Быть яровому так
Пшеничный стебель пониже ржаного, а колос потолще и потяжелее. Потому и клонится он долу, согнув вершинку стебля. У ржи зерно продолговатое, серо-палевое. Пшеничное зерно — коротышка, толстенькое, бочоночком, красно-золотистое. Потому и зовется пшеница золотою. На Руси рожь называли черным хлебом, овес белым, а пшеницу — красным. Русская пшеница — лучшая в мире. Зерно дает белую муку— крупчатку и манную крупу.
Пшеница капризна — нужна ей земля плодородная: чернозем иль суглинок. На песке не вырастет. Любит она целину, землю нетронутую, богатую питательными соками.
Есть яровая и озимая пшеницы. Яровую сеют в мае. Раннюю — накануне Егория и после него — с Ивана Долгого, Николы Вешнего иль Симона Зилота (23 мая). Кто сеет пшеницу в день Симона Зилота, у того родится она аки золото. Позднюю — с Пахома Бокогрея, а то и с Ивана (7 июня). На хорошей земле сеют пораньше, на худой — попозже.
Пшеница требовательна и к погоде. Сей пшеницу, когда весна стоит красными днями. Ярославцы советовали: какой день Маслены — красный (пригожий), в такой день сей и пшеницу. Выходили на сев в полдень, Когда небо ясно и поля хорошо облиты солнечным светом и теплом.
Сей рожь в золу, а пшеницу в пору.
Пшеницу сей, когда босая нога вытерпит прохладу почвы в борозде.
Не сей пшеницу прежде дубового листа.
На дубе лист в пятак — быть яровому так.
Ярославцы сеяли пшеницу, когда зацветала черемуха. Туляки, самарцы, симбирцы — когда цвел можжевельник, пензенцы — когда береза выпускала листовую почку.
Отсеяли и пшеницу. Хороший урожай предвещали:
зимою снег на полях холмами,
капель на Сретенье,
утренники на вербной,
южный ветер на Луку (16 июня),
большие шишки на березах, множество шишек на елях.
Пшеница хорошо родится, если весной муравей сытый и чистый.
Мелкая верба на иве к мелкой пшенице.
Пшеницу сильно забивают сорняки, потому ее всходы пропалывали вручную. , Поле полоть — руки колоть, а не полоть, так и хлеба не молоть.
В Сибири говорили: на Спаса инью не будет, хлеба уйдут, узреют в срок. Иней — враг пшеницы.
Обычно поспевает пшеница ко второму Спасу. А в сентябре уже всякое семя из колоса плывет. На Семен день семена выплывают из колосьев. Потому и убирали пшеницу к Семену Летопроводцу. В этот день — праздник: первая встреча осени, сноп-именинник.
Овес — не князь…
Зимою привезет крестьянин зерно на мельницу, распряжет лошадь на мельничном дворе у деребня — избушки для приезжих,— привяжет к саням поводком уздечки, накроет попоной, накинет на — шею торбу с овсом и таскает мешки к поставам. А лошадь морду в торбу, хватает губами зерно и жует неторопливо, отдыхает, сил набирается.
Сеном лошадь требушину набивает, а от овса рубашка по телу закладывается.
Не гладь лошадь рукой, гладь овсом.
Не лошадь везет кладь — овес едет.
Не спеши кнутом, спеши овсом. Погоняй лошадь не кнутом, а овсом…
Овсяной болтушкой, сваренной из неочищенных зерен, кормят охотничьих собак — борзых и гончих.
Овес — культура хлебофуражная. Он перерабатывается на крупу — овсянку и хлопья и на муку — толокно. Овсяная каша, овсяный кисель, овсяный дежень — древние и любимые блюда селян. Овсяная каша сама себя хвалит. Толокно и сладко, и споро, и сыто, и скоро.
Стебель овса пониже пшеничного. У него не колос, а метелка. На каждой веточке по длинненькому остроконечному зернышку в бледно-желтой пленке-оболочке. Овес влаголюбив, к почве нетребователен.
Если б не мороз, овес бы до неба дорос.
Овес сквозь лапоть прорастет.
Снег на овес — тот же навоз.
Овес — не князь, любит и грязь, а ветру боится.
Когда на дороге грязь, тогда овес князь.
Овес говорит сеятелю: топчи меня в грязь, так буду князь.
Общее правило посева: овес любит хоть в воду, да в пору. Пора — теплая погода, прогретая почва: босая нога на пашне не зябнет.
Ершовские сеяли овес, когда береза распускалась, но до распускания осины. Так же в Поволжье. Туляки — когда дубовый лист развернется в заячье ухо, когда крылатые муравьи показались, а лягушки уже с голосом. Лягушка , квачет — овес скачет.
Ранние овсы сеяли с Николы Вешнего, поздние — с Пахома Бокогрея и Олены Леносейки и еще, когда пух с лозы летит.
На Федота (31 мая) на дубу макушка с опушкой, будешь мерять овес кадушкой.
А уж когда земляника красна, не сей овес напрасно: не вызреет.
Посеяли. Что-то вырастет? Пермяки заметили: в феврале первая сосулька дольше — овес дольше.
В великий четверток (четверг перед Пасхой) мороз, так и под кустом овес.
Хороший урожай овса предвещали:
лед в корыте во дворе на Егория,
массовое появление комаров,
множество сережек на ольхе и осине, а почек на орешнике,
обильное цветение рябины.
На Наталью Овсяницу — покосы, праздник. Сожнут горсть овса, свяжут в сноп, принесут в избу и поставят в красный угол, под образа. Косцы сядут за стол, и хозяйка угостит их деженем и овсяными блинами. Дежень — это Овсяное толокно, замешанное на кислом молоке иль на твороге с добавлением простого молока, или на сыте, медовом взваре, и выстоянное некоторое время в корчаге. Жидкая сладковато-кислая масса, своеобразный напиток. Любимое кушанье в Семеновке.
На поле в полдник или в паужник (между обедом и ужином), часа в два дня, косари лакомятся толокном или овсяным киселем. Кисель готовят из овсяной муки, разведенной с сахаром и солью и заквашенной корочкою ржаного хлеба. Жидкость процеживается и коротко варится на слабом огне. Едят кисель горячим иль холодным с подсолнечным маслом.
Любят полакомиться овсом медведи. Существует даже особая порода этого зверя: медведь-овсяник.
Ячмень-житарь
Внешне ячменный колос схож с пшеничным. Но у ячменя длинные жесткие усы, остья — он самый остистый из всех злаков. А пшеница безостая. Правда, есть и с остьями, но они короче.
Ячмень — и пищевая, и кормовая, и сырьевая культура. Самая скороспелая из яровых. Ячмень — житарь, жито, — говорили в старину. Спора ячменная каша — ячневая и перловая, спорей того — ячменные блины.
Ячменная каша сама себя хвалит, а гречневую — люди.
Говорят, будто царь Петр Первый признавал ячневую кашу самой вкусной и полезной.
