Первого июля 1910 г произошло событие, важное для асбестовых копий Екатеринбургского уезда. Достойно оно и включения в хроники современного города горного льна.
В этот день в покоях епископа Екатеринбургского и Ирбитского ІІреосвященнейшаго Митрофана и под его председательством происходило заседание Екатеринбургского Епархиального Комитета Православного Миссионерского общества. От предыдущих оно отличалось тем, что проводилось вновь назначенным Архиереем и под впечатлением Казанского миссионерского съезда. Обычно скучное и назидательное мероприятие в этот раз проходило в радушной обстановке, за кружкой чая.
Это антураж. А содержательная часть заключалась в решении судьбы Казанско-Богородицкой походной церкви Верхотурского уезда. При докладе священника этого храма, Аркадия Гаряева, выяснилось, что поездки в вогульские кочевья совершаются им без походной церкви. Последняя имела вес 20 пудов, и возить её на оленях или лодке было совершенно невозможно.
Взявший слово Епархиальный миссионер о. Александр Здравомыслов, сообщил присутствующим: « В 30 верстах от ст. Баженово есть асбестовые прииски, на которых живет до 30 тысяч человек пришлого православного населения. Работающие здесь
все время работ остаются без храма. Такое ненормальное положение произошло от того, что заводом владеют иноверцы. Они выстроили школу, читальный зал и больницу.
О церкви заботиться некому. Духовные же нужды населения исправляются священниками соседних приходов».
Постановляющая часть: «Так как, в настоящее время есть в продаже походные церкви весом до 5 пуд., то постановили и поручили Заведующему свечным заводом свящ. о. П. Нечаеву выписать легкую походную церковь для о. А. Гаряева, а находящуюся у него передать на асбестовые прииски». Была, правда попытка бывшего походного священника Аристарха Пономарева пролоббировать рудник «Богословская шахта», где также была потребность в храме. Но, обсудив, для этого случая собрание нашло иное решение. [89]
Конечно, читать такое в епархиальной газете господам Корево и Поклевским-Козелл было не лестно. Тем более, последние поддерживали хорошие отношения с предыдущим епархиальным начальством и, насколько известно, много сделали для православных церквей. Но ставить храмы на каждом из многочисленных приисков в их планы явно не входило.
Дело в том, что асбестовые копи вышли за рамки типичных. Масштабы добычи, многолетняя перспектива разработки, возрастающая механизация производства выделяли их из прочих. К 1910 г. появилось постоянное население, т.н. «зимогоры» — человек пожалуй 200. Это были, в основном, управленцы и специалисты. Кроме духовной опеки, для той человеческой формации насущной, имелась и житейская необходимость. Люди рождались, женились, умирали. Акты гражданского состояния вела церковь. Но её на асбестовых приисках не было. Эти задачи и должен был решать походный причт.
Передача походного храма произошла, очевидно, в декабре 1910 г. В этом месяце в Екатеринбурге произошло несколько событий с участием походного священника Верхотурского уезда Аркадия Гаряева. 13 числа открылся епархиальный Миссионерский Съезд. По его завершению в субботу, 18 декабря, Его Преосвященстом в сослужении части членов Миссионерского Съезда, ключаря и священника походной церкви о. А. Гаряева—всего 14 священников—совершено торжественное служение литургии
в Крестовой церкви. Пред литургиею совѳршенъ чин освящения антиминсов. Здесь же освящена была и новая походная церковь—палатка, предназначенная для севера Верхотурскаго уезда.[72;50]
Судя по всему, именно в этот приезд о. Аркадием Гарявым была привезена из северного села Петропавловкого Казанско-Богородицкая походная церковь и передана священнику Асбестовых копей.
Рассмотрим её историю. В конце XIX столетия Миссионерский Комитет Екатеринбургской епархии поднял вопрос о воцерковлении вогулов, кочующих по северу Урала. Территория их миграции условно относилась к ведению причта села Никито-Ивдельского. Однако приходскому священнику было не под силу совершать регулярные пастырские посещения кочевий. Миссионерский Комитет стал просить епархиальное священноначалие об образовании особого причта, нацеленного на окормление полуязычников-вогулов, численность которых, впрочем, была небольшой – от 70 до 150 человек (по разным данным) на всем пространстве Северного Урала.
Такие вопросы решал Правительствующий Синод. Правящий Епископ Екатеринбурской епархии обратился именно в это ведомство, однако, ввиду малочисленности опекаемых туземцев, формулировку запроса изменили на «для удовлетворения церковно-религиозных потребностей жителей северной части Верхотурского уезда».
В начале 1897 г был получен положительный ответ. «Преосвященному Владимиру, Епископу Екатеринбургскому,и Ирбитскому.
По указу Его ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА, Святейший Правительствующий Синод слушали : 1) рапорт Вашего Преосвященства, от 12 ноября 1896 года№ 402, коим ходатайствуете а) об учреждении в северной части Верхотурского уезда штата походногопричта, в составе священника и псаломщика, для удовлетворения церковно-религиозных потребностей жителей отдаленных от приходских церквей селений и б) о назначении сему причту содержания из казны в увеличенном размере, и 2) заключение Хозяйственногопри Святейшем Синоде Управления, от 19 января сего года № 1110. П р и к а з а л и : Согласно ходатайству Вашего Преосвященства и заключению Хозяйственного Управления, Святейший Синод определяет:
для удовлетворения церковно-религиозных потребностей жителей северной части Верхотурского уезда Екатеринбургской епархии, проживающих в удаленных от приходских церквей селениях, учредить штат походного причта, в составе священника и псаломщика, и назначить на содержание сего причта по тысяче шестисот рублей в год, в том числе священнику 1200 руб. и псаломщику 400 руб., с отнесением сего расхода, со дня учреждения причта, на счет капитала „на усиление средств содержания городского и сельского духовенства» (отд. VI специальной сметы Святейшего Синода) с тем, чтобы с назначаемой суммы было ежегодно удерживаемо по 2 процента в состав специального сбора на выдачу пособий лицам духовного звания, не выслужившим права ни пенсии; о чем и уведомить Ваше Преосвященство указом. Февраля 25 дня 1897 года № 956. Подлинный подписали: Обер-Секретарь Ушаков и Секретарь Ал. Осецкий.[16 ]
В развитие темы, Екатеринбургская Духовная Консистория слушали: отношение Екатеринбургского Епархиального Комитета Православного Миссионерского Общества, от 10 апреля 1897 г., за № 109, следующего содержания. «Екатеринбургский Комитет Православного Миссионерского Общества, согласно постановлению общего годичного собрания членов общества 23 минувшего марта, утвержденному Его Преосвященством 31 марта, проситъ Духовную Консисторию включить в круг обязанностей походного причта, учреждаемого Епархиальною властью для приходов северной окраины Верхотурского уезда, посещение им вогульских юрт и селений, в которых находятся миссионерские школы, для совершения богослужения, исполнения треб и вообще для удовлетворения духовно-нравственных нужд и потребностей вогул за особое вознаграждение за это от Миссионерского Комитета. Размер этого вознаграждения в каждом отдельном сдучае будет зависеть от усмотрения Комитета, в который означенный причт обязан доставлять о своих посещениях вогул подробную и обстоятельную отчетность. Приказали и Его Преосвященство 4 минувшего июня утвердил: согласно сему отношению вменить в обязанность предполагаемого походного причта посещѳние вогульских юрт и селений, в которых находятся миссионерские школы для совѳршения богослужений, исполнения треб и вообще для удовлетворения духовно-нравственных нужд и потребностей вогул за особое вознаграждение за это от Миссионерского Комитета, в который означенный причт должен представлять о своих посещениях вогул подробную отчетность и который назначает причту за каждый отдельный случай посещения вогул вознаграждение по своему усмотрению». [90]
К сведению духовенства было объявлено, что « открываемый в северной части Верхотурского уезда походный причт будет иметь место своего жительства временно, пока не окажется более удобного места жительства, в Турьинcких рудниках, что причт этот должен считаться исходящим причтом. для совершения богослужений и для исправления треб в северной части Верхотурского уезда и что лица, желающие поступить в состав причта сего, должны теперь же заявить о сем Епархиальному Начальству».[14]
Казённое денежное содержание походного священника было не плохим. Примерно столько же получал управляющий свечным заводом. Первым к походному алтарю (с 5 июня 1897 г.) был назначен молодой и деятельный священник, выпускник Пермской Духовной семинарии 1891 г., Петр Дмитриевич Мамин. [16]
Псаломщиком к походной церкви с 20 июня 1897 г. назначается Цветухин Константин Михайлович, уволенный из 2 класса Камышловского Духовного училища. При невысоком образовании имел преимущество – в 1895-96 гг. исполнял обязанности учителя в вогульской школе грамотности деревни Митявой. [10;12]
В первый же год служения, в конце декабря, пастырское посещение кочующих вогул было предпринято о. Петром Маминым совместно с Никито-Ивдельским священником о. Александром Сильвестровым. При них безотлучно находился и толмач. Район поездки обнимал собою пространство свыше 600 верст. Средство передвижения – оленья упряжка.
