— Я оставлю немного, — согласилась Ясна. Она аккуратно втирала порошок из излюдина в рассечённую кожу вора. Тот только морщился от боли, но молчал.
— Ты мне жизнь спас, — тихо поговорила девушка. — Спасибо...
Она чувствовала на себе его взгляд, и боялась поднимать голову. Велеслав молчал. Наконец Ясна не выдержала и, закрепив последний бинт, посмотрела на спутника. Вор сидел, уставившись в одну точку. Взор его девушке очень не понравился.
— Велеслав,— прошептала она, тронув его за руку,— что с тобой?
Мужчина не отзывался. Казалось, он слышал что-то, доступное только ему. Он очень медленно встал и прислушался. Ясна тоже вскочила.
— Велеслав, слышишь меня?? Ответь, это я, Ясна. Послушай меня, посмотри на меня! — в отчаянии бормотал девушка, понимая, что творится неладное. Она уже без всякой осторожности трясла своего спутника за плечи. Но он оставался совершенно безучастным. Внезапно он резко дёрнулся и пошёл в лес. Ясна, охнув, кинулась за ним. Она пыталась повиснуть на нем, задержать, но куда там! Он с лёгкостью продвигался вперёд, словно и не замечая усилий девушки. Наконец впереди показалось болото. Оно заросло ряской, которая едва колыхалась на ветру.
— Велеслав, нет!! — крикнула девушка, отчаянно пытаясь удержать спутника на берегу.
Тот с лёгкостью скинул её и в мгновение ока нырнул в грязное болото.
***
Темнота, тишина и сладостный голос, который звал только его...его одного. Хотелось забыться, раствориться в этом голосе и остаться с ним навсегда в темноте. Он помнил только зов, волшебный зов и как он шёл, повинуясь ему. А затем — долгожданная встреча! Чьи-то руки обвили шею, губы жадно прикоснулись к губам, и он окончательно стал засыпать, растворяясь в сладкой неге...
И вдруг жуткий запах разложения и гнили ударил в нос. Он помотал головой, пытаясь сосредоточиться на зове. Нет, снова этот запах. Вдруг стало мокро. Он с удивлением понял, что находится под водой, а руки, обвивающие его больше не ласковы: они требовательно сжимают шею, и воздуха все меньше...
В то же мгновение вернулось зрение, но все, что можно было разглядеть, это мутная зелёная жижа перед глазами и такие же зелёные, жуткие руки, впившиеся в него. Вдруг мелькнуло что-то блестящее, отливающее металлом. Раз-раз — и руки разжались! Кто-то рванул его наверх, и Велеслав вынырнул, закашлялся, захрипел.
— Все-все, тише...— раздался рядом дрожащий голос Ясны.— Давай же, помоги мне, надо вылезти из этого болота, пока другие водяницы не приплыли.
Он наконец опомнился и понял, что хрупкая девушка отчаянно тащит его на берег. Кое-как они выползли на сушу и, не сговариваясь, почти на четвереньках поползли от страшного омута подальше. Наконец, они оказались все у той же берёзы, рядом с костром. Огонь весело трещал, освещая все вокруг приятным мягким светом. Велеслав, дрожа всем телом, глянул на Ясну. Ту, казалось, покинули последние силы. Она вся тряслась, все ещё сжимая в руке окровавленный кинжал. Вся одежда её была в тине, даже волосы отливали зеленью. А по щекам безостановочно текли ручейки слез.
Борис Долинго
Сразу замечания по набору текста – отсутствие красных строк. В русском художественном литературном языке принято каждый новый абзац начинать с отступа – с красной строки. Так текст становится более выразительным, поскольку видно, где начинается каждая новая мысль автора, каждый момент каких-то меняющихся акцентов в повествовании. Причём, красные строки должны одинаково присутствовать и в абзацах косвенной авторской речи, и в абзацах с прямой речью персонажей. Читать текст без красных строк очень неудобно. Некоторые авторы решают это по «интернет-принципу» – делают увеличенные интервалы между разными абзацами. Так, действительно видно и без красных строк, где начинается новый абзац. Но, во-первых, автор и этого не делает (отчего весь текст выглядит некой «кучей» строк , и, к тому же, то, что принято в сетевых публикациях статей и новостного материала, не применяется в художественных текстах. Поэтому увеличенных интервалом между абзацами не нужно делать, а вот красные строки – обязательны.