Каждому солдату знакома перловка. В годы войны ее называли шрапнелью. Помню, жуешь себе на здоровье разваренные шарики и чувствуешь, что поел, не то, что жиденькая манка, которая, случалось, попадала в солдатский котел. И все же перловка приедалась, тем более, что и в суп часто попадала. А для разнообразия пищи — ох как хороша она.
Пермяки сеяли ячмень, когда береза выпускает лист, симбирцы — когда покажется слепень. В иных районах — когда цветет калина и зацветает озимая рожь.
Бытовало поверье: ячмень лучше сеять в первые дни полнолуния, в семицкий четверток (четверг перед Троицей) или в троицыну субботу (седьмая неделя после Пасхи).
Ячмень, посеянный при западном или юго-западном ветре, родится плохо.
Обилие сосповых и ольховых шишек, обилие почек у вяза, крупные почки у осины предвещали богатый урожай ячменя.
Кукушка ячменным колосом давится: умолкает, когда заколосится житарь. Если ж будет куковать после Петровок, ячменный колос может оказаться пустозерньш.
Гречневая каша — мать наша
Гречиха, греча, гречка — популярная крупяная культура, растение-медонос, с которого пчелы собирают один из лучших сортов меда — гречишный.
Из гречневой крупы — ядрицы и продела — готовят вкусную, здоровую кашу. Она сообщает человеку бодрость и силу.
Гречневая каша — мать наша, а хлебец ржаной — отец наш родной.
Мать наша — гречневая каша: не перцу чета, не прорвет живота. Горе наше — гречневая каша: есть не можется, а отстать не хочется. Знают и дьячихи, что кутью варят из гречихи.
Родина гречихи — Азия, Гималаи. Существовал обычай — в день сева гречихи варить гречневую кашу для нищей братии: слепцов, калек, богомолок странствующих, старцев…
Гречиха — культура нежная, влаголюбивая и теплолюбивая. Боится жары, страдает от морозов.
Греча знобу не терпит. Государыня гречиха ходит барыней, а как хватит мороз, веди на калечий двор.
Не ровна гречиха — не ровна и земля: в иную воз бросишь, да после зерна не соберешь.
Не верь гречихе на цвету, а верь в закрому.
Холь гречиху до посева да сохни до покоса: ненадежна, ждешь урожая и не дождешься. Советовали земледельцу: сей рожь, а греча не печа. Не пекись попусту о капризной гречихе, займись неприхотливой рожью.
Но есть у гречихи и преимущество: короткий период произрастания. Сеют ее поздно, когда минует опасность возврата весенних заморозков, пропусти сорок морозов после Сороков. В Ершовке, в Балаках гречиху высевали с Федосьи Колосяницы, в других местностях — с Митрофана (17 июня), в Забайкалье — на Акулину Гречишницу, в центральных областях России — либо неделей ранее, либо неделей позже Акулины, в южных губерниях и на Украине последним сроком посева считали Онуфрия (он же Петр Солнцеворот).
Существовали и природные показатели начала сева гречихи: когда трава хороша, когда роса хороша, когда рожь хороша, когда скворчата из гнезд выглядывают, когда гречишные козявки появятся, а ольха и рожь зацветут.
Гречиху лучше сеять при тихой погоде или при теплом полуденном ветре, без дождя. За бороною пыль — будет блин. Эта поговорка родилась на гречишном поле.
Красно поле и пшеном
Из всех хлебных злаков просо самое низкорослое. На стебельке тяжелая метелка веничком. Зерна мелкие, круглые, в оболочке. И оболочка, и все растение желто-оранжево-красноватого цвета.
Возделывают просо на крупу, которую называют пшеном. Из пшена в русской печи варили густую кашу и кулеш — жиденькую кашицу с картошкой кусочками и солониной.
Запомнился мне один урок. Летом 1944 года наш отдельный батальон, преследуя белофиннов, вышел к реке и закрепился на берегу. Бой затих, лишь перестреливались да вели разведку. Было уже ясно: победа здесь не за горами, и-настроение у нас было приподнятым. Позволяли себе при случае задуматься и о чем-то домашнем, житейском.
Приготовил наш повар в походной кухне на обед пшенную кашу, а я недолюбливал ее, предпочитая кулеш, ну и поворчал на кашу, сказав о ней что-то не лестное. И тут наш боец Макеев, артиллерийский повозочный, пензенский крестьянин лет под пятьдесят, высокий, крепкий, хотя и узкоплечий, с огромными ладонями-лопатами, всегда немногословный, больше слушающий, чем рассказывающий, усмехнулся в щетину усов и проговорил вроде бы с укором:
— Ну что вы, товарищ лейтенант, о каше так!.. Нельзя нам быть без пшенной каши! Русского человека без каши не накормить,— и он скупо похваливал пшенку, раскладывая ее алюминиевой ложкой из термоса по котелкам. И я был благодарен Макееву за науку любить родное.
Щи да каша — пища наша,— говорили на Руси.
Без каши-то зябнется, обед не обед.
У каши привал, так и дотянешься.
Не наша еда орехи, наша — каша.
На Масленицу в каждой избе Семеновки пекли блины из пшенной муки. Пшено толкли в ступе тяжелым пестом до муки желтоватого цвета. Просеют муку и замесят ее в корчаге на закваске с вечера, а на рассвете, как укиснет, протопят печь и жидкую массу выливают половником на горячую сковороду, обильно политую коровьим маслом. Шипит масло, пенится тесто и запекается пышным, толстым. румяным. ароматным блином во всю сковороду. Складывают блины стопкой на дощечку или на противень и подают к столу со сметаной, маслом, медом. Вот уж любйли мы блины — за уши от стола не оттянешь. По всей деревне вместе с февральским морозцем растекается запах блинов из пшенной муки.
Высевали просо позднее овса и ячменя, но раньше гречихи когда ласточки прилетали. Хорошо вырастает просо на целине, на залежном пласту. Сеют в полдень. Сев рано утром — много сажи (головни) будет.
Орловские крестьяне заметили:
На Егория роса — будут добрые проса.
На Егория мороз — будет просо и овес.
На Ивана Купалу просо в ложку, так и будет его и в ложке.
Если в Петров день просо с ложку, то будет его и на ложку.
Урожай сморчков, крупные почки на осине, сильная завязь орехов к урожаю проса.
Сею, сею бел-горох…
Горох да репа животу не крепа. Не главный продукт питания, не хлеб, не основная пища, а дополнительная, вроде слетья, огорожанины, огородины — всего того, что добывают летом помимо хлеба, в лесу, на огороде, на бахчах. И все ж горох очень популярен, широко распространен и высоко ценен как пищевая и кормовая культура.
В пищу употребляется зрелое зерно — сухие, твердые белые горошины, зеленый горошек и лопатки — сочные стручки с молодыми, еще мелкими и нежными горошинками.
Зеленый горох — великое лакомство.
Горох да репа — завидное дело: кто ни идет, урвет.
Горох в поле, что девка в доме: кто не пройдет, всяк щипнет.
Девку в доме да горох в поле не уберечь.
Репу да горох не сей подле дорог.