Вот что писал в отчете за 1897 г. о вогулах о. Петр Мамин: «У них по-истине от избытка сердца уста говорят: напр., когда мы служили молебны в юртах вогул Лозьвинских, то вся семья молилась на коленях и старшие из семьи пели (разумеется, по вогульски) и до того увлекались этим, что по окончании молебна продолжали петь еще несколько минут; потом приложились к Кресту и подошли под благословение священника. После же всего этого радовались, как дети».[18]
Изготовление походной церкви взял на себя Миссионерский Комитет, в надежде, что «и для этих полупросвещенных обитателей севера явится возможность хотя однажды или дважды в год выслушать Божественную литургию». В марте 1898 года походный храм (собственно иконостас, престол и жертвенник) был устроен и сдан походному священнику. Отсутствие опыта в данной сфере повлекло ошибки – переносная церковь оказалась слишком тяжёлой. [18]
Изготовление иконостаса и разных богослужебных предметов для походного храма обошлось в 455 руб. 24 коп. Об этом мы узнаём из списка вопросов, подлежащих обсуждению 17 августа 1898 года на Съезде депутатов от духовенства Екатеринбургской епархии. Комитет израсходовал эти средства из сумм, предназначенных на содержание Епархиального Миссионера, и просил Съезд возместить их из других источников.
При обсуждении выяснилось, где находится походный храм. «Благочинный 3-го округа Верхотурского уезда протоиер. Порфирий Славнин заявил, что походный храм, находясь не на том Северном бедном крае, где предполагался, а на богатых Нижне-Туринских золотых приисках, несомненно, имеет значительный доход и может своими средствами покрыть произведенный расход. Постановили: передать это дело на рассмотрение в избранную Комиссию».[ 25; 23]
При дальнейшем рассмотрении, выяснилось: «Один из о.о. депутатов заявил, что священник походной церкви о. П. Мамин лично высказал ему, что походная церковь имеет полную возможность сама покрыть сей расход и что деньги 455 р. 24 к. будут полностью уплачены куда следует к 1 января будущего 1899 года. Постановили: заявление о. депутата принять к сведению и денег 455 р. 24 к. к своему источнику не возвращать». [24]
В отчете за 1898 г. о. Петр Мамин объяснял ситуацию с использованием церкви и следующим: «Намерения-же своего — совершать среди вогул богослужение в походном храме… не удалось выполнить, так как при тесноте вогульских юрт ни в одной из них не представляется возможности к постановке Св. Престола и иконостаса. Да если — и нашлась такая юрта, то пришлось бы выбрать из неё „нары» или „полати», заменяющие у вогул нашу мебель и постели. Но такую существенную ломку внутреннего убранства своего убогого жилища ни один вогул произвести не дозволит. Нельзя также в этом случае обходить молчанием известную „грязь» в юртах и сильный холод местного края».
Предлагались и пути решения проблемы. «Выходя из этого положения и желая поставить в болеѳ благоприятные условия совершение богослужения среди вогул, о. Петр Мамин прилагал особые старания и заботы об устройстве в этой глухой местности особой часовни, где бы можно было в одно время совершать богослужения и литургию, а в другое — заняться обучением вогульских детей русской грамоте.
Старания о. Мамина в этом направлении увенчались, по-видимому, успехом: он нашел одного благочестивого жертвователя, дающего довольную сумму денег на устройство часовни и людей, могущих выстроить ее. Комитет, вполне сочувствуя этому благому начинанию и возбудив ходатайство пред подлежащими учреждѳниями о выдаче плана на часовню, бесплатном отпуске леса и разрешении постройки часовни, надеется,
что в следующем 1899 году часовня будет выстроена». [22]
Однако в этом году часовня до конца построена не была. « Местом для постройки избран им правый берег реки Лозьвы близь прииска «Владимирского» г. Шошина. Постройка часовни, благодаря пожертвованию одного частного благотворителя, с помощью от самого священника Мамина, и бесплатному отпуску леса изъ казенной дачи, вчерне окончена. Сруб для часовни вышел 12 арш. длины и 7 арш. ширины, заканчивающиеся вверху фонарем для помещения колокола». [30]
Живоописание часовни не помогло. Что то пошло не так. Благодетель -благодетелем, но Комитет отрядил в 1899 г. на «экстренные расходы по постройке часовни среди кочующих вогул Верхот. уезда 300 р», плюс «выслано на постройку часовни среди кочующих вогул . . . . . 100 р. — к». [21; 30]
Что-то пошло не так. Священник Казанско-Богородицкой Походной
церкви в Верхотурском уезде Петръ Мамин 10 января 1900 г. перемещается к церкви с.
Шмаковскаго, Ирбит. уезда. Екатеринбургский Окружной Миссионер—священник Иоанн Ключарев, согласно прошению, постановлением Епархиального Начальства от 28 февраля уволен от должности. Псаломщик походной церкви Константин Цветухин 13 июня этого же 1900 г.перемещён к ц. с. Невьянско-Экоиомического, Верхотурского у. [27; 26;28]
Псаломщика нашли быстро. С 1 июля 1900 г. на эту должность определен вернувшийся с военной службы Дмитрий Иконников, бывший послушник Далматовского монастыря.[ 29] А должность священника походной церкви была вакантной до 8 ноября. Занял её опять Петр Мамин, видимо, частично реабилитированный. [31]
Очевидно, во избежание кривотолков завистников, досаждавших ему в первый раз, сейчас он местом пребывания выбрал деревню оседлых вогулов Лачу, одновремнно являясь заведующим местной школой. «Здесь… священник едет верхом на лошади, идет пешком по топким болотам, гарникам и трущобам и нередко плывет по воде в лодке—„душегубке». Часто на пути следования в деревню Лачу едущему или идущему приходится—и настилать мосты и устраивать плоты для переправы через речки, приходится в одиночку прокладывать летний путь по лесной тропе, называемой дорогой… разве медведь проследит еще этот лесной путь!». [18]
Сейчас уже не проверишь, но судя по сообщению епархиальной газеты, временная опала позволила преодолеть все трудности. «В отчетном году кочующих вогул посещали священник Походной церкви Петр Мамин и Никито-Ивдельской церкви — Хлынов. Отправившись вместе в начале Декабря к кочевьям вогул, расположенным по притокам реки Лозьвы: Тошемки и Вижаю, они посетили большую часть юрт на севере Екатеринбургской епархии. При посещении вогул священники совершали для них богослужения в походной церкви, научали основным истинам Христовой веры и
общеупотребительным молитвам. При этом вогулы исполняли христианский долг исповеди и св. иричастия. Всего было у исповеди 21 человек».[33]
В 1902 г. по инициативе правящего Архиирея была составлена азбука уральских вогулов. «В августе месяце, для участия в составлении азбуки на вогульском языке, при-
гласил (Архииерей. – Авт.) священника походной церкви Петра Мамина, как имеющего непосредственное общение с вогулами и предложил ему подыскать грамотного, более или менее развитого и способного вогула, хорошо знающего русский язык. По прибытии священника Мамина и природного кочевого вогула Никиты Бахтиарова в г. Екатеринбург была составлена комиссия, под председательством Его Преосвященства, из Управляющего Уральским Горным Училищем Горного Инженера П. И. Паутова, священника походной церкви Петра Мамина и кочующего вогула Никиты Бахтиарова. Комиссия эта, при ближайшем и непосредственном участии и руководстве Преосвященнейшего Председателя, начала свои занятия в конце Октября 1902 г. и к 18 Ноября того же года уже закончила таковые, собираясь на заседания почти ежедневно. Совместными трудами сих лиц, а главным образом самого Преосвященнейшего Архипастыря была составлена азбука на вогульском языке с краткою грамматикою; переведены на вогульский язык несколько молитв („Господи помилуй», „Отче наш», „Спаси Господи»)и составлен был словарь вогульских слов с переводом их на русский язык».[36]
Согласно выходным данным Азбуки, в её составлении принимал участие и новый псаломщик походной церкви Владимир Федоровский, занимавший эту должность с 20 июля 1901 г. по 22 ноября 1902 г. [32; 35]
В 1902 г. выполнялись и миссионерские поездки на кочевья. Впрочем, походная церковь не использовалась. Причащали вогул запасными дарами. Священники отмечали «нечистоплотность обстановки незатейливого домашнего хозяйства юрт».
