакивали яркие молнии различных оттенков; от изумрудного до белого, как свежевыпавший снег. Молнии не вспарывали его оболочку, а мгновенно расползались по всей поверхности, словно раковые метастазы, и уходили вглубь, затухая. Движения внеземных существ были суетными, дерганными, будто они истерично боялись не успеть совершить задуманное. А задумали они ни много, ни мало как избавиться от подозрительного шара. Это стало ясно из их дальнейших действий.
Пришельцы не стали утруждать себя и укатывать шар подальше от корабля. Они плюхнули его в воду практически у самого корпуса звездолета. Воды озера, еще не успев остыть от неожиданной посадки неведомого пришельца, скрыли шар полностью. Не надо обладать семи пядями во лбу, чтобы понять: эта та самая сфера, о которой говорил Агафон. Не врал, стало быть, предатель подлый…
Завершив свое нехитрое дело, а все выглядело по меньшей мере как избавление от ненужного и опасного мусора, инопланетяне чуть ли не галопом скрылись в чреве своего корабля. Еще люк не успел до конца закрыться, а уж звездолет начал плавно выходить из воды. Поднялся над верхушками деревьев и… Глеб и ахнуть не успел, как пришелец скрылся в небесах. Ни гула двигателей, ни пламени, ни дыма. Вот висел в воздухе, над самой озерной гладью, неопознанный летающий объект – раз-два! – и нет его, словно и не залетал сюда никогда. Инопланетяне отправились дальше по своим неземным делам. Впрочем, такой скорый отлет походил на бегство из чумного города.
И вновь – тьма и россыпь бесстрастных звезд, коим нет числа.
Потом все исчезло.Но лишь на краткий миг и лишь затем, чтобы смениться новой картиной. Снова глухой и непролазный лес, только теперь вместо звезд – голубое небо с легкими перистыми облаками. Лес дневной от леса ночного отличается кардинально. Если днем он – ягодки, грибочки, цветочки всякие, да щебетанье птиц радостное, то ночью – под каждым кустом любая жуть примерещиться может. Да и сам куст легко с чертом рогатым перепутать. Но интуитивно Глеб чувствовал, что перед ним как раз то самое место, виденное им ночью. Теперь, скорее всего, стояло раннее лето. Все вокруг сочно зеленеет, пахнет свежестью, цветет всякая мелочь. Вот только птиц не слышно, что для этой поры нехарактерно.
С момента посадки инопланетного корабля прошла, судя по всему, уйма времени; ее следы исчезли совершенно. Поваленные деревья давно превратились в прах, удобрили собой молодую поросль, давно вымахавшую чуть ли не до небес. Да и озера уже не существовало. Оно превратилось в обширное болото с нечастыми кочками, да кривыми и тщедушными березками на них.
На край болота из чащи леса крадучась и неслышно вышел человек. Лук за спиной с колчаном стрел, свободная одежда, сшитая из шкур животных. «Охотник! – догадался Глеб. – Древний охотник». На вид человеку было не больше тридцати. Умное лицо, явно славянского типа, в обрамлении светло-русых волос, перехваченных на лбу бечевкой, вызывало симпатию. Болтающаяся с боку переметная сумка определенно была пуста; охота у парня не заладилась. Глеб не увлекался охотой, но от друзей знал, что в начале лета в лес и соваться не стоит. Впрочем, во времена оные, птица и дичь, наверное, в лесах кишмя кишела. И лесничие с егерями не свирепствовали. И не наобум ведь охотник в лес отправился.
Человек остановился у самой трясины, и, приложив ладонь козырьком ко лбу, стал всматриваться вдаль. Но и перспектива, видимо, его не порадовала. На болоте никто не копошился, не чирикал, не квакал и не крякал. Охотник досадливо поморщился и собрался уходить. Но тут странный звук со стороны болота привлек его внимание. Трясина издала сип, будто человек с прокуренными легкими сделал глубокую затяжку. Метрах в пяти-семи от берега, прямо перед охотником, в болотной грязи образовалось нечто вроде воронки; небольшой, но вполне способной затянуть человека. Вращение в ней происходило медленно, как в тихом омуте, но Глебу было понятно, что ничего хорошего от этого странного явления ждать не стоит. Судя по всему, испугался и охотник. Сначала он натянул лук, намереваясь поразить неведомого врага, а потом и вовсе решил ретироваться; развернулся и побежал к лесу. Но сегодня ему не повезло не только в охоте.