Плети гороха стелются и вьются, растут споро, но требуют хорошо увлажненных почв.
Кабы на горох не мороз, так он бы через тын перерос.
Ранний горох сеют до Георгия, поздний — после Георгия. Ершовские сеяли на Егория (Георгия), в других местах — на Лазареву субботу, а туляки — на Иова Горошинка.
На Исакпя (12 июня) высаживали бобы.
Бросая горошины в борозду иль на грядку, приговаривали:
— Сею, сею бел-горох! Уродися мой горох и крупен, и бел, и сам-тридесят. Старым бабам на потеху, молодым ребяткам на веселье!
С Ильина дня защипывали горох. Рожь жнут серпом, овес и гречиху косят литовкой, а горох крючат или еще — катают. Тяжелая работа. Побуревшие петли так перепутываются, что не растащить, а корни цепко держатся за землю. Тогда берут грабли-крючья, вырывают корни из почвы и закатывают плети валом.
Опоздаешь с уборкой — высохшие створки стручков лопнут, зерно осыпется, и пропадет урожай.
Посадил дед репку, а бабка редьку
Репа — известный продукт питания. древний. Из репы готовили похлебку-репницу: варили иль парили, разминали, перемешивали с толокном иль солодом, заливали водой и ставили в закрытом чугунке (горшке) на вольный дух в жарко протопленную русскую печь.
Из репы варили кашу, добавляя крупы. С репой пекли пироги, делали репный квас. Употребляли и одну репу — вяленую, пареную, свежую. Она сладко-горькая, но приятна.
Репа брюху не крепа. Репой да брюквой не хвалятся: дешевле пареной репы задаром отдают. Недорога, ибо не требует особого ухода: в землю крошки, из земли лепешки.
Как без сладкой репы, так и без горькой редьки крестьянский стол не обходился.
Редька да капуста, а все не спуста.
Добра снедь и редька, коли нет рыбки.
В пост — редьки хвост.
Ни каши, ни похлебки из редьки не сварить, но есть в редечке других пять яств: редечка триха да редечка ломтиха, редечка с маслом, редечка с квасом да редечка так.
Хороша редька перед обедом! Вымоешь, очистишь, потрешь на терочке — вот тебе и триха, посолишь, сметаной зальешь — слюнки текут, жуешь — во рту горит, проглотил — дух захватывает. Можно и по-иному. Нарежешь ломтиками, посолишь, подсолнечным маслом польешь. Это ломтиха. А в квас? Тоже ломтиками…
В страду, в летний зной на жнивье иль на току при молотьбе кружку квасу из погреба с редькой да ломтем свежего ржаного хлеба — усталости как не бывало!
Забайкальцы редьку сажали после Троицы, раньше нельзя: пустая будет, разрежешь — внутри дыра. Идут в огород сеять редьку— мать и бабка нарядятся, дочери прикажут: причешись, прибери космы, а то редька косматой вырастет, мелкой будет, в ботву, в лист пойдет. Блюли обычай не столько из суеверия, сколько из правил трудового человека: к делу относиться серьезно, начинать работу, приготовившись к ней, не с наскоку, не бездумно. К этому и детей приучали.
Без капусты щи не густы
В сказке солдат сварил щи из топора. Он попросил у хозяйки добавить к топору лишь чуточку капусты — без капусты щи не густы — да морковку, да картошечку, да головку луку, да щепотку соли… Щи капустой пригожи, солью вкусны. Да ложечку сметанки… Вот и получилось: щей горшок да сам большой.
Щи да каша — мать наша.
Щи всему голова.
Кабы голодному щи — всем бы молодец.
Отец родной надоест, а щи не надоедят.
Поговорим о том, что во щи кладут. Начнем с морковки…
Село Ершовка стоит на левом, низинном берегу Камы. Против него, на правом, гористом,— Сарапул. За ним, на возвышенности, большие коллективные сады горожан. Там и наш участок в шесть соток, шестьсот квадратных метров, двадцать на тридцать.
Из сада хорошо видны ершовские поля, уходящие на восток к горизонту, видна и ершовская колокольня красного кирпича. Среди садоводов немало ершовских: одна местность, одни люди, одни обычаи, трудовые навыки.
В селах Московской губернии морковь и свеклу сеяли на Козьму (1 мая). В ярославских, владимирских, костромских, вологодских, вятских и других селениях к востоку от Москвы — в Юрьев день. Поныне этих же сроков придерживаются и ершовские жители, и наши садоводы.
В мае перекопал я почву междурядий, взрыхлил старые грядки, и мама острой палкой прочертила поперечные бороздки. По ним рассыпала морковные семена. Чтобы суховеи не выдули семена из почвы — май стоял жарким и над садом гуляли ветродуи,— накрыли мы грядку прозрачной пленкой. Полиэтиленовая пленка в саду — новинка. Раньше закрывали мы грядки пихтовым лапником, который приносили из леса за логом, пли осколками стекла. Кто научил этому? Не книги. Люди, соседи. Делали по принципу: как у людей, как они, так и мы. Так же и со временем посадок, сева. Идешь по дороге сада, видишь: соседи принялись за морковь, беремся и мы за нее. Сеяли и в начале мая и даже 25 апреля, смотря по погоде. Отец наш человек был общительный, с каждым поговорит, посоветуется. Так и набирались опыта.
…В выращивании лука на репку, для зимнего хранения, есть одна особенность: луковица-репка дозревает и одевается в свою глянцевую золотистую рубашку только при сохранении листьев (пера). Если оборвать всю зелень — луковица не вызреет и сгниет в почве. И наши садоводы делали так: чтобы ускорить созревание, где-то в июле, когда луковицы уже достаточно крупны, а листья уже потеряли свежесть, перо пригибали и приминали к почве, и луковицы дозревали в грядке. Потом лук выдергивали, сушили и заплетали в плети за те же сухие листья-перья.
Для расхода, к семейному столу, без вреда для луковицы можно и сорвать несколько перьев. Если ж зеленого луку требовалось много, делали специальные посадки на зелень-перо иль лука-севка, иль батуна (бутуна), дающего только зелень.
Перо надо обрывать у самой луковицы, не оставляя колодцев, трубочек, в которые зальется вода, и луковица загниет. Убирать лук надо к Преображенью, а то репка не успеет высохнуть. Я вспомнил: в прошлое лето у нас так и случилось. 18 августа был солнечный теплый день. Мы занимались другими работами в саду и не стали дергать лук. 19-го в сад не попали, а с 20-го полили дожди, вымочив почти сухой лук в грядках. И зиму он не вылежал: испортился…
Лук семь недуг вылечит, говорили в народе. Лук да баня все правят.
Сырой лук едят с хлебом, солью, квасом, отчего бывают здоровы и имеют свежий цвет лица, пишется в старинных русских травниках.
При моровых поветриях и иных прилипчивых болезнях в комнатах развешивали связки луковиц. Воздух очищался, и зараза отражалась.