Прояснилась ситуация и со строящейся часовней. После дополнительных денежных вливаний со стороны Комитета и пожертвований, в марте 1903 г. она была построена.[36]
В 1903 г. о. Пётр Мамин стал совершать поездки на кочевья летом. «Вогулы, избрав себе местечко где либо при реке, все лето проводят на одном месте. В это время вогул, не обремененный заботами о приобретении насущного куска хлеба потому, что река и лес ему в изобилии доставляют пищу, более расположен к восприятию проповедуемого и внушаемого ему. В это время его нет нужды разыскивать по тайге, как это бывает зимою, когда вогул охотится за зверем и все время находится в движении. Солнышко, пригревая вогула, размягчает его сердце и душу, и он более общителен и внимателен к собеседнику. Правда летние поездки сопряжены с большими трудностями и опасностями, по причине крайней быстроты горных рек и присутствия на них мелей и порогов, и возможны только на лодках, но ведь и зимние поездки, вследствие отсутствия дорог, тоже соединены с большими затруднениями». [37]
В сентябре 1903 г сюда был командирован Комитетом для осмотра построенной часовни и для ознакомления с бытом вогул студент 4 курса Казанской Духовной Академии В. Т. Павловский. [37] Впрочем, его выводы газета не приводит. А в 1915 г. епархиальная газета почему то писала об этом так: «Лет десять тому назад Комитет снаряжал экспедиции для розысков начатых построек, но о судьбе этой экспедиции известно только то, что командированный для этой цели вместо поселка за Ивделем оказался в Казани в Духовной Академии…» [86]
Епархиальное начальство очень было обеспокоено христианизацией 70 кочевых вогул. У правящего епископа появилась идея построения для их детей школы. Как то забылось, что именно для этих целей строилась часовня. Нет и данных, что в ней размещали походную церковь. «Его Преосвященство предложил священнику походной церкви Петру Мамину, в ведении которого находились вогулы, озаботиться устройством среди вогул школы, которая бы чрез детей постепенно вводила вогул в круг русской
гражданственности и христианского религиозного. просвещения, но священник Мамин, к сожалению, не с должным вниманием и заботливостью отнесся к Архипастырскому
предложению и, протянув дело почти год, ничего не сделал». [41]
29 марта 1905 г. Священник Мамин был уволен от должности при Походной церкви.[41]. Псаломщиком с 22 ноября 1902 г. по 25 октября 1904 г. был псаломщический сын Сергей Ежов, уволенный в связи с призывом на военную службу [35;39].
Летом 1905 г. о. Петра сменил Иван Гаврилович Пономарев, коренной северянин. Окончив Екатеринбургское Духовное училище он в течении 14 лет учительствовал в миссионерской школе д. Петровой. Начальство отмечало его успехи на преподавательском поприще. По своей инициативе он читал по воскресным дням часы в местной часовне, привлекая к этому и учеников – детей оседлых вогул. За свою многолетнюю усердную и полезную деятельность удостоен Его Преосвященством, Преосвященнейшим Епиекопом Владимиром сана священника. [44]
Со 2 декабря 1905 г на вакансию псаломщика к походной церкви назначен Александр Троицкий, ранее служивший в с. Рудянском Камышловского уезда [42].
О. Иван Пономарев имел место жительства в д. Петровой. В общественной часовне этой деревни, вероятно, и была развёрнута походная Казанско-Богородицкая церковь. Кроме походных задач на него было возложено заведывание школами грамоты в дд. Лача и Митяевой. Очевидно этой привычной для него работой и занимался о. Иван, так как поездок в кочевья в 1905-1907 гг., по данным Миссионерского комитета, им не производилось. А с июля 1907 г. и школы в вогульских деревнях были переданы в ведение епархиального Училищного Совета. [52]
12 мая 1908 г. о. Иван Пономарев перемещён от Походной церкви. Место нового назначения — церковь Николаевского исправительного арестантского отделения Верхотурского уезда [51]. Трудно сказать, было ли оно выбрано в назидательных целях или — дело случая.
Священство крайне неохотно шло служить в Николаевский централ. Его администрация даже публиковала в Епархиальных ведомостях разъяснение об условиях службы. «Труд священника сей церкви оплачивается жалованьем по 720 руб. в год, назначаемым по смете Министерства Юстиции, и, кроме того ему выдается за преподавание Закона Божия в школе для детей надзирателей тюрьмы из экономических средств последней 180 рублей. За сим священник может рассчитывать на получение небольшого дохода по церкви, так как в оную допускаются жители окрестных поселков. Предоставляется в натуре квартира в одном из казенных флигелей, по типу совершенно однообразных (квартира состоит из трех больших комнат, кухни и передней-корридора); квартира отводится с отоплением и освещением и необходимыми службами (погреб, кладовая), но последнее лишь в тех пределах, какие дозволяет наличие хозяйственных
построек; особого огорода не отводится, но в общем тюремном огороде священник пользуется несколькими грядами,дрова складываются у квартиры, вода доставляется
ежедневно арестантами, керосин получается из общего цейгауза по нормам, установленным в тюремном ведомстве; 2—3 раза в неделю дается лошадь с проводником для поездки в базарные дни в В –Туринский завод; с разрешения Начальника губернии священник может содержать своим счетом на фураж одну корову. Никакой прислуги священнику не назначается». [87]
12 ноября 1908 г. к походной церкви перемещён священник с. Краснослободского Аристарх Пономарев.[53] О.Аристарх также был Северу не чужой. Родился на Богословском заводе. К тому времени он закончил ПДС и один курс Томского университета (медицинский факультет). О походной службе представление имел – о. Иван Пономарев был его дядей. Несколько лет учительницей в Лачинской вогульской школе состояла его сестра — Филонилла Рафаиловна Пономарева. [36]
О. Аристарх прослужил при Казанско-Богородичной церкви год. Место её дислокации можно лишь предположить – рудник «Богословская шахта», где имелась часовня для размещения походного храма, о чём говорил сам иерей А. Пономарев в 1910 г., когда решалась судьба этой церкви.
9 января 1909 г. псаломщик Александр Троицкий перемещается от походной церкви к градо-Шадринскому собору. [55] На вакантное место «для пользы службы» с двух попыток Консистория пытается поставить выходца из Оренбургской епархии Вячеслава Базилевского. Однако, 14 июня направляет южанина в Шадринский уезд. [56; 58; 60; 61] Наконец, 1 августа 1909 г. на должность псаломщика походной церкви назначается вольнонаёмный писец Канцелярии Духовной Консистории Сергей Иванович Фелицин, окончивший в 1898 г. Камышловское Духовное училище. [20; 62] Он явно приходился родственником архивариусу Канцелярии П.И.Фелицину.
Указом от 2 Ноября 1909 г., о. Аристарх Пономарев от походного алтаря перемещается к градо-Екатеринбурскому Екатерининскому собору. [65] Впереди у него долгий пастырский путь – флотского священника, ключаря Харбинского кафедрального собора, миссионера Харбинской епархии, настоятеля церкви при русской школе в местечке Шалифер (под Парижем). Закончит он его в 1967 г., в стенах интерната для престарелых эмигрантов Ганьи, в сане митрофорного протоиерея РПЦЗ.
