Это была не его вина, и никто не винил его в том, что произошло, но Энгельберт остро чувствовал потерю друга, и чувство вины тяготило его. Он пытался вернуться к какой-то нормальной жизни, работая с другими аналитиками, но всё казалось пустым, бессмысленным. Наномашины всё ещё сбивали с толку его мозг. Он сказал Баккару, что уезжает на некоторое время, что они не должны пытаться связаться с ним. Затем он ушёл в пустыню один, без припасов и снаряжения. Это был последний раз, когда его видели.
Погодите, это же концовка рассказа! Вернёмся к началу.
*
– Я не понимаю, – сказал Энгельберт, – почему они не могут просто оставить меня в покое?
Он ритмично и задумчиво жевал, оглядывая двор, как будто ответ находился где-то в его глотке.
– Они не оставят тебя в покое, – сказал Юзеф. – Потому что ты слишком интересен.
Он был коренастый, его чёрные, как смоль, волосы сочетались с пышными усами.
– Полагаю, это комплимент.
Энгельберт прогуливался по пустынному двору, а Юзеф топтался рядом с ним. С двух сторон возвышались проволочные заборы, с двух других – невысокие белые здания. Было жарко и пыльно, а за забором простирался унылый пейзаж, растворявшийся в далёкой жаркой дымке.
– Мы можем уйти, – сказал Юзеф, – если тебе действительно так надоело.
– Может быть.
Верблюд посмотрел на заборы и покосившиеся ворота. Они не разрабатывались для того, чтобы обеспечивать какую-то безопасность. Двор принадлежал исследовательскому центру, а не тюрьме.
– Или скажи им, что тебе нужен перерыв.
– И что делать? – Энгельберт шумно плюнул на пересохшую, утрамбованную землю. – За мной последуют журналисты, или чудаки, или учёные-мошенники, или правительственные агенты, которые хотят использовать меня в своих злых целях.
– Это немного мелодраматично. – Юзеф медленно покачал головой и улыбнулся. – Ты действительно думаешь, что ты так важен?
– Конечно. Я уникален.
Юзеф подошёл к единственному тенистому углу двора и прислонился к стене. Оставшуюся часть дня, они, вероятно, будут предоставлены самим себе, пока аналитики изучают последние данные, полученные от Энгельберта, пытаясь измерить возможности его разума, усовершенствованного нанопроцессором, и физиологии, улучшенной наномашинами. Энгельберт навис над ним, продолжая жевать.
– Мы пойдём, – сказал Юзеф после нескольких секунд молчания.
Он решительно оттолкнулся от стены и выпрямился. Он был всего лишь маленьким человеком, но мог проявлять решимость, когда его разум настраивался на определённую цель.
– Прямо сейчас? – спросил Энгельберт.
– Прямо сейчас.
Юзеф направился к воротам. Он отомкнул кодовый замок и с трудом приоткрыл одну воротину достаточно широко, чтобы Энгельберт мог последовать за ним.
– Куда ты идёшь? – поинтересовался один из аналитиков, Баккар, высунувшись из затемнённого окна. Его небрежно завязанный галстук безвольно свисал с оконной рамы.
– Подышать свежим воздухом! – крикнул Юзеф.
Он осторожно закрыл ворота за Энгельбертом, и они двинулись по изрытой ямами дороге.
Не потребовалось много времени, чтобы мрачные пророчества Энгельберта сбылись. Когда они приблизились к маленькому городку, расположенному на дороге в миле от них, вокруг начала собираться группа зевак. Они обступили Энгельберта и оттеснили Юзефа, выкрикивая непристойности. Люди требовали, чтобы Энгельберт выступил для них, как дрессированная собака; проклинали его как оскорбление природы.
Путь вперёд становился всё более трудным и, в конце концов, пришлось остановиться. Появился полицейский; его униформа цвета хаки выцвела на солнце, на бедре висел пистолет в кобуре, на лице играла надменная улыбка.
– Почему вы создаёте неприятности? – поинтересовался он.
– Нам пора возвращаться, – сказал Энгельберт, пытаясь отвернуться от всё более шумной толпы.
– Проблема не в нас, – сказал Юзеф. – Вы должны остановить этих людей. – Он сердито указал на воинственных горожан.
Те злобно зарычали в ответ. В толпе завязалась потасовка, хотя трудно сказать, кто в ней участвовал.
– Возвращайся в клетку, – приказал полицейский.
Кто-то врезался в спину полицейскому, подталкиваемый толпой. Он вытащил пистолет и угрожающе вмахнул им.
Толпа поредела настолько, что Юзеф и Энгельберт успели развернуться и сделать несколько шагов назад. Потом началась драка.
Энгельберт рванулся вперёд через толпу, отбрасывая людей в сторону своей огромной головой. Юзеф старался держаться рядом с ним. Полицейский заорал и выстрелил в воздух. Люди толкались, бежали, кричали и ругались. Кто-то сильно ударил Юзефа по лицу. Он отшатнулся, отскочил от Энгельберта и врезался в другую пару разъярённых местных жителей. Один из них толкнул его на землю – Юзеф тяжело упал, ударившись головой о камень, и остался лежать неподвижно.