Нанизав луковицы и чесночницы на нитку, вешали их на шею лошади или корове, чтобы не заразилась при падеже скота…
…Поздней осенью, когда в Семеновке сад стоял уж голым и просвечивался насквозь, а по утрам тонкий ледок окольцовывал пруд, но снегу на земле еще не было, приходил день, и в каждой избе вдруг, все разом, рубили капусту в засол. Вот уж был праздник!
Из капустных вилков вырезают кочерыжки. На столешнице или на специальных досках ножами иль в деревянных корытцах сечкой капусту мелко рубят, посыпают солью, перемешивают и сбрасывают в кадку и там плотно уминают кулаками или толкушками. Туда же кладут несколько вилков целиком и еще морковку.
А кочерыжки достаются детям. Очищаем их, оставляя лишь белую, сочную, сладкую сердцевину. Хрустит кочерыжка на зубах,— ни с чем не сравнимое удовольствие! Как мы ждали осенью этого дня!
В народе его называют капустками. Праздник, посиделки, угощенье капустой.
Секи капусту, не жди Покрова, говорили в ЕршОвке да и во всех селах Предуралья и Зауралья. И опять же по погоде. Капусту солят с первыми заморозками. Раньше нельзя — закиснет в тепле.
Капуста наравне с картофелем — главная пищевая культура слетья.
Хлеб да капуста лихого не попустят.
Капуста не пуста, сама летит в уста.
Капуста лучше пуста: хоть в брюхе не порожне.
С Евдокии Плющихи капустные семена высевали в ящички. Сеянцы пересаживали в теплички, парники, именуемые еще рассадниками и насадами. Парники устраивали и в грунте, на земле, и на столбах, на настилах, насадах, чтобы уберечь ростки от червя, гусениц. Отсюда и насад, как парник. От морозов, инеев рассадники укрывали холстами.
Говорили:
Сей рассаду на Егория, будет капусты доволе.
Сей рассаду до Егория будет щей вдоволь.
Зерно перед высевом пересыпали из горсти в горсть, чтобы вместо капусты не родилась брюква, а высаживая в грунт рассаду, приговаривали:
Не будь голениста, буть пузаста, не будь пустая, будь тугая, не будь красна, будь вкусна, не будь стара, будь молода, не будь мала, будь велика!
Садить рассаду в поле — дело утомительное. Капусту садить — спине досадить.
Чтобы молодую капусту не точил червь, по углам грядок сажали крапиву и говорили:
Крапиву червям, а капусту нам.
На Николу Кочанского вилки завиваются: августа капуста — марта осетр. Убирали капусту с Воздвиженья до Покрова.
На Воздвиженье капустный праздник в Забайкалье. В других областях так:
На Воздвиженье огурцы солить, на Сергея Капустника капусту рубить, капустки.
В каждой местности свои обычаи.
Золотое яблоко
В нашей Семеновке и в ее окрестностях помидоры именовали почему-то баклажанами. В Прикамье тогда был в ходу термин томаты. Здесь начали выращивать их только перед первой мировой войной, в Семеновке — пораньше, в конце прошлого века.
Помидор — слово итальянское, в переводе на русский означает яблоко золотое. Томат — слово южноамериканское, из Мексики. Там и родина помидоров-томатов.
С Евдокии Плющихи, а в Прикамье неделей позже, а то и в апреле семена помидор проращивают и рассевают в ящички на рассаду. Появятся два листочка — их пикируют: рассаживают реже, чуть прищипнув корень, и ставят на солнечный свет в комнате.
В середине мая рассаду пересаживают в парники для раннего вызревания, а другую — в шопе, когда минуют заморозки,— в грунт, в грядки для вызревания на воздухе. В августе плоды наливаются соком, но тут в наших приуральских краях как раз и случаются похолодания, а помидоры любят тепло и солнце. На ветвях плоды начинают чернеть, гнить, гибнуть. Чтобы уберечь урожай, многие садоводы снимают помидоры зелеными и выкладывают на чердак или другие темные, но теплые места, для дозревания.
Много остроумного изобрел народ по выращиванию помидоров в условиях нашего холодного климата, а вот крылатых выражений о них, поговорок что-то не слышно. Видно, есть на то свои причины.
Засевай огурцы поскорее
В огородах на свободных местах, меж грядок, в садах возле цветников, в палисадниках перед-окнами — в каждом дворе сеяли мак. С маком пекли пироги, делали маковые пряники, конфетки, маком посыпали булочки. Любят дети мак.
Черен мак да бояре едят.
За посевом мака вовсе не ухаживали: не родит мак, пробудем и так.
А вот без огурцов на грядке не пробыть так. После капусты второй продукт в овощном рационе, и заботу об огурцах проявляли великую.
Примечали, что к урожаю огурцов:
большая роса и ясный день на Иова Горошника-Огуречника,
тепло на Егория,
обильная роса на Ивана Купалу,
множество шишек на елях,
массовое появление паутов (оводов).
Выращивали рассаду и переносили ее на грядки, как минет опасность возврата морозов, в конце мая — начале июня, в южных районах — на Ивана Долгого, в северных, в Сибири, в Забайкалье — на Мокия Мокрого, на Сидора Огуречника. Но прежде испытывали погоду. Мокрую тряпку вывешивали на ночь на дворе: замерзнет — огурцы сажать нельзя, надо погодить. В Зауралье, под Камышловом, замечали: в Сидоров день погода нехороша — огурцы плохи.
Чтобы огурцы росли крупными, меньше было б пустоцветов, возле грядок зарывали в землю пест.
В нашем саду ныне огурцы сеют сразу в грядки под пленку, и рассаду не выращивают совсем.
К Евдокии Огуречнице огурцы поспевали полностью. Но первые зеленые огурчики снимали с грядки еще к Прокопьеву дню.
В жизни земледельца были свои сроки начала употребления в пищу плодов нового урожая. В древности в те сроки совершались ритуальные, праздничные обряды угощений, пробы плодов труда. С годами обряды забылись, а сроки сохранились. Так, первую молочную кашу подавали к крестьянскому, столу на Мавру Молочницу. Первый медовый сот вырезали из колоды-улья в Медовый Спас или в Ильин день. Первые яблоки ели в Яблочный спас. Первый каравай нового хлеба пекли в Третий Спас. Первые огурцы опробовали всей семьей в день Богородицы, 22 июля, на другой день после Прокопия Жнеца. Не возбранялось уже и нарушать эти сроки.
Картошка — хлебу присошка
Первый мешок картофеля будто прислал в Россию Петр Первый из Голландии, где обучался он корабельному делу. Царь наказал разослать клубни по всем губерниям. Но тогда мало кто понял, как выращивать новую культуру, и крестьяне садили картофель по принуждению. Но вскоре народ убедился: картофель — хлебу подспорье. И новая сельскохозяйственная культура распространилась повсеместно, попала и в народный календарь.
Слово «картошка» придумали пермяки. На северо-западе, на западе, в Новороссии, на Украине родился другой термин — бульба и барабола.