Назначенному 21 декабря 1909 г.на место священника Походной церкви о. Аркадию Николаевичу Гаряеву ехать к новому месту службы не пришлось. Он и так находился на самом севере Верхотурского уезда, в с. Петропавловском (ныне – Североуральск). За его плечами к тому времени были Камышловское ДУ, 2 курса Пермской семинарии, почти 10 лет служения псаломщиком (дьяконом на псаломщической вакансии), 2 года — иереем в Петропавловском храме. [11;13;17;19;49;66]
Отец Аркадий к новому назначению отнёсся очень серьёзно и творчески. Первое, что он сделал – установил походную церковь в часовне деревни Денежкиной, на реке Сосьве, где и совершил 25 января 1910 г. своё первое богослужение в этом храме , по случаю праздника в честь находящейся в часовне чтимой иконы Богоматери «Утоли моя печали».
«В день своего первого служения в походной церкви, 25-го Января, мною была исполнена и первая треба по должности походного священника, — это повенчание брака ясачного вогула Федора Тшикина из паула Синдей Туринского уезда, Тобольской губернии, уже давно (более 6 лет) забытого в отношении личного посещения его местным священником за дальностью его расстояния от прихода и малочисленностью населения», писал о. А.Гаряев.
Походный священник довольно колоритно описывал свои поездки, чем привлек внимание священноначалия к своей миссии. «Олени, загнанные зимою, оказались настолько изнуренными, что ехать на них было бы лишь напрасной потерей времени, и я решил ехать, сколько возможно,на лошади, пользуясь настом и оленьими дорогами, взяв с собою проводника-переводчика. На лошади не без некоторых затруднений я мог проникнуть на север лишь на 120 верст от с. Никито-Ивделя до поселка Люльинскаго (речка Люлья) или „Бурмантово», последнего оседло-насѳленнаго пункта севера Епархии, обитатели которого—выходцы из Печерского края—поморского толка сектанты. По пути я посетил одну юрту остяка Николая Нерина, старика 110 лет, живущего с двумя взрослыми сыновьями и внучатами, и самого кажется бедного из инородцев». Выяснив, что остяк-долгожитель не принимал Святых Даров 40 лет, о. А.Горяев, подготовив старца, причастил его.
Нашёл о. Аркадий здесь и часовню, построенную походным священником Петром Маминым. «В 1/2 версте от поселка бывшим походным священником Петром Маминым за счет Миссионерского Комитета лет 6 тому назад была отстроена часовня, но, не
освященная своевременно и заброшенная, она теперь занята бездомным бродягою, когда то положившим основание поселку, стариком Никитой Бурмантовым, и обращена в притон пьянства для инородцев. Начатое хорошее дело обратилось во зло, в профанацию святыни, благодаря небрежению. Необходимо исправить это зло, тем более, что миссионерское назначение и цель этого начинания священника Мамина были вполне сознательны, признаны и со стороны Миссионерского Комитета, санкционированы им и материально во время поддержаны».
Добраться к походному храму было не просто, но о. Аркадий трудностей не страшился. «С 22 Апреля по 25-е служил я в походном храме в деревне Денежкиной, куда не без некоторых затруднений, вследствие весеннего разлива реке, я постарался проникнуть верхом, а частию и пешком». [69]
Сейчас мы возвращаемся к началу рассказа. Первого июля 1910 г. было принято решение о передаче походной Казанско-Богородицкой церкви на асбестовые копи. Очевидно, в декабре этого года она была передана священнику, определенному для этой миссии. С января 1911 г. на приисках велась метрическая книга Екатеринбургской духовной консистории причту походной асбестовской церкви родившихся, сочетающихся браком и умерших. Божий храм был востребован – за 1911 год здесь было совершено 117 треб (крещений, венчаний, отпеваний суммарно).[2]
Первым походным священником копей был Михаил Пономарев. При всём обилии носителей этой фамилии среди духовенства, есть все основания полагать, что речь идёт о Михаиле Николаевиче Пономареве, окончившем 4 класса Екатеринбургского духовного училища в 1872 г. Значит, к 1911 г. отмерял он вторую половину шестого десятка.
До 1906 г. служил он в с. Щелкунском – 14 лет псаломщиком и 10 лет диаконом. Незаконченное духовное образование допускало рукоположение во иерея, но после длительной службы в сане ниже священнического. В 1906 г. о. Михаил, наконец-то, священник – но с определением на приход в Верхотурский уезд.
Что-то пошло не так. Уже в июле 1906 г. он, через полгода службы, почислен за штат от церкви с. Ивановского. Бог милостив, архиереи отходчивы. И 9 ноября священник М.Пономарев определен к приходу села, с многообещающим названием Болотовское, тоже Верхотурского уезда. В мае 1910 г. он опять уволен за штат.[91;43;45;46;68]
Явно, батюшка просил место ближе к привычному, более южному Щелкунскому.
Назначения о. Михаила к походной церкви асбестовых копей Епархиальные ведомости не публиковали. Формально он оставался за штатом, служа, межу тем, на приисках. Решение об открытии любого прихода принималось на самом церковном верху – Синодом. Походные причты образовывались в порядке исключения. В Екатеринбурской епархии уже был один, и хорошо в то время действовал в отдалённых местностях Верхотурского уезда, получая от государства не плохое вознаграждение за это. Вряд ли бы разрешил Синод открыть походную церковь в 80 верстах от епархиальной столицы.
Видимо правящий епископ и не стал вести переписку по данному вопросу, а принял решение на своём уровне, что формально являлось нарушением. Потому и назначение о. Михаила, получающего от казны пенсию, огласке не придавалось.
Где была развёрнута походная церковь – мы точно не знаем. Скорее всего, ближе к Щучьему озеру, являвшемся неким центром горняцких поселений. Не случайно именно здесь через несколько лет будет возведен Успенский храм. Поскольку помещение должно быть опрятным (в нём литургии служились) и отапливаемым (иначе как зимой крещения совершать), значит, это как минимум был барак.
Согласно метрической книги, о. Михаил Пономарев служил на асбестовых копях до 20 января 1912 г. А 9 февраля он, «заштатный священник», определен к Николаевской церкви Мостовского прииска, Екатеринбургского уезда [78]. На его место к походному алтарю встал иерей Георгий Ермолаевич Азряков.
Отец Георгий происходил из мещан казачьей Уральской области. Это мы знаем из личных данных сестры священника, служившей в 1905 г. помощницей воспитательницы в Екатеринбургском Епархиальном женском училище. «Анна Ермолаевна Азрякова, дочь мещанина, окончила курс Уральской женской гимназии. В должности с 1 сент. 1905 г. [41a]. Георгий Азряков родился в 1882 г. [2], одолел 2 класса духовной семинарии (видимо, Оренбургской) и с 1900 г. служил псаломщиком, а с 1901 г. – диаконом.[ 94]
В 1903 г. на Екатеринбургскую кафедру определен епископ Владимир (Соколовский), до этого – правящий архиерей Оренбургской епархии. За ним последовало несколько священнослужителей. 23 августа 1904 г. иподиаконом к градо-Екатеринбургскому Кафедральному Собору назначен диакон Оренбургского Кафедрального Собора Георгий Азряков [38].Предыдущая его служба говорит, видимо о том, что, он обладал хорошими голосовыми данными, пристойными для главного храма епархии.
Трудно сказать, почему в Екатеринбурге он был принят с понижением. Вероятнее всего – не было свободных дьяконских вакансий. 10 марта 1905 г. еще менее понятное назначение — на вторую псаломщическую вакансию к градо-Екатеринбургскому женскому монастырю.[40] Лишь через три года, 27 марта 1908 г. он, наконец, получает диаконское место, но на периферии – к церкви села Грязновского Камышловского уезда. [50]
30 мая 1909 г. Владыка Владимир совершил открытие в с. Гряновском женской общины. Служилась всенощная, божественная литургия и освящение храма при общине. Это была вторая церковь в селе. Первая – приходская, в которой служил дьяконом о. Георгий.[59]
Здесь ли вспомнил епископ своего оренбургского ставленника, или так было задумано – мы уже никогда не узнаем. Но ровно через 2 месяца, как сообщала епархиальная газета: «30 июля, в четверг, божественную литургию Его Преосвященство
совершил, по случаю дня рождения Наследника Цесаревича Алексия Николаевича, в Кафедральном Соборе. За литургией рукоположен в сан священника к церкви Грязновской женской общины диакон Георгий Азряков. Слово произнес Его Преосвященство. По окончании литургии совершен был благодарственный молебен,
к которому явилось духовенство городских и Верхъ-Исетского завода церквей, г. Начальник губернии, представители городских учреждений. За богослужением
присутствовало много народу».[62]
Сменивший епископа Владимира на кафедре Владыка Митрофан также не оставлял без внимания Грязновскую женскую общину и, соответственно, о. Георгия. Напомню, что именно епископ Митрофан направил походную церковь на асбестовые прииски. Первый раз архиерей посетил общину 16 мая 1911 г. Вот это событие: «В 2 часа ночи поезд прибыл на ст. Грязновскую. Здесь вагон Преосвященного был отцеплен от состав и оставлен до следующего поезда, приходящего в 9 ч.30 м. утра. В 6-м часу утра на ст. Грязновскую были поданы лошади для поездки Преосвященного Владыки в село Грязновское и примыкающую к нему женскую общину.