Из воронки бесшумно вылетел оранжевый сполох, тут же пропавший. А вслед за ним к небу взметнулось нечто вроде тонкого зеленого луча, колыхавшегося, словно пламя костра на ветру. Вскоре луч опустился ниже уровня росших вокруг деревьев, скрутился в большую петлю и метнулся в сторону убегающего человека. Тот, разумеется, глаз на затылке не имел, и что творится за его спиной, не видел. Впрочем, он вряд ли бы смог увернуться от постигшей его беды. Зеленая петля настигла охотника в долю секунды и змеиным кольцом ухватила за плечи. Луч оказался не просто потоком световой энергии. Он обладал, по всей видимости, и определенной плотностью или же другой неведомой силой. Человек, схваченный им, резко остановился, будто наткнулся на препятствие, дернулся назад, а потом и вовсе повалился на землю. Охотник лежал не шевелясь, то ли от испуга, то ли парализованный загадочным лучом. Между тем, из воронки стало подниматься фиолетовое свечение. Оно низко стелилось по болоту, распространяясь со скоростью дыма от костра в безветренную погоду. Свечение окутывало все, до чего дотягивалось, непроглядной пеленой. Скрыло оно и лежащего на берегу охотника.
События, как понял Глеб, хотя и демонстрировались ему в хронологической последовательности, но явно подвергались монтажу. Потому и сумерки опустились на лес быстро, будто упали. Схлынул странный фиолетовый туман, а человек продолжал лежать на том же месте, где его сбила с ног световая петля.
Лишь несколько секунд спустя Глеб заметил, что человека-то как такового больше нет. Его словно утащила с собой зловещая мгла! Не осталось ни клочка плоти, ни кровинки.
Болото вернулось к первозданному виду, тина на нем затянулась, и ничто не напоминало о закручивавшейся здесь недавно воронке.
Глебу стало страшно. От этого места веяло ужасом как от канализации нечистотами. И никак не мог он понять, зачем ему это все показывают.
А события в столь реалистичном кинотеатре стали развиваться с ералашной скоростью. Еще и еще появлялись люди в районе проклятого болота, разделяя участь исчезнувшего охотника. Со временем истлевала в прах одежда, лишившаяся своих хозяев, место пропажи покрывала высокая трава, и ничто не напоминало о произошедших здесь трагедиях. Судя по всему, — хотя бы по той же истлевшей одежде – времени от выброса до выброса загадочной энергии проходило много, и выбросы не имели никакой цикличности. Грубо говоря, захотелось неведомой твари пожрать – раскрыла пасть и удовлетворила голод. И вот на какую особенность Глеб не мог не обратить внимания. Иногда в зоне поражения таинственным свечением оказывались не только люди, но и животные, случайно забредавшие к болоту, как правило, остававшимся почти необитаемым. Лоси, кабаны и даже медведи. Им свечение не причиняло никакого вреда. Возможно, они чувствовали угрозу, исходившую от воронки, и спешили ретироваться. Но их никто не пытался преследовать, словно для прожорливой гадины они не представляли никакого интереса. Неизвестный хищник определенно был гурманом.
Увидел Глеб и папоротники, достигавшие невиданных размеров и гигантских змей. Последние вырастали из обычных ужей и гадюк. Безусловно, их размеры – следствие неизвестной и непознанной энергии. Но почему она действовала столь выборочно, не затрагивая других животных и растений? Ответа у Глеба не было. Как не было его, по всей видимости, и у тех, кто демонстрировал сейчас занимательное «кино». Змеи наводили ужас на всех, кто попадал в дремучий лес, хотя случаев нападения на людей не отмечалось. Глеб, по всей видимости, оказался первым.
Что инопланетяне сбросили давным-давно в озеро, по прошествии лет ставшим болотом? Хлам, мусор, который и для них представлял опасность? Или они оставили нечто вроде оружия, убивавшее людей, питавшееся их разумом, таким образом собиравшее информацию о планете, дабы облегчить последующее вторжение? От такой мысли Глеб похолодел, но тут же отмел ее, как несостоятельную. Что бы там не скрывалось в болотном чреве, пришельцев оно пугало не меньше. Их приземление скорее напоминало аварийную посадку, нежели запланированную акцию. Но в таком случае, не зачем было приземляться на планете. Выкинули бы объект в открытый космос и летели бы себе спокойно дальше.