С Николы Вешнего сади картофель,— сказали нижегородцы. С Егория после пшеницы,— советовали забайкальцы. Здесь же приметили: на Ильин день дождь — картошка будет хорошая. С Казанской
— прополка, окучивание. В Прикамье сообразили: окучивать лучше после дождя, чтобы разбить твердую корочку на почве. В Семенов иль Луков день — уборка. Клубни сушат и ссыпают в подполье, в ямы.
В 1977 году славно потрудился апрель, и к концу месяца уже зазеленели тополя и березы. А третьего мая к ночи ветер переменился на северо-восточный, таймырский, и утром 4-го полетел хлопьями снег, выбеливая зеленые кроны и траву на лужайках. Падал, таял, а на следующий день сменился дождем, а потом и ведром. К вечеру все умиротворилось. Я сидел на скамеечке у ворот сада и поджидал автобус.
В саду цвела черемуха, вишни, уже зацветали яблони, на осинах почки еще только наклевывались, а дубы стояли вовсе голые, словно неживые.
На скамеечке шел разговор о весне и весенних работах в саду. Кое-кто, глядя на теплый апрель, поторопился высадить картофель. Вот садоводы и говорили: рановато еще. Одна женщина сказала, что слышала такое: как лист березы развернется полностью, так можно сажать картофель. Другая заметила: картошку теперь садят после дня Победы.
Праздник Победы уже вошел в быт народа и стал новым, примечательным рубежом в народном сельскохозяйственном календаре.
Посеешь с крошечку, а вырастет с лутошечку
Летом у семеновских мальчишек руки от безделья не чесались, им всегда была работа: и настоящая, взрослая, и — в свободное время — детская, работа-забава, работа-игра. Одна из них — вить веревки. Для дела и просто ради искусства: чья лучше, красивее, ровнее, крепче? Плели в два, в три конца. А искусники — и в шесть, и в восемь умели заплетать, да так ловко — не налюбуешься. Делали толстые плети для кнутов, тонкие, бечевочки, коротенькие мотузки — завязки к мешкам, к поклаже. В хозяйстве шагу не сделать, чтобы не потребовалась веревка. Не обходились без веревочек и детские игры.
В каждом дворе под навесом (поветью) всегда лежали груды нечесаной пеньки, поскони плн просто пакли. Надергал прядь, перекинул на крюк, на сучок — заработали пальцы, скручивая концы,— из руки в руку, туже, туже… Пенька, пакля — все это из конопли, что растет за дорогой, рядом с подсолнухами…
От крайней избы до берега пруда у плотины зеленел лужок по склону. В саду вишня и черемуха белой пеной клубятся, а на лугу, как белые дорожки, длинные холсты расстелены для выбеливания на солнце. Глядишь со стороны — от плотины иль с кручи,— плывут белые ленты в горку, вот-вот взлетят в воздух коврами-самолетами. И холсты из той же конопли. Без конопли в крестьянском хозяйстве не обходилось.
Соха кормит — пенька товар платит.
Конопля платит подати.
У кого конопелька, у того двойная копейка.
Невеяный хлеб не голод, посконь не нагота.
Каждый хозяин сеял коноплю у себя на задворках, за хлевом, у огородного плетня, у гумна. Тут земелька попавознее. Конопля любит почву тучную, жирную, удобренную. Вымахает стебель в рост человека — ребристый, шероховатый, густо-зеленого цвета, как крапива, но не жжется. На одних стеблях — короткая кисть зеленых цветков без пестиков, только с пыльниками, тычинками. Семян у них не бывает. На других — длинная метелка из колосков с пестичными цветками, в которых вызревают семена. Бессемейные стебли называются посконью или дерганцами, семенные — пенькой, или материнкой, матеркой, маткой.
Конопля плодовита: кинешь с блошку — вырастет с лутошку. Лутошка — это липка, с которой сняли лыко на лапти. И само лыко тоже зовется лутошкой.
Сеяли коноплю уже полной весною, как горлица заворкует, когда скворцы выведут детей. Закончат сев хлебов — сеют лен и коноплю: где с Елены и Константина, где с Николы Вешнего, а где и до него, но не в первую соху.
Посконь убирали в цвету, примерно с Ильина дня, выдергивая ее в конопляниках по стебельку. Дергать посконь — дело бабье, за что и называли их посконщицами. Стебли поскони расстилали длинными рядами на колючей стерне, на покосах под дождь и солнце, на вольный ветерок. Потом вязали в снопы, перевозили на дворы, по окончании жатвы сушили в банях, в сараях, в овинах. Осенью, а то и следующей весною, мяли на мялках — три толстые доски длиною поболе метра поставлены на ребро и соединены на переднем конце деревянной осью.
Мятую коноплю — горстями длинных волокон — трепали: били о ту же мялку или о специальную деревянную грядку на козлах, трепалку, выбивая начисто остатки кострики. Потом коноплю чесали, распутывая и выравнивая длинные волокна. Так получали куделю — мягкое, эластичное волокно, ее называли еще пенькой или просто волокном.
Длинными зимними вечерами при лучине, свечке иль коптилке пряли из кудели вервы — суровые нитки. Их сучили, скручивали вдвойне иль втройне на веретепе, и назывались они пряжей. В избе расставляли кроены, или постава,— ткацкий станок — и женщины ткали из пряжи холсты, посконину, грубую ткань. Весною, когда зацветет черемуха, холсты вымачивали в реке, в озере, в пруду и тут же, у воды, на досках отбивали вальком иль рубелем и расстилали под солнцем для отбеливания…
Паклей — конопляными очесами — конопатили срубы, лодки. Кострикой топились. Из конопляных семян выжимали масло на пищу и на технические цели. Жмыхом —отжимками масла — кормили скот, птиц, рыбу в садках. Все шло в дело.
Льны в августа смотри
Славен русский лен, славно льняное полотно — тонкое, белое, прочное.
Из земли вырастаю, весь мир одеваю,— говорит о себе лен в загадке.
Всемирно известные ткани — батист и тик, пищевое, машинное (веретенное) масло, олифа, краски для живописи, лаки, мыло, паклю, жмыхи и еще лекарства дает человеку щедрый лен. Из льняной ветоши получают самую высокосортную бумагу.
Стебель у льна совсем короток. Идешь по полю, а он и до колен не дотянется. Летом на верхушке стебля нежно голубеют мелкие пяти-лепестковые цветочка, а к осени звенят погремками семенные коробочки. Цветочный венчик раскрывается с восходом солнца, а закрывается после полудня — живые часы: можно время узнавать. Но в дождь и сырой туман цветки не раскрываются совсем.
На волокно сеют лен-долгунец, на семена и масло — лен-кудряш.
Примечали: лен две недели цветет, четыре недели спеет, а на седьмую семя летит. На Лупа (5 сентября) льны лупятся — коробочки лопаются.
На Сидора Огуречника первый посев льна.
Сей лен на Олену. Матери Олены — ранние льны, поздние овсы. Олены — длинные льны.
Кое-где сеяли лен и с Митрофана, вместе с гречей (17 июня).