Написано в остальном в целом грамотно, но вот что видно сразу – автор не всегда в нужных местах пользуется соответствующими знаками пунктуации. Например: «…Хотя тётка и была отчасти права, как бы Ясне не больно это было осознавать. Замуж её не звали…» – ну здесь так и просится тире между двумя отдельным пунктуация в тексте вообще. Объединённая фраза станет куда более выразительной по сравнению с двумя предложениями-обрубками.
Вовремя поставленное в тексте тире (вместо запятой или само по себе), нужное, где требуется, двоеточие, не говоря уже о вопросительных и восклицательных знаках (по отдельности или в сочетании друг с другом), делают текст более выразительным и внятным, придают ему эмоциональность и, значит, лучше отражают интонации как самого автора, так и его героев, усиливают нужные акценты на важных элементах повествования и рассуждений героев и автора. Сочетание знаков «?!», например, позволяет наглядно передавать удивление героев или самого автора (только следует помнить, что всегда пишется именно так – «?!», а не «!?», потому что главное в интонации удивления всегда само удивление, а не восклицание, которым оно выражается. Поэтому это всё очень важно именно в стилистическом плане.
Автор почему-то забывает, что тире в тексте ли, в прямой ли речи персонажей всегда обособляется пробелами. Кроме того, видно, что проблема написания сочетаний прямой и косвенной речи (проблема 99% авторов) присутствует и в данном случае. Если автор мне напомнит – вышлю нашу методичку по написанию таких сочетаний – явно пригодится.
В тексте присутствуют повторяющиеся явно лишние описания – например, в самом начале автор несколько раз почти подряд повторяет, что героиня «крепко сжала свою сумку». Ну к чему это опереточное нагнетание волнения?! Вполне достаточно однократно сказать о «сжатии сумки», тем более, что чуть далее даётся описание такого же нервного «сжатия подвески». Возможно, о «сжатии подвески» не стоит говорить вообще, а лишь ограничиться каким-то иным упоминанием этого оберега (а ещё лучше сказать про оберег в самом начале вместо троекратного «сжимания сумки»).
Не вполне понятный момент, что Велеслава называют «Ирбисом». Нет, красиво, конечно, но как-то сомнительно, что какие-то воры из глуши в Древней Руси знают название барса из Центральной Азии. Это я всё к тому, что стоит продумывать уместность различных экзотических слов и соотносить их с местом и временем действия своих сюжетов.
В целом автор вполне владеет словом, но, как я подозреваю, попытки нарочитой стилизации под «древнеславянские сказы» служат ей плохую службу, создавая слишком уж «штампованный» текст. Это, собственно, и понятно: сказать что-то не то чтобы «принципиально новое», а хотя бы достаточно оригинальное на базе всего этого народного фольклора (что славянского, что любого другого) просто невозможно – очень уж ограничен и замусолен набор «кубиков» для выкладывания мозаики сюжетов. Ведь даже «логики» какой-то в подобных сюжетах придерживаться сложно. Например, Ясна ходит и ходит по оврагу кольцами, и только находившись вдруг соображает, что можно сыпануть полыни, которая у неё в сумке лежит. Чего ж не сыпанула сразу? Ну, понятно: иначе какой сюжет? (Кстати, а какие «кольца» тропинок могут быть в ОВРАГЕ?! У оврага что, ширина – километр?!) Ну и т.д., и т.п. – к сожалению, в целом текст набор заезженных штампов из разнообразного рода «старославянских сказов».
Мне кажется, что автор умеет писать действительно очень неплохо, только стоит выбирать более «свежие» темы для раскрытия собственного таланта.