Тревожный стук в дверь разбудил Прокофьева.
— Открой, Саша! Это я, Клюкин.
Прокофьев вскочил с постели, впустил в комнату механика шахты.
— Беда, Саша! Шахтный воздухопровод разорвало, мороз… Ты извини, что тебя побеспокоил, другого выхода нет,— задыхаясь от волнения и быстрой ходьбы, произнес механик.
— Понимаешь, конец года, люди за сверхплановую руду бьются… В эту ночь несколько бригад должны годовой план закончить…
Александр стал быстро одеваться. За окном пронзительно ревела вьюга.
Через полчаса четыре каталя и Саша несли к месту прорыва воздушной магистрали сварочный аппарат. Прошли они всего полкилометра, а показалось, что позади остался добрый десяток: бешеный ветер валил с ног.
Но вот, все на месте. Электрик Цепов начал тянуть провода. Остальные принялись сколачивать подмостки: магистраль порвало на двухметровой высоте.
А буран рвал и метал. Чтобы сказать слово, нужно было вплотную подойти к товарищу. Но шестеро смельчаков не сдавались.
Вот и подмостки готовы, и ток подведен. Саша взобрался на зыбкий досчатый настил. Аппарат подключили. Едва вспыхнув,
вольтова дуга погасла. Ревущий ураган гасил ее. Александр едва держался на подмостках.
— Ты обхвати перекладину, а я дугу от ветра прикрывать буду!— крикнул на ухо Прокофьеву Василий Цепов. Он распахнул телогрейку и ее полами прикрыл дугу. От яркого света дуги пришлось крепко зажмурить глаза и отвернуть лицо, подставив его ветру.
— Иди, обогрейся, а я сам управлюсь. У тебя уже щеки побелели!— кричал Цепову Прокофьев. Электрик не ушел, пока его не сменил один из каталей.
Искры от электрода метало во все стороны. Александр почувствовал вдруг около груди приятное тепло, а затем острую боль.
— Горишь, Саша!—закричал каталь и стал рукавицей тушить тлеющую телогрейку, но ветер раздувал огонь. Александр сбросил телогрейку. Огонь затоптали.
Наконец, разрыв в трубе был заварен. Александр послал каталя сообщить, чтобы пускали воздух, а сам остался на месте проверить, хорошо ли заварена труба. Он приложил ухо к магистрали и услышал шипение.
«Отлично! Кажется заварено плотно»,— подумал Александр, и в то же мгновение раздался треск.
Опять беда! В нескольких метрах от места сварки он обнаружил новый разрыв, из него вырывался сжатый воздух.
Так было трижды. Александр сваривал магистраль, а мороз рвал ее.
— Нет, шутишь… Я не сдамся!— повторял про себя Прокофьев. И снова, прикрытый телами товарищей, варил, стиснув зубы.
Поединок электросварщика с морозом продолжался. И парень вышел из него победителем.