Кукушка закуковала, рябина зацвела, на дубу почки раскрываются — пора сеять лен. Так замечали симбирские и пензенские льноводы.
Лен сей при теплом ветре после полудня. Посеешь при северном — вырастет жестким.
Сеяли лен на мягких землях по озимым, по гороху, клеверам, свекле, моркови, репе. В Ершовке и Балаках старались сеять лен по нови, новым землям — на лесных вырубках, на пустошах, залежах.
Лен с ярью не ладит: по льнищу нельзя сеять яровые хлеба.
Длинные капельники (сосульки) — долгий лен.
Зимою на дворе белье долго не сохнет — не хороши льны будут.
К урожаям льна — туман на Феофана, ненастье на Устина, росы на Федора, хорошее цветение рябины, обрастание земли мохом при запашке.. А если на Марию (4 августа) сильные росы — льны будут косы.
Рассуждали так:
Удастся лен — так шелк, не удастся — так щелк.
Лен не родится, и мочало сгодится.
Лен не жнут, не косят, а берут, таскают, теребят — выдергивают с корнем из земли. Отделяют коробочки, а стебли расстилают на жнивье под дождь и росы. Потом сушат, мнут, треплют, чешут, получают куделю. Ее прядут, а из пряжи ткут полотно. И на все это строгие сроки.
Лен стелили к бабьему лету, а подымали к Казанской. На Ивана Постного последнее стлище льна. Мни и топчи лен с половины Грязника (октября), на Парасковью Льняницу.
Мни льны доле, волокна будут боле.Начали лен трепать (мять), так над ним не стоять.
Коли мять лен, так уж доминать.
Ткали зимою, весною полотно отбеливали.
Холстом нового урожая одаривали весну. Обряд совершался так. 2 мая отрезок холста расстилали на лугу, клали на него пирог со словами: «Вот тебе, матушка-весна, новая новина!» Думали, что весна оденется в новину и за хлеб-соль отблагодарит богатым урожаем льна и конопли.
Чтобы пряжа была крепка, чиста, бела, клубок льна или конопли зорили — в феврале выставляли на утреннюю зорю.
Есть сено, так есть и хлеб
Сенокос — тяжелая работа, но и радостная, веселая. Оттого ль, что не так изнурительна, как жатва, или оттого, что зелено все кругом, все в цвету, все благоухает — и спорится артельная работа.
Хлеб жать серпом — доля женская, сено косить косой — мужское дело. Но работали на сенокосе и женщины. Граблями сено в грядутках ворошили, сухое в кучки сгребали, чтобы стог метать. Чем быстрее трава высохнет, тем сено лучше — мягче, ароматнее, питательнее. Сено — корм скотине, а значит, оно и молоко, и хлеб. Много сена требовалось крестьянскому двору. Накашивали по четыреста и более пудов на одно хозяйство. И этого едва хватало до егорьевской травки.
Сенокоса ожидали с нетерпением.
Заранее прикидывали, каким он выдастся, примечали: хороша ли трава?
Зима снегом богата, а весна водой — будет хороший травостой.
У Евдокии вода — у Егория трава.
На Евдокию курочка напьется — на Егория овечка наестся.
Апрель с водой — май с травой.
Разольется полая вода на Марью Пролубницу — будет большая трава и ранний покос.
Вода разольется — сена наберется.
Подпор сена не сгноит.
Без росы и трава не растет. На Юрия роса — не надо коням овса.
Егорий с теплом (с летом) — Никола с кормом.
На Юрия дождь — скоту легкий год.
Облака редки — земля плешива.
Комаров нет — травы не будет.
На Петров день дождь — сенокос будет мокрый. Каково лето — таково и сено.
Гроза на Федора Летнего — плохая уборка сена.
Огородная рассада жадно пьет поливку — сухой сенокос, не вбирает воду — мокрый.
Много в поле кашки — быть сеногною.
С косой в руках погоды не ждать. Начинают сенокос, пока трава не осеменилась.
До Ильина дня в сене пуд меду, после Ильина дня — пуд навозу.
Ладь косы и серпы к Петрову дню.
В Забайкалье первый покос с Петрова дня, в Енисейской губернии — с Ивана Купалы, в Прикамье — с Казанской.
Погода уточняла эти сроки всякий раз.
На луга выезжали до рассвета. На рассвете, когда луга сверкают в серебристой россыпи капель росы, уже косили.
До солнца пройти три покоса — ходить не будешь босо.
Коси коса, пока роса, роса долой, коса домой.
Успех зависел не только от ловкости косаря, но и от косы. На острую косу — много сенокосу. Пройдут косцы ряд-другой, остановятся, длинное косьевище под левую руку, а правой брусочком (лопаткой) по лезвию косы с одной стороны, с другой — раз-два, раз-два,— и поострят, поточат косу.
В сенокос устраивали помочи. Помочан щедро угощали, и тогда косари шутили: «Ела кашу коса — ходи ниже, не ела каши коса — бери выше».
К осени на пожнях поднималась отава — травяной подрост. При хорошей погоде и ее скашивали: отавка — сена прибавка.
Стадо водить — не разиня рот ходить
Еще одна работа — забава семеновских мальчишек — делать кнуты.
Кнут пастуху, что коса косцу, соха пахарю: Хороший пастух — хорош и кнут, длинный, увесистый, при хлестании хлопок, что тебе выстрел. Таким кнутом и от волков в поле можно отбиться, не то что от деревенских собак.
Для мальчишек хороший кнут — предмет восхищения и зависти. Вот мы и стремились сделать кнут, чтоб хлестал он громче всех. Свои самодельные кнуты пускали и в работу, когда стреноженных коней на луг выгнать надо или корову, овец до стада и от стада в хлев. Кое-кому приходилось и в подпасках походить. Тут уж настоящая работа, на все лето — от Егория до Покрова.
Кнуты мастерили из полобок сыромятной кожи, сужающихся к концу, плели из пеньки или из той же сыромяти. Прикрепляли сыромятью к кнутовищу — хорошо отструганной палке. Оканчивался кнут нахвостником — тонкой, в карандаш, косичкой, свитой из волос конского иль коровьего хвоста. На конце косички оставляли метелку, кисть не свитых волос. От нее-то и звук…
Пастуха кормила вся деревня подворно: сегодня он ест у нас, завтра у соседа — так и обходит все избы.
В старину первый выгон стада в поле сопровождался обрядом, который назывался так: в поле стадо сгонять и Егория окликать.
Георгий (Егорий, Юрий) слыл заступником домашних животных и крестьян-животноводов. 6 мая, в Егорьев день, который считался праздником пастухов, рано поутру вербой, сохраненной с вербного воскресенья, хозяйки выгоняли из хлева отмытую и начищенную корову на деревенскую площадь. Сюда сходились все селяне. Пастухов угощали мирской яичницей, одаривали холстом и деньгами, наказывали хорошо приглядывать за стадом. а чтобы не дремали в поле, окачивали их колодезной водой. Ведь стадо водить — не разиня рот ходить. Тут надобно и знание, и умение, и усердие: найти местечко с хорошей травой, приглядеть, чтоб скотина не разбрелась, чтобы каждая корова, овечка наелась, сыта была б, хороший удой дала бы.
