Оказалось, что Лит неплохо плавает. Держась середины Реки, мы миновали устье заболоченного ручья.
За ночь вода немного остыла, но холодно не было. Нас согревало желание побыстрее покинуть негостеприимный берег… Никогда после я не встречал нашего преследователя.
Река уносила нас на себе, а я думал — кто был Он? Человек, от которого отвернулись соплеменники? Человек, которого изгнали из племени? Эли говорил, что когда человек остается один, в нем появляется много пустого места. Раньше эти места в человеке занимали люди, потом человек ушел от людей, и их место в нем освободилось. Но человеку плохо, когда его мало, вот он и наполняется всем, что вокруг него — барсуками, облаками, рыбами, жабами, деревьями…
Наверное, я это думал вслух, потому что внутри у Лит что-то заурчало, ну точно как в середине кошки, когда ей за ухом чешешь. Вот так ур-р, ур-р… Внутри у Лит что-то заурчало, она выбралась на берег, подняла с земли какую-то ветку и сказала мне:
— Лес — это люди, в которых много дерева. Деревья бы побежали вслед за нами, если бы хотели вновь стать людьми, но в них уже слишком много дерева.
Так сказала Лит, и стала смотреть на меня сквозь ветку. Глупая Лит, без ветки видно лучше. Потом я попробовал подумать, как это будет выглядеть бегущий по берегу лес, и у меня заболела голова.
— Деревья-люди нас царапают, потому что мы их оставили когда-то в одиночестве… — сказала Лит, В отместку будто, — добавила Лит, отбросила ветку, зачем-то убежала в сторону, сорвала с куста лист, несъедобный лист, и стала рвать его на неравные части. А эти части листа соединять между собой.