В 6час. утра прибыли на станцию и явились Его Преосвященству Благочинный 3 окр. Камышловского уезда, священник Василий Пьянков и местные гг. Земский Начальник и Становой Пристав. Преподав благословенье присутствующим, Его Преосвященство проследовал в Грязновскую женскую общину. Эта молодая община в настоящее время в стенах своих насчитывает девяносто восемь насельниц разного возраста.
Сестры общины проводят строгую жизнь по монастырскому уставу, безропотно несуг трудные послушания, ревностны в трудах и молитве. Взрослые ежегодно во все
четыре поста исполняют долг исповедания и св. причастья. В 1908году при Грязновской женской общине построен трудами сестер и жертвами благочестивых людей деревянный однопрестольный храм в честь Покрова Пр. Богородицы, освященный 30 Мая 1909 года. Храм этот не оштукатурен внутри до сих пор. Бревенчатые стены его нигде не имеют и малейших следов пыли. Видимо сестры с любовью следят за его чистотою.
По прибытии Владыки в храм местный священник Георгий Азряков совершил краткое молебствие./…/ Преосвященный посетил и это кладбище, затем на минуту зашел в дом священника, купленный для него у одного крестьянина за 2600 рублей, благословил семейство о. Азрякова и,наконец, посетил открытую в Октябре месяце 1910 годацерковно-приходскую школу при общине. В школе за минувший год обучалось 18 девочек. Девочки встретилиВладыку пением тропаря храму и „исполла». Небольшое
помещение школы содержится в образцовой чистоте. На предложенные вопросы девочки давали толковые ответы. Вообще школа поставлена, видимо, весьма удовлетворительно.
Окончив обозрение, Его Преосвященство благодарил начальницу монахиню Кириенну за тот порядок, в котором он нашел вверенную ей обитель, преподал благословение всем насельницам и отбыл обратно на станцию железной дороги. /…/
Сюда же проводить Архипастыря прибыли Благочинный о. Пьянков, священник Азряков и причт Грязновской приходской церкви и начальница Грязновской общины. Около 10 час. утра поезд вышел со ст. Грязновской и чрез три с половиною часа пути благополучно прибыл в Екатеринбург».[74;75]
Представив читателю подробное описание визита епископа в с. Грязновское, мы имеем возможность детально ознакомиться и с самими селом того времени. Помогут нам в этом записки уроженца Грязновского – Николая Федоровича Рубцова, ЛауреатаГосударственной Премии СССР, авторакниги «Город горного льна». Ко времени архипастырского посещения он был в том возрасте, в котором сейчас поступают в школу.
«Размеры села были внушительными – 300 дворов; мирская церковь, женский монастырь со своей церковью, волостное правление, сельская школа, 2 купеческие лавки, кабак.
Географическое положение оказалось удачным. На юг от него начиналась лесостепь, а на север сплошной сосновый лес Каменской лесной казённой дачи. Через Грязновское проходила дорога, соединявшая Каменскую лесную дачу с Каменским заводом. Дорога эта в зимнее время была очень оживлённой, т.к. по ней доставлялся в Каменский завод древесный уголь. Уголь во времена моего детства выжигался на Воронобродских угле-выжигательных печах, на р. Пышме, а ещё раньше, примерно до девяностых годов прошлого столетия (в XIX в. – Ю.С.) /… / просто в кучонках, среди леса.
По этой же дороге, после того, как в 1885 году было открыто Баженовское месторождение хризонил-асбеста, было организовано сообщение асбестовых рудников (Кудельки) со станцией Грязновской. Открытие рудников совпало по времени с прокладкой железной дороги Екатеринбург — Тюмень. Станция Грязновская была построена в километре от села.
Движение по тракту ещё в то время, а особенно до постройки железной дороги, было довольно интенсивным, шло много обозов, поэтому в Грязновском было несколько постоялых дворов.
Моя мать и отец ещё помнили время, когда через Грязновское шли почтовые тройки и прогоняли арестантов, часть которых была в кандалах. Когда я начал помнить себя /…/ по тракту ещё шли значительные обозы и останавливались на ночёвку в Грязновском. Через село проходила и проезжала масса сезонников на Кудельку и обратно, провозили грузы со станции, а с Кудельки на станцию шел асбест, упакованный в мешки. /…/ Длина улиц по Сибирскому тракту составляла около 3-х километров». [96]
Н.Ф.Рубцов приводит и план села по состоянию на начало XX века.
Отчет о состоянии церковно-приходских школ Екатеринбургской епархии в учебно-воспитательном отношении за 1910 — 11 учебный год указывает среди лиц, наиболее ревностно относившихся к преподаванию церковного пения в школах и о. Георгия Азрякова. Отмечен он с положительной стороны и в аналогичных отчетах за 1911-12, 1912-13 гг. В последнем, правда, формулировка не столь превосходная: «более или менее правильно велись занятия по пению в школах: Грязновской (свящ. Азряков)». [77; 83; 84]
Очевидно, что на церковную стезю о. Георгия направил именно его певческий талант. Аналогичное предположение делалось выше.
Между тем, священник Азряков с января 1912 г. служит сразу на двух приходах: при женской общине и походном на асбестовых копях. Плюс заведование и законоучительство в Грязновской церковно-приходской школе. Нагрузка большая: на копях количество треб увеличилось в 1912 г. до 187, в 1913 – до 283. Да и в женской общине служение по монастырскому уставу упущений не дозволяло. «Совместительство» в походной церкви официально оформлено не было. Вероятно, епископ Митрофан ограничился устным благословением.
Следует упомянуть, что метрическая книга Казанско-Богородицкой походной церкви свидетельствует об отсутствии в составе её причта псаломщика – как во время служения о. Михаила Пономарева, так и в период настоятельства о. Георгия Азрякова. В церкви при женской общине псаломщической вакансии и не предполагалось, как следует из Указа Святейшего Правительствующего Синода, от 9 Сентября 1909 г. за № 11968. [64] Очевидно, за богослужением иерею помогали сестры из общины. Возможно, и на копях, о. Георгию сослужили они же, либо кто-то из местных жителей на «общественных началах».
Ко дню Святой Пасхи, 25 Марта 1912 г., по представлению Екатеринбургской Духовной Консистории Его Преосвященством, Преосвященнейшим Митрофаном, Епископом Екатерибургским и Ирбитским, за ревностное и полезное служение Церкви Божией награжден набедренником священник Грязновской женской общины Георгий Азряков[79]. Заметим, что в эту Пасху о.Георгий возглашал «Христос Воскресе» и на асбестовых копях.
В июне 1912 г. в походной церкви была крещена дочь Георгия Ермолаевича — Людмила. Из этого следует, что и семья Азряковых к тому времени уже переселилась на «Кудельку». Несмотря на обязанности по церкви женской общины и имеющийся в Грязновском дом.
Таинство крещения совершил священник приходской церкви села Грязновского Вениамин Хламов. Помогал ему псаломщик этого же храма Афанасий Грошев. Надо понимать так, что они были приглашены для этого о. Георгием.