Энгельберт прикрыл друга собой, и толпа исчезла так же быстро, как и образовалась. Полицейский взглянул на Энгельберта и спрятал пистолет в кобуру. Он нагнулся над Юзефом и посмотрел на рану на его голове, на лужу крови на жаждущей земле. Он пощупал пульс и проверил дыхание.
– Он мёртв, – сказал он.
Погодите, но и это не начало – что-то было до этого, до того, что случилось ещё во дворе.
*
Поначалу Энгельберт был в замешательстве. С помощью биоинженерии и увеличения когнитивных способностей с помощью инъекций нанопроцессоров в его мозг, жизнь изменилась от простого существования, состоящего из еды и наслаждения долгими прогулками, до состояния знаменитой уникальности – первого и единственного в мире разумного верблюда. Богатый шейх, который финансировал трансформацию, провёл несколько бесед с Энгельбертом, но быстро потерял терпение, когда стало очевидно, что его детище испытывает трудности с адаптацией к своему новому состоянию бытия.
Через несколько месяцев после того, как мир вокруг резко изменился, Энгельберт переехал в исследовательский центр. Здесь мир был намного меньше и менее запутанным: двор, лаборатория, конюшня и Юзеф. Мужчина стал его первым и единственным другом. Он относился к Энгельберту как к человеку, а не как к уроду. Он помог ему справиться с изменившимся миром.
Вот это правильно – это то, что произошло сначала. Но есть ещё кое-что.
*
– Он не может быть мёртв, – сказал Энгельберт.
– Послушай, верблюд, я понимаю, что он мёртв. Я и раньше видел мёртвых людей. Он мёртв.
Полицейский медленно встал и посмотрел на верблюда, потом повернулся к нему спиной и вытащил рацию. Он говорил быстро и тихо.
Со стороны исследовательского центра прибежал Баккар с развевающимся через плечо галстуком.
– Что случилось? – Он остановился в паре метров и уставился на лежащее на земле тело. – Юзеф? Неужели он…
– Мёртв. – Полицейский сунул рацию в кобуру. – За телом пришлют машину.
Он перешёл на другую сторону дороги и сел на каменную скамейку.
Аналитик опустился на колени рядом с Юзефом.
– Я могу спасти его, – сказал Энгельберт. – Мои наномашины могут.
Баккар поднял голову.
– Возможно, ты прав. Но они запрограммированы на физиологию верблюда, а не на человека.
– Физиология человека – один из предметов, который я изучил очень глубоко, – сказал Энгельберт. – Мои нанопроцессоры уже начали перепрограммироваться.
– Ты не можешь сделать это in vivo, – возразил Баккар. – Нам нужно создать отдельную партию в лаборатории.
– На это нет времени, – ответил Энгельберт. – У нас есть всего пара минут до того, как поражение мозга станет необратимым.
– Наномашины теперь являются неотъемлемой частью твоего телесного процесса – они поддерживают твои жизненные функции. Без правильной их конфигурации тебе не выжить.
– Знаю. – Энгельберт выплюнул огромный шматок слюны на лицо Юзефа.
– Что ты делаешь?! – Вскочил на ноги аналитик.
– Самый эффективный способ доставки, – пояснил Энгельберт и опустился на колени, когда биологические процессы в его теле потеряли опору, на которую они были вынуждены полагаться.
Тело Юзефа вздрогнуло, он что-то пробормотал, и глаза его раскрылись. Он поднял голову, глядя неосознанно перед собой, затем его глаза снова закрылись, и он затих – без сознания, но живой.
Баккар снова опустился на колени.
– Надо же, сработало, – пробормотал он.
– Хорошо. – Шея Энгельберта поникла. – У меня к тебе одна просьба. У меня нет никакого имущества. У меня нет завещания. Единственное, что у меня есть, это моё имя.
*
Юзеф открыл глаза. Он лежал на своей койке в исследовательском центре. Баккар сидел рядом.
– Энгельберт спас тебя, – тихо сказал он.
– С ним всё в порядке? – спросил Юзеф.
Баккар медленно покачал головой.
Несмотря на протесты Баккара, Юзеф настоял на том, чтобы встать и пойти в лабораторию, где покоилось тело Энгельберта. Всё казалось знакомым, но память пошаливала – дежавю проступало вспышками.
– Он хотел, чтобы ты взял его имя, – сказал Баккар.
– Кто? – Юзеф уставился на тело верблюда. Он не помнил, чтобы когда-либо бывал в этом здании.
– Энгельберт.
– Я его знаю?
– Конечно. Он был твоим другом.
– А, ну да. – Юзеф оглядел знакомую лабораторию. – Я помню, как мы пошли на прогулку.
– Память вернётся – наномашины перестраивают твой мозг.
– Да, я вспоминаю кое-что, – ответил Энгельберт. – Но как-то не по порядку…