И тут в мозгу Глеба родилась мысль, многое объясняющая. И тут же он понял, что не может приписать себе авторство этой мысли. Она явилась очередной подсказкой, пришедшей неизвестно откуда. Загадочный, смертоносный шар имел к инопланетянам непосредственное отношение! А именно – был ими создан. Вполне возможно, он представлял собой нечто вроде бортового компьютера, или как там они у них называются. Обеспечивал, к примеру, ориентацию в пространстве и времени. То-то звездолет крутило вокруг своей оси, да и посадку идеальной не назовешь. А вот взлетел он без сучка и задоринки. Да не важно, за что именно отвечал непонятный прибор! Важно то, что пришельцы не хотели его просто выбросить, а решили припрятать на чужой планете. Впопыхах, конечно, не очень надежно, но все-таки. Наверняка намеривались вернуться, да что-то задержались в пути. Или… Тот звездолет вообще сгинул во вселенской бездне, не оставив адреса. А потомки долго и нудно продолжали поиски. Это, между прочим, потруднее, нежели искать пресловутую иголку в стоге сена.
Но всё когда-нибудь заканчивается, в том числе и поиски. И вот штукенция, которую братья-гамадрилы и иже с ними Агафон нарекли генератором, прибыла на планету Земля. Более того, генератор отыскал сферу и теперь находится прямо над ней. Правда, вместе с Глебом и его машиной. Если верить Агафону, чтоб ему пусто было, в скором времени здесь должны оказаться и хозяева генератора. Стоп! Агафон, Агафон… Он торопился, как голый в баню, чуть ли не силком загоняя Глеба в болото. Зачем?! Ведь, не дождавшись результата, он сбежал.
И тут Олежкину стало страшно, как никогда. И снова из-за пришедшей ниоткуда подсказки. И Агафон, и Пафнутий, и Гаврила – одна шайка! И требовалось им только одно, чтобы Глеб забрался в свою машину. На кой ляд?! И в этой части словам Агафона следовало поверить. Никто, кроме Олежкина – по какой причине, дело десятое, — не мог извлечь генератор из машины. А для чего извлечь-то?! Вот тут-то и собака зарыта. Генератор действительно обладал массой фантастических функций. Но одна из них вполне прозаична: он заряжен на уничтожение! Могли инопланетяне проявить гуманность? Вполне! Ведь они прекрасно знали об опасности, исходящей от их объекта. За то время, что они его разыскивали, их собственная техника – наверняка! — шагнула куда дальше, нежели первый автомобиль от лунохода. И бывший бортовой компьютер превратился в проржавелую рухлядь, к тому же «фонящую» всякими безобразиями. Ее даже на переработку нет смысла пускать. Уничтожить – самый надежный и верный выход. Глеб не знал, каким именно способом генератор уничтожит лежащий под машиной объект, но не сомневался, что уничтожение произойдет вместе с ним.
И свидетелей не останется.
Жена с дочерьми еще там, в средневековой пыточной, казались далекими и уже недосягаемыми. А теперь и вовсе…
Ну, нет! Быть марионеткой непонятно в чьих руках, да еще отправиться к праотцам непонятно за какие грехи. Не на того напали!
Генератор и правда оказался штукой хитрой. Он словно уловил мысли человека, свернул свою «презентацию», где продолжали гибнуть люди, и разразился яркой вспышкой, на мгновение ослепившей Глеба. Но вспышка резанула его не только и не столько по глазам, сколько по разуму. Олежкин сразу почувствовал одобрение удивительного прибора и даже подсказку, что делать далее.
Не мешкая более ни секунды, Глеб перелез в водительское кресло, и вставил ключ в зажигание. С одной стороны, логика в его действиях отсутствовала напрочь. Как можно завести машину, погруженную в болотные недра, да к тому же уже работающую?! Но логика бытия, судя по всему, умерла еще утром, а потому он и не задумывался в своих дальнейших действиях. Надо, значит — надо! Глеб бросил взгляд на генератор. Тот мерно помигивал из «бардачка» красным светом, словно давал одобрение. Глеб повернул ключ и одновременно воткнул заднюю скорость. И – газ! Газ до отказа.
Двигатель взревел, мгновенно утопив стрелку тахометра до красного сектора, и… Автомобиль медленно пополз назад! Ведь именно там находился берег. Машину трясло как самолет, угодивший в зону турбулентности. В ней появился запах чего-то паленого, но она упорно, по-черепашьи, продолжала движение.