Священник Вениамин Иоаннович Хламов, окончивший семинарию, рукоположен во иерея в 1886 г., имел скуфью с 1907 г. Ранее служил в Ирбитском уезде — в селах Красноболотском (1899 г.), Подволошинском (до 1910 г.). В Грязновском – с 10 марта 1910 г. Назначался катихизатором по 3-му благочинию Камышловского уезда, законоучителем Грязновского земского училища. При проверке епископом Митрофаном знаний Закона Божия (в 1911 г.) ученики о. Вениамина показали плохие знания. Епархиальная газета писала: «Это печальное явление, по нашему мнению, скорее всего объясняется тем, что о. законоучитель не имеет ни времени, ни возможности вести дело преподавания как бы ему хотелось. В приходе четыре, находящиеся в разных селениях, школы — это, во 1-х, а во вторых , при численности прихожан , до. 4000 человек, может ли быть у приходского пастыря, ревностно относящегося к своим приходским обязанностям, какое ни будь время для законоучительской деятельности хотя бы даже только в одной школе?».[95;47;48;94;67;70;71;74]
Исполняющий должность псаломщика Афанасий Грошев был определен к церкви села Грязновского 5 октября 1911 г. До этого он служил певчим Архиерейского хора. Очевидно, имел талант церковного пения. В 1913 г. он переводится к церкви Сысертского завода, а через несколько месяцев — к градо-Шадринскому собору, «согласно желанию прихожан этого собора». Такая формулировка указывает на наличие у Афанасия Грошева неких достоинств. [76;81;82]
В феврале 1913 г., по какой то причине, отсутствовал о. Георгий Азряков. Службу при походной церкви этот месяц несли клирики из села Прокопьевского Камышловского уезда (на реке Кунаре) – священник Адриан Глубоковский и дьякон Виктор Адриановский. Из этого следует, что асбестовые копи, находящиеся в Белоярской волости Екатеринбургского уезда, фактически окормлялись 3-м благочинием Камышловского уезда.
Адриан Павлович Глубоковский до 1908 г. служил землемером-таксатором.Его Преосвященством, Преосвященнейшим Владимиром, Епископом Екатериибургским и Ирбитскнм ему было разрешено сдать испытание на сан священника. Духовного образования Глубоковский не имел — окончил землемерно-таксаторское училище. Тем не менее, с испытанием он справился и 11 марта 1909 г. был определен на священническое место к церкви села Прокопьевского. Церковь была двухштатная, что и давало возможность командировать его с дьяконом на асбестовые копи, без большого ущерба для прихода. Отец Адриан, хоть и был чужаком в духовном сословии, довольно быстро удостоился награды – в 1912 г. получил набедренник. [54;57;94;79]
Церковный путь дьякона . Виктора Александровича Адриановского, напротив, был труден. Его отец,Александр Платонович Адриановский, окончивший высшее отделение семинарии в 1866 г., служил в 1882 г. священником на дьяконской вакансии в Покровском соборе Камышлова. Виктор в 1886 г. поступает в Далматовское духовное училище, которой через два года переводится в Камышлов. Обучение его – цепочка переэкзаменовок, оставления на повторительный курс, увольнения по малоуспешности, восстановления и новых переэкзаменовок. Последний 4-й класса он закончил в 1894 г., т.е. через 8 лет после поступления.Лишь через 3 года после учебы допущен к исправлению должности псаломщика к церкви села Прокопьевского Камышловскаго уезда, и то « впредь до усмотрения, согласно прошению его матери». Для утверждение в должности псаломщика понадобилось ещё 5 лет. Рукоположен во диакона в 1912 гг. [91; 3; 4; 5; 6; 7; 8;9;17;34;94]
В начале 1913 г. управляющие крупнейшими рудниками Б.В. Лозинский и Э.Э.Сведберг возбудили перед владельцами копей В.А. и С.А. Поклевскими-Козел, а также В.И.Жирардом де Сукантоном, ходатайство о сооружении православного храма на асбестовых приисках. Хозяева распорядились о немедленной постройке «исключительно на их средства». Видимо, уколы «Епархиальных ведомостей» в иноверии собственников асбестовых рудников были ими замечены.
Однако щедрость владельцев имела границы. Ключевым стал вопрос о бесплатном отпуске леса для строительства. Руководство Уральских горных заводов не спешило с порубочным билетом.
Кроме чиновнического бюрократизма были и объективные причины. Лесные дачи и земли под приисками, передаваемые предпринимателям на условиях аренды, находились в государственной собственности. Договорами аренды устанавливалось, что все постройки в местах горных разработок являются временными и вменялось в обязанность арендаторов снос таковых после окончания срока контракта. Несмотря на численность обитателей приисковых поселений, они не включались в списки населённых мест и не имели административного статуса. Постоянная церковь в эту схему никак не вписывалась.
Вот почему на совещании 17 марта 1913 г. члены строительного комитета по постройке храма на асбестовых рудниках, «прежде чем иметь суждение о постройке Храма» обратились к управляющим с вопросами, в том числе: « К какой категории по ходатайству причислить Храм, т.е. постоянной или временной?». Топ-менеджеры показали мастер-класс по управленческой изворотливости. «Храм желательно, что бы был построен временный, но в ходатайстве нужно указать так: постоянное здание для походной Церкви. Если бы Храм такого назначения начальство стало препятствовать в бесплатном отпуске леса, то необходимо будет указать в ходатайстве «Постоянный Храм».[93]
В связи с юридической запутанностью вопроса, был задействован ресурс владельцев приисков, прежде всего Поклевских-Козелл. Один из них, Викентий Альфонсович, был Членом Государственного Совета и имел влиятельных знакомых. Вот заметка из «Екатеринбургских епархиальных ведомостей» за 1912 г.
«Адмирал Бирилев в г. Екатеринбурге.
31-го июля, во время своего кратковременного пребывания в г. Екатеринбурге, бывший Морской Министр Адмирал А. А. Бирилев посетил Преосвященного Митрофана,
Епископа Екатеринбургского и Ирбитского. Почтенного Адмирала сопровождал Член Государственного Совета В. А. Поклевский-Козелл.
Его Преосвященство отдал визит посетителям, и в тот же день адмирал Бирилев вместе с г. Поклевским-Козелл выехал в имение последнего Талицкий завод, Камышловского уезда».[80]
Видимо, через дружбу с адмиралами удалось получить согласие настоятеля С-Петербургского Адмиралтейского собора протоиерея А.А.Ставровского войти в состав строительного комитета «в качестве духовного пастыря, поборника и покровителя православной веры». Его содействие сильно помогло в решении вопроса землеотвода и бесплатного отпуска леса. Кстати, нештатный походный священник Георгий Азряков являлся советником при строительном комитете. [93]
Однако неопределённость статуса продолжала оставаться и после освящения новой Успенской церкви осенью 1915 г. Видимо, консистория запуталась в этом вопросе с подачи строительного комитета, называвшего храм то временным, то походным, то постоянным для походной церкви. Так в 1916 г. использовалось название «Успенская церковь походная на асбестовых рудниках», в 1917 г. – «Казанско-Богородицкая церковь на асбестовых рудниках» (правильно – Успенская, Казанско-Богородицкой была походная).
Лишь 11 Марта 1914 г., после 2-х лет фактического служения, священник церкви Грязновской женской общины Георгий Азряков официально перемещён к походной церкви на асбестовых копях Екатеринбургского уезда. [85] А 18 мая (этого же года) епископом Екатеринбургским и Ирбитским был освящён престол строящейся церкви «в честь и память Успения Преблагословенной Владычицы Богородицы и Приснодевы Марии». [2] Освящение происходило, очевидно, в Екатеринбурге, так как в этот день Правящий Архиерей находился в городе и служил в Духовской церкви.
Само освящение постоянного храма на приисках, состоявшееся 3 ноября 1915 г., так колоритно описано епархиальной газетой, что приведу статью почти полностью, включая фрагмент о Грязновской общине.
«1 ноября Преосвященный Серафим Епископ Екатеринбургский и Ирбитский проследовал по Омской железной дороге до ст. Грязновской и оттуда 2 ноября на лошадях прибыл в Грязновскую женскую общину, отстоящую всего в 3 верстах от станции. В храме общины был совершен краткий молебен, после которого Владыка сказал краткую речь и благословил всех присутствующих в храме.
Грязновская обитель одна из самых юных в епархии. Приютившись около старого приходского кладбища, она еще далеко не закончила свое благоустройство. Из-за невысокого деревянного забора виднеется ряд жилых одноэтажных деревянных домиков с разными хозяйственными пристройками, и высится небольшой деревянный храм, покрытый штукатуркою. Говорят, что основательница общины долго ходила по белу свету, пытаясь то там, то сям прочно осесть и воздвигнуть обитель во славу Божию, но это ей не удавалось. Наконец, прибыла она в село Грязновское, пришла на сельское, заброшенное кладбище и ужаснулась от той картины запустения, какая предстала её глазам. Доброе сердце сжалось печалью, и тут же энергичная женщина твердо решила в душе своей основать здесь монастырь, убрать с кладбища все нечистоты, соорудить здесь храм, в котором бы возносилась молитва к Небу об упокоении всех здесь лѳжащих скромных, никому неведомых хлеборобов.
