– Устала я, очень устала... – просто ответила она.
– Ты же красивая, – ляпнул Лёша и понял, что сморозил глупость.
– Красивые не устают? Мама болеет, у неё инсульт недавно случился, ходит еле-еле, по стенке, слава Богу, хоть до кухни и до туалета сама добирается. Кроме меня, за ней поухаживать некому. Конечно, есть соседка, она присмотрит, но соседка и есть соседка. Лекарства дорогущие. Есть брат, но из него какой помощник? После автокатастрофы он никакой, как позвоночник в трусы осыпался, так жена его и бросила. Тоже мне жена, муж в беду попал, она слиняла, как прошлогодний снег. Он сам выбирал, все хвалился: «У меня самая красивая жена в городе!» И что: красоту эту на хлеб не намажешь, толку от неё, от этой красоты, если она предала его.
– И ты их двоих тащишь?! – восхитился Алексей.
– У меня есть выбор? Я ведь консерваторию заканчивала, всегда мечтала петь в театре, а не по кабакам. Меня в Питер приглашали...
– И что?
– Ну куда я от матери и брата?!
– Возьми любого человека, и у каждого свой скелет в шкафу, – усмехнулся Сергей. – Поэтому пойду я, а там уж как Бог даст.
– Хотите я вам почитаю хорошие стихи? – предложила Ника.
– Валяй.
– Я встретил тебя впервые в чужих для тебя широтах.
Нога твоя там не ступала; но слава твоя достигла
мест, где плоды обычно делаются из глины...
– начала Ника, читала как раз пятнадцать минут: стихотворение закончилось, закончилось и время, отпущенное инопланетянами:
– «Вертумн», я шепчу, прижимаясь к коричневой половице
мокрой щекою. «Вертумн, вернись».
– Это кто?
– Это «Вертумн». Иосиф Бродский, обычный советский тунеядец, – засмеялась Ника.
– А кто такой Вертумн?
– Древнеримский бог перемен, он меняет людей, меняет обстоятельства. Хочет человек того или нет... А жена у него была Помона, богиня фруктового сада. Вертумн очень долго добивался её, превращался в разных, как бы сейчас сказали, суперменов, но она его отвергла. И тогда отчаявшись, он пришёл к ней в своём обычном виде. В виде светлого солнечного юноши. Вывод: надо быть самим собой и поменьше притворяться. И меняться ради перемен нельзя. Надо меняться ради любимых, ради друзей.
Алексей с удивлением посмотрел на Нику. Он совершенно не ожидал от этой певички таких стихов. Внешность обманчива – и глупец сказал, что первое впечатление – самое верное. Как раз первое впечатление самое обманчивое, как почва на болоте.
– Ему помогали три мойры – богини судьбы. Нона – тянет нить человеческой жизни. Децима или Лахасис – наматывает кудель на веретено, распределяя судьбу. Ну и третья мойра Морта, её ещё называют Айша – перерезает нить, это сама смерть.
Борис Долинго
|AuthorТекст весьма интересен – читается хорошо, помимо простого «действия» тут есть вполне определённый смысл (люди меняются под воздействием определённой ситуации)), что сразу красит любой текст.
Правда, есть серьёзные недостатки. Во-первых, это всё, что связано с «летающей тарелкой» и её пилотами – не вполне чётко прописаны их действия и вообще ВСЁ, что связано с ними. Это не тянет на «художественную недосказанность», впечатление такое, что просто написано «поспешно», без должной проработки.
В-третьих, имеется какая-то нестыковка на чисто «бытовом» уровне описания: Серёга говорит: «– Это все наши странные спасители. Смотрите, что я них нашёл в аптечке, – пробормотал Серёга и извлёк из кармана… два яблока. – Там ещё огрызки были…» – Про аптечку в тексте упоминается только ту, которая была в «газели», а здесь речь явно о какой-то иной аптечке, но она в тексте не описана! (кстати, в словах Сергея пропущен предлог «у» – «у них в аптечке»!) У кого тогда Сергей что-то искал в аптечке – не понятно (в «Ладе-Калине» он ни в какую аптечку не лазил).
И вообще сам по себе текст несколько сумбурно сделана – очень рекомендую автору его вычитать и проредактировать на предмет большей «консистентности» и точности (ну и два указанных выше замечания подчистить). После этого готов принять текст к публикации (конечно, предварительно посмотрев).