В избенке во этой, Богдашкиной, Афоньке еще не доводилось бывать, потому как и заделья никакого до Богдашки у него не было. Что ему, Афоньке, до Богдашкиных крючков? А вот тут понадобилось. Воевода с атаманом велели, как им Афонька все обсказал, нуждишку свою, чтобы писал он челобитную: мол, полагается так сейчас. На каждый спрос, на каждое прошение — чтоб только по бумажке. А грамоте промеж казаков мало кто учен, вот все и идут к людям письменным.
Афонька несильно стукнул в кое-как навешанную дверь, сбитую из разного дреколья, — не великий мастер был Богдашка в плотницком ремесле.
— Взойди, взойди, кто там, — отозвался подьячий.