Не случайно, конечно, произошло все сие. Забытые людьми, давно почившие, не
забыты оказались ради чьих то молитв милостью Божьей, и теперь кладбище это содержится в данном порядке. Правда, оно еще не перешло в собственность общины, но это не мешает ему находиться под её попечением.
Скромно было начало общины. Много напастей и бед пришлось претерпеть первыми насельницами, но велика была вера их в помощь Божию, и этого оказалось вполне достаточно, чтобы начатое дело не заглохло. Трудом сестер обстраивалась юная обитель. Каждый год что нибудь пристраивалось новое, поправлялось и благоукрашалось старое.
Нашлись и добрые жертвователи. Это не какие нибудь тысячники, капиталисты. Нет, а те же простые крестьяне, которые уделяли новой обители, что могли, а один почтенный старец принеси в дар все свое немудрое достояние и теперь сам ютится при обители, исполняя в ней должность караульного.
Его Преосвященство по выходе из храма посетил келью начальницы и другие жилые дома. При обители имеется церковно-приходская школа. Владыка проэкзаменовал детей и остался доволен их знаниями. Жаль только, что в школе не оказалось портрета
Государя Императора.
Окончив обозрение обители, Его Преосвященство посетил местного священника о. Ситникова, г. земского начальника Г. И. Солнцева и лесничего казенной дачи г. Кухшинского, после чего отбыл на асбестовые прииски. Через два часа езды по прекрасной дороге Владыка прибыл на Вознесенский прииск барона В . И. Жирард, где
был радушно встречен хозяином приисков — В. А. Поклевским-Козелл, В. И. Жирард, И. О. Корево и управляющим Вознесенского прииска г. Свенберг.
В 5 часов начался звон ко всенощному бдению, и вскоре же Владыка отбыл в церковь. Красивый храм построили владельцы. Небольшой по размерам, но такой изящный, что он невольно останавливает на себе внимание общим своим наружным видомъ. Внутри и снаружи храм ко дню торжества художественно декорирован зеленью. Пихтовые гирлянды затейливыми зигзагами бегут по брѳвенчатым стенам, скрашивая и оживляя общий, несколько суровый, их вид. Сотни разноцветных электрических лампочек дополняют красивое убранство внутренности храма. Войдешь в этот храм, смотришь на эту красивую картину и кажется тебе, что ты не в глухих дебрях среди сурового Приуралья, а где нибудь в большом, культурном городе и только что свернули с шумного, многолюдного проспекта в этот уютный, молитвенный уголок.
Всенощное бдение, начавшись в 6 часов, закончилось в половине десятого. Храм был переполнен молящимися. Во время полиелея прибыл г. начальник губернии М. А. Лозина-Лозинский. Всем прикладывающимся к иконе, на память о торжестве освящения, раздавались небольшие евангелия на русском языке.
На следующий день в 8 час. утра начался звон на собор. Одним из священников тогда же был совершен водосвятный молебен. В половине девятого в церковь прибыл Преосвященный Епископ Серафим. По обычной встрече последовало чтение молитвы, облачение, а затем и самое освящѳние храма и первая в нем литургия. Пел, как и накануне, хор архиерейских певчих под управлением диакона Баталова. За причастным Епархиальным Миссионером протоиереем Л. Здравомысловым было сказано поучение.
По окончании литургии Его Преосвященство обратился к молящимся с речью.
Говоря о совершённом освящении храма, как завершении начавшейся несколько лет тому назад в этих непроходимых дебрях культурной деятельности, Владыка, выясняя значение совершившегося факта, припомнил из истории ветхого завета призвание Моисея на горе Хориве вывести народ еврейский из рабства египетского и, обращаясь к настоящему времени, яркими красками изобразил немецкое засилье на Руси, это иго, под гнетом которого Русь святая находилась много, много лет. Теперь, когда совершается свержение, этого ига кровью русских сынов, когда горе по сраженным смертью бойцам проникло в многие семьи, теперь храмы Божьи особенно нужны народу, как места, где можно выплакать свое горе и просить небесной помощи. Царица Небесная – неопалимая Купина—первая наша помощница, наша молитвенница и заступница отныне будет в этом храме внимать молитвам верующих и, по Ея всесильному ходатайству, верим, Бог избавит Русь святую от ига немецкого.
Возвращаясь к постройке храма и, обращая внимание на то, что этот чудный храм построен владельцами приисков — людьми инославными, Владыка напомнил слушателям,
евангельский рассказ об исцелении слуги сотника и продолжал: ваши хозяева тоже любит вас. Они построили вам этот храм и этим самым еще раз доказали как то, что любят вас и заботятся о вас, так и то, что не всякий иноверец одинаково зло относится к нам. Вы должны быть благодарны им, Спасибо вам, строители, за ваше доброе попечение о русском рабочем, а вы, православные, возблагодарите Господа Бога и не леностно притекайте в этот новый храм и возносите молитвы Господу, да дает Он Царю нашему победу и одоление над всеми врагами и супостатами.
После литургии Его Преосвященство посетил местного настоятеля священника Г. Азрякова, сделал визиты владельцам и лицам из высшей администрации приисков и в 5 часов прибыл в здание конторы на прииске г. Поклевского, где собрались и др. почетные гости во главе с господином начальником губернии. Собравшимся была предложена обильная трапеза, во время которой был оглашен краткий отчет по постройке храма и возглашены здравицы за Государя Императора, Преосвященного Серафима, Начальника губернии, владельцев приисков, духовенство, рабочих и пр. По предложению Его Преосвященства среди присутствующих был произведен сбор денежных пожертвований на изготовление теплых вещей для воинов, давший около 200 руб. В 9 час. Владыка отбыл в свою квартиру.
В 6 часов утра на следующий день Его Преосвященство выехал обратно в Грязновскую женскую общину. Здесь в 8 час. утра в келии настоятельницы протоиереем
Алек. Здравомысловымъ было начато служение утрени, по окончании которой Владыка проследовал в храм обители и совершил служение литургии. Пел хор общины.
Слово за причастием было сказано свящ. Г. Азряковым. Посторонних богомольцев было порядочно. Небольшой храм был наполнен. Благословив присутствующих Владыка, после краткого отдыха, отбыл в приходскую церковь села Грязновского, где его ожидало множество народа». [92]
Исходя из этого текста, первая литургия в новом храме совершена в день его освящения. Значит, до этого дня службы проходили в походной церкви.
Однако признание Успенской церкви синодом произошло ещё через полтора года.Уже и Государь Император под арестом, и Владыка Серафим под конвоем прапорщика отправлен в Петербург за приверженность самодержавию.«Указом Святейшего Синода, от 22 Апреля 1917 г, за № 3681 дано знать о том, что при Успенской церквина асбестовых рудниках открыт самостоятельный приход с причтом в составе священника, диакона и псаломщика,с тем, чтобы содержание причта новооткрытогоприхода относилось на местные средства».[88]
Задержка с Указом, на мой взгляд, может быть объяснена той же причиной, что и проблемы в начале строительства – асбестовые прииски не были административно признанны, как населённый пункт.
А след походной Казанско-Богородицкой церкви теряется. Передать её должен быть священник Азряков Миссионерскому обществу, к ведению которого она относилась. Епархиальный миссионер Здравомыслов находился на приисках при освящении Успенского храма и, наверное, сделал на этот счёт распоряжение. Но вот какое – мы пока не знаем.
Итак, мы проследили путь походной Казанско-Богородицкой церкви на протяжении 17 лет – с 1898 по 1915 гг. В течении этого времени она служила удовлетворению религиозных нужд таёжного работного люда. На севере Верхотурского уезда это Нижне-Туринские золотые прииски, рудники Богословского завода и другие. В малой степени, но использовался храм и для воцерковления кочующих вогулов.
На асбестовых копях (1911 – 1915 гг.), походная церковь, как и любая временная, позволила сформировать приход, ставший костяком попечения над Успенской церковью.
Необычные условия, достаточная и необходимая для миссионерской работы степень свободы, привлекали к походной службе ярких личностей, часто – людей творческого склада.