Тот пастух славился, у которого стадо и цело, и сыто.
Деревенский батюшка, позевывая — опять рано встал,— кропил коров «святой» водой, пастухи взмахивали кнутами, громко хлестали ими о землю и приступали к делу: покрикивая, направляли стадо по деревенской улице к полю. Селяне провожали стадо за околицу и тут обращались к Егорию с просьбой уберечь корову от волка, от падежа и расходились по домам.
Покровителем домашнего скота почитали и февральского Власия. С Вуколы (19 февраля) телятся жуколы (коровы) — появляется приплод. На Урале и в других краях отелившуюся корову, оягнившуюся овцу в хлевах окуривали чабрецом (богородской травой), чтоб молоко не было «поганым», чтобы молодняк рос здоровым.
О приплоде загадывали с вершины зимы.
Яркие звезды на Крещенье породят белых ярок (овец). Звездистое небо в кутью — к богатому приплоду скота.
Темные святки — молочные коровы, светлые святки — ноские куры. Первый весенний гром не в постные дни, не в среду и не в пятницу — хорошая прибыль молока от коров будет.
Крестьянину приходилось задумываться и о кормах. 18 февраля называли днем Агафьи Голендухи. Коровья смерть ходила по дворам — падеж от бескормицы, особо в неурожайные годы.
Метель па Плющиху солому с крыш сметает. В холодную, метельную весну корму расходуется больше. Сена не хватает, и на корм скоту снимали солому с крыш сараев. Занос на Федота (15 марта) все сено сметет.
На Евдокию у разумного корм есть, а на Юрья и у дурня: молодая трава в поле.
В некоторых областях 1 мая — тоже Власьев день — назывался коровьим праздником. Уже зеленели деревья, поднимались первые травы на лугу — новый корм. Зеленая травка — молока прибавка. Пережили бескормицу — праздник на крестьянском дворе.
На Юрия дождь — скоту легкий год.
Юрий запасает коров, а Никола коней.
С Николы Вешнего лошадей выгоняли в ночное.
Никсла Вешний лошадь откормит, Никола Осенний лошадь на двор загонит.
Николин день — праздник конюхов в Центральной России, Егорьев день — в Забайкалье.
С Воздвиженья разгораживали поскотины, которые ставили после весеннего сева, городили остожья у кладей с хлебом и выпускали скот на жнивьё, на пары, на зеленя пастись до Покрова, а где и до Михайлова дня. На Покров закармливали скотину пожинальным снопом и держали в хлеву, в стойле до весны.
В лесу угодье
Лес да вода поле красят.
В степи(— простор, в лесу — угодье. Только с одного деревца березки — их четыре: темной ночи свет (лучина), неистощимая колодезь (березовица), старому — здоровье (банный веник), разбитому — связь (береста на поделки). А что со всех деревьев!
Одна пашня, без угодья, плохо кормила крестьянина. И брал он у леса то, что мог взять — грибы, ягоды, орехи, целебные травы… А память об этом оставлял в языке, в родной речи. Вот и ныне идем мы в лес и там ищем гриб бычок, коровку, баран, козляк, свинушку, млечник, молочай, подмолочник, масленик, навозник, дождевик, глухарь, лисичку, подзайчик, ежовик, волчье вымя, ослиные уши, мухомор и не задумываемся, что все эти слова-названия перешли на грибы из крестьянского обихода.
Об урожае грибов загадывали с зимы.
Ненастное воскресенье перед Масленицей, оттепель в ее последний день, дождь на Благовещенье и Троицу, плесень на земле после стаявшего снега — признаки грибного лета.
Если на Плющиху ясно, на Благовещенье мороз, весенние грозы с градом — будет много груздей.
Если после стаявшего снега плесень на ветоши — будет много рыжиков.
К грибам — туманы среди лета, редкий летний дождь (капли крупные и тяжелые), звездное небо на Ивана Купалу.
Много мошек — готовь лукошек (по грибы).
Много комаров — готовь коробов (по ягоду).
Васильева ночь звездиста, звезды в святки — к урожаю ягод.
Устанавливали и сроки сбора ягод:
На Казанскую поспевает черника,
на Тихвинскую — земляника,
на Авдотью Малиновку — малина,
на Лука — брусника,
в Спасы собирали черемуху и клюкву.
В это же время начинали шишковать кедры на Урале и в Сибири.
…Лесная травка помогала исцелять недуги. Знать и уметь собирать целебные растения — тоже искусство. Давалось оно далеко не каждому. В этом занятии, как, к примеру в пастьбе скота, были свои искусники и искусницы. Были и свои календарные сроки.
На Ивана Купалу перед восходом солнца рвали Иван-да-Марью, фиалку двухцветную, а под чернобыльником, полынью, искали «уголь», якобы помогающий от многих болезней.
Хотя христианская церковь и причислила Ивана к лику святых, в народе Иван слыл колодовником, колдуном, чародеем, знахарем, ведающим нечистую, бесовскую силу. Поэтому лучшим сроком сбора целебных трав считались дни на Аграфену Купальницу и Ивана Купалу, когда в травах якобы находилось больше всего волшебной силы.
При сборе трав соблюдали обряды, в которых переплелось язычество с христианством. Вот как живописно обрисовывался в рукописном лечебнике XVII века процесс добывания корня вербейника обыкновенного, именуемого в народе вербой, воробей-травой, беличьими ушами, желтецом, зимодроем, ранником, черемичникрм, завальной травой, диким зверобоем, в ночь на Аграфену Купальницу:
«…рано, до восхода, умыться и, окопав, вынуть траву с корнем тремя перстами правой руки да левой одним большим перстом. А копаючи, говорить псалом пятидесятый, а кто не умеет, глаголет сто раз «аминь». Вынуть и, поцеловав трижды траву и корень трижды, говорить: «Ты еси мать травам, от земли рождена…» И обвей шелком корень, а сверху шелку скарлатным лоскутом, или аксамитным, или бархатным, или атласным, или камчатным и держи то в доме своем, и на путь емли с собой, на бой, и на войну, и в суд, и в пир — от ведунов не будешь испорчен».
Если отбросим все это религиозно-мистическое нагромождение, то увидим и разумное: «Или сделай водку, или сок выжми из травы и то в больные очи пущай — уздравит. Изыскано и испытано, не ложно, от царя Соломона, и от царя Лукопера, и от всех философов мудрых…» В современной народной фитотерапии вербейник известен как желудочное средство.
Говорили еще так: на Симона Зилота (23 мая) собирай зелья у болота!
На Казанскую рвали красильные растения.
Жители лесных губерний — Вологодской, Архангельской, Вятской, Пермской и других — подшучивали над собой — в лесу живем, в кулак жнем, пенью кланяемся, лопате молимся.
