– Ветхий человек умер, новый родился. Новое всегда лучше ветхого, – философски заметила Ника.
– Что-то вас на философию потянуло, – сморщился от умного разговора Сергей, не любил он забираться в такие дебри. От этого он впадал в тоску.
– Так жизнь такая, философская, – отвечал Алексей.
– Если уж мы в Смольново, предлагаю пойти и отметить нашу удачную Перемену в каком-нибудь кафе. У меня встреча с однополчанином, не думаю, что он будет возражать против вас. Или вы собираетесь идти на свой корпоратив? – подмигнул Сергей.
– Если не помешаю, я с тобой, – грустно улыбнулся Алексей.
– Куда я от вас теперь, – рассмеялась Ника. – Смотрите, это знак!
Напротив больницы располагалось кафе, вывеска которого гласила «Большая перемена».
13.
Бабушки сидели на своём прежнем месте, торговали семками и переговаривались между собой, когда водитель Валера вышел с утра к своей «газельке». Завидев «цыганку», накаркавшую ему смерть, он набрался озорства и ехидно ухмыльнулся:
– Зря говорят, что цыганки правду гадают. Ты ошиблась цыганка, мы вернулись все! Никто не погиб!
На что «цыганка» Айша спокойно ответила:
– «И Ангелу Сардийской церкви напиши: так говорит Имеющий семь духов Божиих и семь звёзд: знаю твои дела; ты носишь имя, будто жив, но ты мертв».
– Чего? – вытаращил глаза Валерка.
– Ты думаешь, что жив, но ты мёртв! «Иди отсюда, мертвец, погребать своих мертвецов!» – отрезала Айша и отвернулась от Валеры.
Тот ошарашенно побрёл к машине, совершенно не понимая такой аллегории, бурча про себя: «Все цыганки сумасшедшие – жив, мёртв, туфта полная...»
Торговки даже не удосужили водителя «газельки» взглядом и продолжили свой разговор:
– Лёша уволился из «Перемены». на следующий же день. Аня приходила к нему, просила прощения, – сообщила Нона.
– И? Чего молчишь, Нона, говори, он простил её? – поинтересовалась Глаша.
– Нет, Глаша, не простил. С ним уже произошла перемена. До перемены он мог простить, после перемены – нет.
– Значит, не любил, если не простил.
– Напротив, – возразила Айша, – кто любил, тот знает: именно потому что любил, и не простил. Легче простить чужака, чем того, кого пустил в свою душу. Не прощаешь – значит любишь...
– Не согласна, когда любишь – простишь все! – не уступала Глаша.
– Пари?
– Пари. Вот Вертумн придёт – Вертумн нас рассудит.
________________________________________________________________________________
каждое произведение после оценки
редактора раздела фантастики АЭЛИТА Бориса Долинго
выложено в блок в отдел фантастики АЭЛИТА с рецензией.
По заявке автора текст произведения будет удален, но останется название, имя автора и рецензия.
Текст также удаляется после публикации со ссылкой на произведение в журнале
Борис Долинго
|AuthorТекст весьма интересен – читается хорошо, помимо простого «действия» тут есть вполне определённый смысл (люди меняются под воздействием определённой ситуации)), что сразу красит любой текст.
Правда, есть серьёзные недостатки. Во-первых, это всё, что связано с «летающей тарелкой» и её пилотами – не вполне чётко прописаны их действия и вообще ВСЁ, что связано с ними. Это не тянет на «художественную недосказанность», впечатление такое, что просто написано «поспешно», без должной проработки.
В-третьих, имеется какая-то нестыковка на чисто «бытовом» уровне описания: Серёга говорит: «– Это все наши странные спасители. Смотрите, что я них нашёл в аптечке, – пробормотал Серёга и извлёк из кармана… два яблока. – Там ещё огрызки были…» – Про аптечку в тексте упоминается только ту, которая была в «газели», а здесь речь явно о какой-то иной аптечке, но она в тексте не описана! (кстати, в словах Сергея пропущен предлог «у» – «у них в аптечке»!) У кого тогда Сергей что-то искал в аптечке – не понятно (в «Ладе-Калине» он ни в какую аптечку не лазил).
И вообще сам по себе текст несколько сумбурно сделана – очень рекомендую автору его вычитать и проредактировать на предмет большей «консистентности» и точности (ну и два указанных выше замечания подчистить). После этого готов принять текст к публикации (конечно, предварительно посмотрев).