И вот они убирали хлеба — каждый на своем комбайне. Как и в прошлую осень, несмотря на то, что штурвальным был новичок, студент Свердловского сельхозинститута Володя Майстречок, Константин к жатве приступил уверенно, по-федоровски. Пока обменивались механизаторы утренними новостями, выкуривали традиционные сигареты и папиросы, он шел к комбайну, осматривал его: подкручивал гайки, смазывал детали и, когда осмотром начинали заниматься другие, забирался в кабину, запускал двигатель.
— Эй, Костя! — кричали ему.— Наш-то хлеб оставь! Только свой убирай, понял?
В первые дни лидерство Федорова-старшего не таким уж и заметным было, но сэкономленные минуты дали о себе знать. И еще одно сказалось. Работали комбайнеры по настроению — когда по 40 тонн зерна, когда по 20 намолотят за смену, а у Константина выработка, как по счетчику, всегда одинаковая. Вышел, значит, вперед Федоров-старший, на тысячу центнеров обогнал остальных механизаторов уборочного отряда.
— Как колымага твоя? — спрашивал после смены у брата, когда тряслись в грузовике по проселку.
— Привет тебе передает,— отвечал Владимир, двигая желваками.— Да еще интересуется, надолго ли запала у тебя осталось.— Так и подначивали друг друга.
А Владимир тем временем присматривался к работе брата, кое в чем копировать начал, и вот время наступило — машина как бы им самим стала. Вот когда пошло дело! В некоторые дни Владимиру удавалось вывести в поле комбайн пораньше Константина, намолотить побольше. Приезжала к концу смены учетчица Октябрина Федоровна Писарева, официально закрепляла победу Федорова-младшего, и тот уже орлом поглядывал на брата, начинал издалека:
— Что-то перед обедом движок мой зачихал…
Брат откликался:
— Ну вот! За форсункой надо получше смотреть. Я же говорил тебе…
Владимир сгонял с лица озабоченность, и хитрющие искорки проступали в его глазах:
— Да не-е… Прочихался движок-то, значит, и говорит: пороху, дескать, давай старшому отсыпем малость.
Все шло как нельзя лучше. И вдруг «Сибиряк» сдал, остановился. «Хорошо, что брат на другом конце поля,— подумал Федоров-младший.— А то засмеял бы». Но не успел он под машину забраться, как услышал голос Константина.
— Ты давай заводи комбайн, я послушаю.
