Но бумаги-то и не осталось. Только скала, по которой бежали торопливые строки, почему-то с наклоном влево. Собственно, «почему-то» — это для посторонних. А любой вояка сразу бы понял, что
тяжелым лучевиком так работать гораздо удобнее. Кстати, у той девочки был парень, который как раз
пошел добровольцем в морскую пехоту. И транспортники перебрасывали морпехов, чтобы разобраться с хитрыми радарами на острове. Так что все может быть…
Луч вскрыл верхний слой камня, и показались нижние, нетронутые породы. Ладно, что дождей тут почти не было, поэтому надпись выделялась светлым пятном на грубой каменной стене, под развалинами
башни. Говорят, очень давно оттуда, сверху, кого-то сбросили. Вроде как брат короля, Джон, поругался
с королевой, да малость силы не рассчитал. А вредная баба быстро обработала мужа и поставила вопрос ребром.
Но этого уже некому было рассказывать: не стало ни туристов, ни экскурсоводов. Угрюмые развалины
на выжженных солнцем горах, и ни травинки, ни куста после мировых катаклизмов.
Правда, лет через двести что-то начало расти и здесь, рядом со строками про рубашку смерти. То ли жизнь в силу своей невероятной гибкости все-таки нашла лазейки в радиоактивном мире, то ли занесло ветром семена мутантов с материка, где варево новых попыток освоить выжженный мир было погуще, и кастрюля побольше. Странные, кольчатые стебли, листья-змеи, проползавшие за день
по несколько метров в поисках воды и пищи, острые шипы.