Священник Петр Мамин участвовал в создании «Азбуки для вогул Приуральских». Отец Аркадий Гаряев и о. Аристарх Пономарев писали стихи (их печатали епархиальные ведомости). Отчеты свящ. А.Гаряева о его поездках в кочевья, также публиковавшиеся, интересны и литературны. Как и статьи Аристарха Пономарева.
Все трое – потомственные священнослужители из беднейших родов. Обучались в Пермской духовной семинарии (о. А. Гаряев, правда, закончил только 2 курса). Служили за одним походным престолом. Но как различны их судьбы после революции…
Священник Аркадий Гаряев летом 1918 г. заколот красноармейцами (мадьярами?) в Шадринском уезде. Ныне причислен к лику новомучеников.
Отец Аристарх Пономарев, служивший в 1922 г. священником штаба Владивостокской крепости, последним эшелоном эвакуировался в Харбин. Был настоятелем кафедрального собора, епархиальным миссионером, ректором семинарии. В 1949 г. вместе с русскими беженцами покинул коммунистический Китай и находился в палаточном лагере на филиппинском острове Тубабао. В 1953 г. оказался во Франции, служил в домовой церкви (опекаемой архиепископом Иоанном Шанхайским) русской школы в местечке Шалифер под Парижем. Митрофорный протоиерей Аристарх Рафаилович Пономарев отошёл ко Господу 21 июля 1967 г., на 87-м году жизни. Похоронен на кладбище в Ганьи, в пригороде Парижа.
Священник Петр Мамин после походной служил в с. Большое Трифоново Ирбитского уезда. В 1917 г. отказался от сана, вступил в партию большевиков, назначен председателем комитета общественной безопасности Егоршинского железнодорожного района. После захвата Урала колчаковцами – в подполье в Тавде. После Гражданской – заведующий политпросветом в г. Туринске. С 1922 г. в Тюмени, на профсоюзной работе, делегат IV Всеросийского съезда профсоюзов. Затем переведен на север, в г. Березово, где работал заведующим отделом народного образования, учителем. В последствии был лишен права учительствовать, жил рыбной ловлей.
В отличии от них Георгий Азряков был чужаком в духовном сословии. С 1919 г. он в Успенской церкви не служил, но на асбестовых рудниках проживал. В документах о изъятии ценностей из асбестовского храма фигурирует т. Азряков, специалист по драгметаллам. К началу 30-х семья его ещё проживала в Асбесте. Известно, что одна из дочерей Г.Азрякова в эти годы пыталась поступить в Индустриальный институт.
Такой вот грустный конец у нашей истории о походной церкви асбестовых копей.
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ
1.Брылин А.И., Елькин М.Ю. Покровская волость: история, генеалогия, краеведение. – Екатеринбург: Банк культурной информации, 2008 – 216с.;
2.Горбачева Т., Пономарев А. «Миром Господу помолимся». История православия в г. Асбесте. Асбест, 2011;
3.ЕЕВ 1887№27;
4.ЕЕВ1888 №30 с 697;
5.ЕЕВ1889№29 с 667;
6.ЕЕВ 1890№26 с607;
7.ЕЕВ1892№29;
8.ЕЕВ1893№31 с712;
9.ЕЕВ1894№29 с 716;
10.ЕЕВ 1895 № 13-14 с 363;
11.ЕЕВ 1895№27-28 с.708;
12.ЕЕВ 1896 № 11-12 с.258;
13.ЕЕВ 1896 №26 с.645;
14.ЕЕВ 1897 №7;
15.ЕЕВ 1897 № 7 с. 168;
16.ЕЕВ 1897 № 12;
17.ЕЕВ 1897 №13;
18.ЕЕВ 1898 №11;
19.ЕЕВ 1898№6;
20.ЕЕВ 1898стр 351;
21.ЕЕВ 1899 №7 с. 183;
22.ЕЕВ 1899 №8 с. 157;
23.ЕЕВ 1899 №10 с.226;
24. ЕЕВ 1899№11 с.261;
25.ЕЕВ1899 №15 с.373;
26.ЕЕВ 1900№3;
27.ЕЕВ 1900 №7;
28.ЕЕВ 1900№13;
29.ЕЕВ 1900№14;
30. ЕЕВ 1900 №17 с.405;
31.ЕЕВ 1900 №22;
32.ЕЕВ 1901№15;
33.ЕЕВ 1902 №9 с 200-210;
34.ЕЕВ1902№16;
35.ЕЕВ 1902№24;
36.ЕЕВ 1903 №12;
37.ЕЕВ 1904 г №7-8;
38.ЕЕВ 1904№17;
39.ЕЕВ 1904№21;
40.ЕЕВ 1905№6;
41.ЕЕВ 1905 №8-9;
41a.ЕЕВ 1905 №19
42.ЕЕВ 1905№24;
43.ЕЕВ 1906№1;
44.ЕЕВ 1906 №12;
45.ЕЕВ 1906№14;
46.ЕЕВ 1906№22;
47.ЕЕВ1907№7;
48.ЕЕВ 1907№8;
49.ЕЕВ 1907№31;
50.ЕЕВ 1908№14;
51.ЕЕВ 1908№20;
52.ЕЕВ 1908 № 34 оф.;
53.ЕЕВ 1908№44;
54.ЕЕВ 1908№46;
55.ЕЕВ 1909№3;
56.ЕЕВ 1909№8;
57.ЕЕВ 1909№12;
58.ЕЕВ 1909№15;
59.ЕЕВ 1909 №15 неоф. с.222;
60.ЕЕВ1909№16;
61.ЕЕВ 1909№25;
62.ЕЕВ 1909№31;
63.ЕЕВ 1909№31 неоф.;
64.ЕЕВ 1909№39;
65.ЕЕВ 1909№42;
66.ЕЕВ 1910№1-2;
67.ЕЕВ 1910№11;
68.ЕЕВ 1910№18;
69.ЕЕВ 1910 №29 неоф.;
70.ЕЕВ 1910№40;
71.ЕЕВ 1910№43;
72.ЕЕВ 1910 №49 с. 1121-1124;
73. ЕЕВ 1910 №50 с. 1148;
74.ЕЕВ 1911№31 с.691-692;
75.ЕЕВ 1911 №32 неоф. c.710;
76.ЕЕВ 1911№42 оф;
77.ЕЕВ 1912 прил. к № 6, отчет стр.22;
78.ЕЕВ 1912№8;
79. ЕЕВ 1912№11 оф.;
80.ЕЕВ 1912 № 33 неоф. с.787;
81.ЕЕВ1913№7;
82.ЕЕВ 1913№48;
83.ЕЕВ 1913 отчет с.28;
84. ЕЕВ 1913 прил к № 50 оф отчет с. 16;
85.ЕЕВ 1914№12;
86.ЕЕВ 1915 №39 неоф.;
87.ЕЕВ 1916 №360 оф.;
88.ЕЕВ 1917№19;
89.Здравомыслов А.,епарх. мис., свящ. На собрании Миссионерского Комитета под впечатлением Казанского миссионерского съезда. ЕЕВ 1910 №29 неоф.;
90.О вменении в обязанность открытому в Верхотурском уезде походному причту посещать вогульские селения. ЕЕВ 1897 .№14 с. 355;
91.Пермский епархиальный адрес-календарь на 1882 год (Сост. Н.Д. Топорков.);
92.Поездка Его Преосвященства, Прѳосвященнейшего Епископа
Екатеринбургского и Ирбитского по обозрению церквей епархии. ЕЕВ 1915№46;
93.Протокол совещания 17 марта 1913 года на Асбестовых рудниках Торгового Дома Наследников А.Ф.Поклевского-Козелл. Копия. Архив музея Князе-Владимирской церкви, г.Асбест ;
94.Справочная книжка Екатеринбургской епархии на 1909 год / сост. и изд. Секретарь Духов. Консистории П. П. Сребрянский, при участии Столоначальников В. М. Федорова и К. М. Размахина, Казначея М. Г. Морозова и Архивариуса П. И. Фелицина. -Екатеринбург : Тип. А. М. Жукова, 1909. — 299 с.
95. Список духовенства Екатеринбургской епархии за 1899 г. Пермь, 1899.
96. Неопубликованные воспоминания Н.Ф.Рубцова, записанные им в 1976 г. Личный архив В.Н.Рубцова.