Инопланетное изобретение, с которым Глеб чувствовал теперь незримую связь, начало медленное вращение и горело ровным желтым светом. С каждой секундой вращение ускорялось, а машина двигалась быстрее и увереннее. Колеса грабастали под себя вековой болотный ил, но не застревали в нем, а вытаскивали свою ношу из цепкого плена трясины.
Неожиданно Глеб почувствовал, как что-то сильно ударило по днищу машины. Это было похоже на некий пинок. За ним последовали еще удары, явно подталкивающие машину вперед.
Глеб потерял ощущение времени. Он не мог сказать, сколько пробежало минут с того момента, как он вставил ключ в замок зажигания. Если бы ему сказали, что прошло три часа, он бы поверил. Не засомневался бы, и сообщению, что прошло десять-двадцать секунд.
Так или иначе, но комфортабельное авто, получившее последний хороший пинок, выпрыгнуло на берег. Глеб не мог этого заметить, так как все стекла покрывал плотный слой грязи. Но вот водительская дверь резко распахнулась, и Олежкин искренне порадовался такой привычной мелочи, как дневной свет. Но время визжать от восторга еще не пришло. Он снова посмотрел на генератор. Тот пульсировал болезненным цветом нежданно выскочившего фурункула. Олежкин, не сомневаясь в правильности поступка, схватил его правой рукой. Ощущение было такое, будто он попытался выхватить печеный картофель из углей. Но кулак не разжал, до крови прикусив губу.
Как ошпаренный он выскочил из машины. В болоте, на том месте, где недавно была погружена машина вместе с хозяином, закручивалась зловещая воронка. Глеб теперь знал, чем грозит ее распахнутая пасть.
Размахнувшись, как солдат, метающий гранату во вражеский танк, Олежкин запустил генератор в болото, целясь в злосчастную воронку. Шарик загудел и засвистел в полете, как авиабомба времен войны, и угодил прямо в жерло этого необъяснимого явления. Воронка тут же отозвалась вспышкой оранжевого света. Затем раздался глухой грохот внутри трясины, болотная поверхность вздрогнула, воронка резко расширилась, добравшись чуть ли не до берега, и из ее недр повалили клубы черного-пречерного дыма. Но они не устремились ввысь, а сплелись в некое подобие безглавого змеиного тела и со скоростью камня, пущенного из пращи, метнулись прямо к Глебу.
Глеб проявил отменную реакцию и в два прыжка запрыгнул в машину. Но скорости были не равны. Дымовой удар настиг его и здесь, мгновенно погрузив салон автомобиля в непроницаемый мрак. В очередной раз сознание Олежкина отключилось, погружаясь в непроглядную бездну…
Вырвали Глеба из небытия беспрерывные автомобильные сигналы, разливавшиеся на все лады; в основном резкие и недовольные. Он открыл глаза и увидел себя сидящим за рулем автомобиля. Того самого, о котором так долго мечтал и который недавно приобрел. «Пикник», как ни в чем ни бывало, продолжает петь о парне, который «из коры себе подругу выстругал». За стеклами – прозрачными и чистыми! – родной, как сосед с дрелью, съезд с третьего кольца на Кутузовский проспект. На часах, вновь начавших ходить, половина девятого. Нервные водители сигналят ему, выражая свое «фе»; а некоторые и вовсе крутят у виска, объезжая. А от бордюра – дорогой ты мой, почти любимый! – к нему направляется усатый и мордатый полицейский, энергично размахивая полосатым жезлом.
Значит, он вернулся практически в тоже место и время, из которого был вырван. Урр-аа! Все позади, все в прошлом. Уж не прикошмарилась ли ему вся эта дребедень?
Глеб посмотрел в зеркальце заднего вида, чтобы улыбнуться самому себе и обомлел. Распухший, побагровевший нос, синюшного цвета и также распухшее левое ухо, искусанные в кровь губы; тело болезненно ныло чуть ли не со всех сторон… А на правой ладони красовался здоровенный, с куриное яйцо, волдырь от ожога. И из одежды на нем – одни трусы. Ничего не привиделось, и все было! Олежкина охватила паника. Нервное напряжение, копившееся в нем, как лава в просыпающемся вулкане, хлобыстнуло наружу. Он закричал во все горло, выскочил из машины и вприпрыжку рванул в сторону, противоположную обомлевшему Растерягину…

*****

МЕЧТА

*****

МЕЧТА

*****

МЕЧТА

*****

МЕЧТА

*****

Последние статьи

Новости

Мобильные новости

Комментарии, рецензии