Поредели леса у Ершовки. От леса отступили к северу уже верст на пять, а к югу и востоку — их вовсе не осталось. Некогда росли здесь удивительные лиственницы — карагаи толщиною до сажени в корню, высотою до двух десятков сажен. Не доброй памяти местный купец Астаф Татаринов в 1841 году построил на Каме пароход «Опыт» на деньги, мошенническим путем добытые от поставок морскому ведомству гигантов-лиственниц из казенных сарапульских лесов. Нанятые им лошманы зимою вырубали и вывозили стволы по ледяной дороге к берегу, а весною грузили в баржи. По воде не сплавляли: утонет. Теперь в лесу у Ершовки редко увидишь лиственницу.
….Занимался крестьянин и промыслом зверя. Пермяки примечали: в Крещенье собаки много лают — будет много зверя, дичи. В Сибири по шишкам на лиственнице судили о количестве промысловой белкп.
В Центральной России Семенов день был праздником псарных охотников: отправлялись с борзыми в отъезжие поля на зайца-русака и лисицу, с гончими в лес по чернотропу гонять беляка.
12 октября — Юровая, праздник рыбаков и охотников в Сибири. Юрово — косяк рыбы, стадо, юр — открытое место на ветру, на горе. Тульские, рязанские, тамбовские, курские охотники в этот день гуляли по поршам, добывали именинного зайца и заканчивали день охотничьими рассказами при застолье. Появление на Юровую волчьих стай предвещало мор и разорение.
Не тот хлеб, что в поле, а что в закроме
Третья работа — игра семеновских мальчишек — мастерить цепы. Две палки — одна подлиннее, другая покороче соединены пеньковой бечевкой иль сыромятным ремнем — вот и цеп. Молотили им крапиву у плетня, клоповник, мураву.
В школу я еще не ходил — подарили мне настоящий цеп, по моему росту. Это была радость. Кадца — длинная палка, цеповище — мне до подбородка. Она из липы, легкая, гладко остругана и отшлифована. Один конец утолщен. В нем наискось, в торец, отверстие.
Пудце — сыромятный ремень — удавкой захлестнуто на толстом конце цеповища и пропущено в отверстие. Там соединено удавкой же с дубцем — короткой палкой цепа, билом. Дубец из дуба, тяжеленький.
Обеими руками вскинешь кадце над головой, крутнешь дубцем и опустишь его плашмя на колосья снопа на земле. С таким цепом взрослые молотильщики позволили мне стать в их круг. Нужно подстроиться под общий ритм ударов: молотят четыре-шесть человек в кругу. Красива музыка молотьбы — перестук цепов. Сложа руки снопа не обмолотишь.
Потом молотил и на молотилке с конным приводом. Две или четыре лошадки, понуря головы, ходят по кругу и вращают вал барабана молотилки. Но это все было до колхозов.
В Семеновке на колхозном току молотили хлеба уже на большой, сложной молотилке с приводом от парового движка. Такая машина сразу ж и веет и сортирует зерно, отделяет от него мякину, разделяет мелкое и крупное.
Молотьба на току — праздник. Мальчишкам раздолье: в соломе кувыркаться, взрослым помогать. Стучит движок, гудит и трещит молотилка, скрипят возы со снопами, шуршит солома. В этом шуме голоса людей: деловые команды, шутки, смех. Идет хлеб — новина, урожай…
После сытного ужина устраивали на гумне, в овинах, веселые игры. С полуночи разжигали костры-заревницы и при свете костров замолачивали именинный, зажиночный сноп.
Теперь цепы на току будут стучать аж до самой Маслены, пока не обмолотят весь хлеб. Из новины пекли большой каравай, из пепросеянной ржаной муки, разведенной фруктовым взваром, готовили сладкое кушанье — кулагу и усаживались за праздничный стол отведать новппу.
…Уже на санях, после Николы Зимнего, крестьянин привез с дальних зародов сено во двор, дрова из леса, бревна, жерди и занялся зимними работами — чинил сени, поветь, амбар, телегу и сани, сбрую, плел лапти, валял валенки, женщины пряли и ткали, шили обновы. Побывал мужик и на мирских, общественных работах — ставил изгороди, ладил мосты, плотину, дорогу… А там уже не за горами было и время соху и борону готовить. И пошло все сначала: пахота, сев, страда — крестьянский год…
И так веками. В нескончаемой повторяемости лет и рождались, шлифовались, оседали на дно памяти народной пласт за пластом крупицы мудрости землероба, скотовода, охотника, слагая тот самый неписаный календарь явлений погоды, сельских работ, о которых и вели мы долгий разговор.
Вот и окончилось наше путешествие. Много мы видели, много слышали, есть над чем и призадуматься.
В Ершовке показали мне удивительный документ минувших лет. Нетолстая тетрадочка в обложке из темной оберточной бумаги. На титульной, первой страничке напечатано: «Платежная тетрадь». А ниже чернилами размашистым писарским почерком выведено: «…рядового уволенного в запас Осинского уезда, Ершовской волости, Ершовского сельского общества, села Ершовки Николая Васильевича Деськова».
Это была форменная, бланковая тетрадь для отметок о сборе податей — денег и хлеба. Первая запись сделана в ней в 1881 году, последняя — в год революции. В графе «окладных душ» стояло в разные годы: 1, 1 3/4, 2 1/4. Целые числа — взрослые мужчины, дробные — дети, мальчики. Женщины и дети, девочки, в число окладных душ не включались. На каждой странице две графы: «Следует уплатить податей и повинностей» и «Уплачено». Внизу — место для печати и подписи сборщика податей.
На титульной страничке под фамилией плательщика была напечатана табличка условных знаков, которыми отмечал уплату податей неграмотный сборщик или староста: рубли —+, 10 руб. — □ , 10 коп — X , 1 коп.— I.
Нечто подобное вырезали острым ножом на палочках-брусочках, предшественниках форменных тетрадей.
Брусочки именовались жеребьевками, а насечки — тяпками. Один брусочек, завернутый в тряпицу, лежал на божнице в избе крестьянина, а второй хранился у волостного писаря. Соединив брусочки устанавливали их подлинность.
Шагает по деревне староста с жеребьевкой под мышкой — у мужика душа замирает: потребует сейчас недоимки, а чем платить? С хлебом до Рождества, пожалуй, не дотянуть, и тот отберут. Как жить дальше? Остается одно: лезть в кабалу к богатею-кулаку.
Вовсе не праздником была жизнь крестьянина в царской России — у всякого крестьянина по семь баринов. Один с сошкой, а семеро с ложкой. Об этом нельзя забывать. И если русский человек сотворил такое чудо устной поэзии, как народный календарь, то лишь благодаря таланту своему неиссякаемому и еще тому, что и в лихие годины умел он сохранять чистоту и ясность души своей.
Сын ершовского крестьянина Николая Деськова, обучившись лишь грамоте и счету в сельской школе, самостоятельно сконструировал в 1924 году, отлил стекла и построил в Ершовке 350-миллиметровый телескоп, самый крупный самодельный телескоп в мире для того времени. А внук уже учился в институте и Стал заслуженным учителем ершовской школы. У него-то и хранится тетрадь деда.
